Пока он делал покупки, я старался не приближаться. Женщины все как одна оборачивались ему вслед. И немудрено — природа наградила его и внешностью, и обаянием. Хотя кое-что, несомненно, было отработано — например, недоступный и одновременно беспомощный вид.
Он испытывал мое терпение до тех пор, пока не превратился в передвижной супермаркет. После чего вошел в дом, где в прежние времена находилась «Чинематека». В лифте мы ехали вместе, но он меня и взглядом не удостоил, абсолютно не замечая моего присутствия: нажал нужную ему кнопку, даже не поинтересовавшись, на какой этаж надо мне. Впрочем, его невнимательность объяснялась отнюдь не отсутствием воспитания, а колоссальной усталостью. Это была усталость главы племени из тропических джунглей, жизнь которого состояла сплошь из медового месяца. Похоже, что и у моего спутника были подобные проблемы. В таком случае, сказал я себе, дело усложняется. И как в воду глядел.
Мы вместе вышли из лифта, но он так и не пожелал взглянуть на меня. Я подождал, пока он откроет дверь с табличкой «Доктор Корвин Сайу», и, как только его нога коснулась порога, набросился, зажал ему ладонью рот и втолкнул в квартиру. Он весь обмяк и совсем не оказывал сопротивления. Даже сквозь пальто чувствовалось, что это сильный человек, отличный спортсмен, который при других обстоятельствах наверняка показал бы себя.
Мы очутились в холле, завешанном всякой абстрактной дребеденью.
— Это ты, любимый? — пропел из соседней комнаты сладкий и дурманящий, точно запах белой акации, голос. И в следующее мгновение в дверях возникла миловидная блондинка. В одной руке она держала раскрытую книгу, а в другой зажженную сигарету. Она была босая, в прозрачных трусиках и в мужской рубашке, завязанной узлом на животе.
Сладкая нега в ее глазах сразу же сменилась испугом. Я разжал объятия и втолкнул мужчину в кухню, где он налетел на табуретку и свалился. Одним прыжком я очутился рядом с нимфой и смазал ей по физиономии.
Звонкая пощечина по нежному личику блондинки, по-видимому, пробудила мужчину. Он саданул меня локтем по почкам, развернул к себе и чуть было не разнес мне челюсть великолепным ударом справа. Я вовремя уклонился от удара и кинулся к двери, чтобы преградить дорогу блондинке. С помощью удара в печень мне удалось помешать ей.
Затем мы сцепились с мужчиной. Мое спокойствие только сильнее разъярило его. Он накинулся на меня, схватил за грудки и начал трясти, повторяя:
— Кто ты? Чего тебе надо?
— Я брат Рафаэлы.
— Рафаэлы! Какой Рафаэлы?!
Он продолжал меня держать за грудки, а зрачки, как раскаленные буравчики, сверлили мое лицо. Я поставил его в унизительное положение в присутствии крошки, и он не мог простить мне этого.
— Какого черта тебе надо? — спросил Сайу, слегка разжав пальцы, но не выпуская мой ворот из рук. Я догадывался, что за этим последует.
— Сначала присяжь. Мне все время кажется, что ты вот-вот рухнешь мне на голову…
недоумок!
Он закатил мне оплеуху, но я постарался сдержаться, что его не много озадачило; он ожидал, что я с лихвой отплачу ему тем же. Сознавая, что в моральном плане я остаюсь его должником.
он залепил мне еще одну пощечину, не так больно, но значительно виртуознее. Что ни говорите, в трудное дельце я влез. Наконец он отпустил меня и выпрямился.
— В своем доме я хозяин! — пробурчал он чуть менее грозно. Я жестом выразил согласие. Придвинул к себе табурет и взгромоздил на него ноги.
— Наступило время свести счеты, господин Сайу.
Он снял пальто и набросил его на спинку соседнего кресла. На нем был вельветовый пиджак цвета спелой айвы и жемчужно-серая рубашка. Матовый галстук с искринкой придавал всему туалету изысканность и элегантность. Он еще какое-то время приходил в себя, искоса поглядывая на меня. Сунул в рот сигарету и стал искать спички. Я бросил ему свои.
— Какие еще счеты? — спросил он утомленно.
— Благодаря моей сестре у тебя осталась хорошенькая сумма.
Он перекрестился. Губы его расползлись в презрительной ухмылке.
— Ради всего святого, о чем ты? Кто я, по-твоему?
Долгожданный момент наступил.
— Лучше скажи, кем ты был.
— А кем я был?
Лицо его вытянулось. Блондинка насторожилась.
— Ты был любовником Рафаэлы, — произнес я как можно естественнее.
— Корвин! — воскликнула блондинка, не веря своим ушам.
— И в довершение всего сам же свел ее в могилу, — добавил я.
— Ты сумасшедший, — с огорчением заметил коварный искуситель Рафаэлы. — Ты действительно свихнулся.
— Предположим. Но и умалишенные могут принять участие в вашем деле.
Блондинка со вздохом прервала нашу беседу:
— Корвин, что у тебя с ней было?
— Оденься, женщина! — завопил Сайу. — И свари нам кофе… пожалуйста. Мне еще предстоит разговор с этим психом! — заклеймил он меня, ткнув пальцем в воздух.
— Я вовсе не псих. Ты заблуждаешься.
— Так же, как и ты в отношении меня. Я не тот, за кого ты меня принял. Впрочем, ты и сам лжешь, что эта несчастная — твоя сестра. За версту видно, что ты неотесанный легавый…
— Но-но, полегче! — осадил я его. — А то ты опять не туда свернешь. Я и впрямь ей не брат, но и не ищейка.
— Кто же ты тогда?
Опустив голову, я выдержал паузу и чуть слышно пробормотал:
— Я очень любил эту женщину, и она отвечала мне взаимностью, пока…
— Теперь все ясно. Но вонзи свои рога куда следует! Я живо переспросил:
— А куда?
Сайу пожал плечами и вновь стал утомленным и безразличным ко всему человеком, хотя, пожалуй, исходом сражения был доволен. Он привык одерживать победы и вряд ли смирился бы с поражением.
В комнату вошла блондинка, на сей раз одетая вполне благопристойно — в длинное домашнее платье без рукавов с глубоким декольте и разрезом сбоку почти до подмышки. Ничего себе! В руках она держала поднос с фужерами, вареньем из зеленых орехов, минеральной водой и виски. Вид у нее был такой, будто вот-вот опрокинет все эти яства нам на голову, главным образом на хозяина дома. Поставив поднос на стол, блондинка удалилась, а Сайу покорно посмотрел ей вслед.
Я перехватил его взгляд. Хозяин давно остыл и больше не держал на меня зла. И вовсе не был тем зазнайкой, каким казался вначале. Хороший парень!
— Угощайся, — предложил он.
— И после всего, что случилось, будем болтать?!
— Так ведь это ты устроил…
— Ну да, — со вздохом согласился я.
Варенье было восхитительным. К выпивке я не притронулся. Хозяйка принесла нам отличный кофе, а сама молча забилась в уголок дивана и нервно курила. Останься они наедине, она непременно топала бы ногами. С ней было все ясно — настоящая злюка.
— Слушай, будь другом, — попросил я, отхлебнув кофе.
— Что такое?
— Ты ведь знаешь этого типа. Скажи, кто он?
— А почему я должен тебе это сказать?
— Вот и я задаюсь таким же вопросом. Видимо, у тебя есть серьезные основания.
Он криво усмехнулся.
