— Трансплантант нельзя оставлять надолго в растворе. Если результаты вашего анализа подойдут, операция должна состояться быстро.
— Где же мы встречаемся? — Виктор придал голосу оттенок облегчения.
— На Новобасманной. У Красных ворот…
— Номер дома…
— Скажу. У меня лишь одно условие: приехать должна женщина.
Виктор смешался. Такого поворота он не ожидал.
— Женщина? — переспросил он.
Телефонный собеседник объяснил:
— Дело деликатное, и рисковать мне нет никакого смысла. Я готов встретиться только с вашей сестрой. Не беспокойтесь: ей ничего не грозит…
Виктор едва не выругался в трубку.
— Кстати, — перебил его незнакомец, — не надо привозить с собой всей суммы: двух тысяч баксов достаточно. Чтобы я знал, что имею дело с серьезными людьми, а не с мошенниками. Это задаток.
— Вы не сказали еще номер дома…
— Пожалуйста… — Он назвал. — Я буду ждать в подъезде. Даму. Только даму…
Они припарковались недалеко от пункта междугородной телефонной связи. Высадили Анастасию.
— Ни пуха…
— К черту.
После костромского позора в сторону Крончера она вообще не смотрела…
Анастасия шла метрах в пятидесяти впереди. Они проводили ее пешком к подъезда, на который им указали.
Алекс полагал, что им надо остаться поблизости, но Виктор сказал твердо:
— Будем ждать на почте…
Пункт междугородной телефонной связи был полон ожидающи ми. Спертый воздух, духота. О вентиляции никто не позаботился. Искаженный микрофоном голос телефонистки каждые несколько минут громогласно объявлял:
— Орск! Абонент не явился… Семипалатинск на линии. Кто просил Семипалатинск? Пятая кабина…
Закутанная в тулуп бабка прошла в кабину.
— Мурманск — вторая кабина… Мурманск — второая кабина… Екатеринбург — первая кабина… Екатеринбург…
В тускловатом, неживом свете растекались по кабинам- карцерам человеческие фигуры.
Виктор и Алекс сидели у окна. Снаружи трусил легкий снежок. Снежинки касались гладкой поверхности стекла и падали вниз.
— Я узнал печальную для Анастасии новость… — с похмелья Алекс был настроен элегически. — Этот ваш Панадис большой проходимец. Он привозил в Кострому специалиста по антиквариату…
Его вдруг поразило внимание, с каким Чернышев прислушивается к его словам. Тот старался не пропустить ни одного слова из сказанного.
Крончер не сразу нашел этому объяснение.
— Выманил у одной старухи очень дорогую вещь…
— А что за вещь?
— Иудаика. Древний свиток… В обмен на пересадку китайской почки…
Чернышев задержал дыхание.
— Давно? — Виктор произнес это абсолютно равнодушно, но безразличие совсем не вязалась с его внезапной сосредоточенностью.
— Да нет. В конце прошлого года…
У Чернышева в голове сошлись и заискрились две пары проводков, по которым передавалась информация: Бутрин был убит в декабре, а тут еще упоминание о почке…
Зацепка серьезная.
Чернышев не собирался вводить израильского полицейского в курс своих ближайших планов. Тем более для Крончера он — не старший опер, а лишь экскурсовод. Потому осведомился уж совсем безучастно:
— И что ты будешь делать?
— Я намекну Панадису на то, что мне известны его проделки. Поговорю с ним… — Алекс пожал плечами. — Может он все-таки поможет Анастасии…
Чернышев кивнул:
«Панадис постарается отделаться от израильтянина. Может, что-то сообщит… Потом костромичи смогут тряхнуть его по — крепче. Надо только выудить из Крончера данные об этой старухе…»
— Спасибо, Алекс…
Крончер тем временем уже полностью переключился на Анастасию. Виктор послал сестру на это свидание одну. А если это рэкетиры?
— Может, проверим, что там происходит?
Мрачноватое спокойствие Виктора раздражало Алекса. Человек без нервов опасен…
Он слышал, что есть такая болезнь, когда не чувствуешь боли. Можно сунуть руку в огонь и не за метить даже, как она обуглилась. Боль и нервы это своего рода предупреждение, сигнал: осторожнее, рядом опасность!
Конечно, скверно, когда нервы раздрызганы. Но не намного лучше, если они из льда или железа?…
— Есть там второй выход?
— Нет, — отмахнулся Виктор.
Но Алекс не отставал:
— Ты уверен, что ничего ей не сделают?
Виктор не ответил
— У нее есть муж? — внезапно спросил Алекс.
— Был, — буркнул Виктор, — да сплыл…
— Она ведь не с вами живет, нет?
— Нет, — посмотрел на него внимательно Виктор.
— А у вас? — полюбопытствовал Алекс. — Семья? Или разведены?
— Двое пацанов, — пожал плечами Виктор: ему неприятно было такое путешествие по его биографии. — Жена…
— А родители ваши живы?
— Бомжи они. Уголовники.
Он откровенно врал.
Они молчали довольно долго. Алекс смотрел в окно, из него было видно здание, в котором скрылась Анастасия.
Виктор, развалясь на неудобной деревянной скамейке, при крыл глаза. Когда он открыл их, Алекс, чтобы поддержать раз говор, спросил:
— Я смотрю — вы не курите. Что, в России, сейчас, как в Америке, объявили войну никотину?
— Мне нельзя, — коротко отрезал Виктор. — Ранение в легкое. Афганские дела…
— А меня в ногу задело, — хмыкнул Алекс, — нет сейчас все в порядке. Шрам только небольшой остался.
— Это где же? — с удивлением уставился на него Виктор.
— Да, — в Южном Ливане…. - пожал плечами Крончер.
— Там что, тоже моджахеды?
— Вроде того. «Хизбалла», — Алекс поднялся, сплюнул в стоявшую рядом урну.
— А это что? — уже с любопытством поглядывал на него Виктор.
— Террористы — шииты. Течение такое в исламе.
