Исцеляющее безумие: между мистерией и психотерапией

andsetting», стали нарицательными в подобного рода делах.

Что имеется в виду? Всего только та элементарная мысль, что человек является существом целостным и многомерным, и что на него оказывает влияние не только биохимия вводимых прелестей, но и место, где он их вводит, окружение (с кем он их вводит) и – по-моему, самое главное – то, как человек представляет себе смысл процедуры.

Я позволю себе привести маленькую цитату из своей книги о грибах:

«Я вам расскажу сейчас, как можно мыть посуду. Можно мыть посуду в солдатской столовой какой-нибудь советской армии: горячий пар, жир, хреново. Можно мыть посуду в родительском доме, куда вернулся после долгой разлуки, и это ласкает руки, и глаз, и уши. Можно мыть посуду в монастыре, куда пустили пожить на несколько дней, и это правильное, спокойное дело, и даже просто блаженство. Можно мыть посуду, которую оставили твой муж и его любовница, не про нас будь сказано…

Но это может быть одна и та же посуда!

То есть действия, одинаковые в материальном, 'реальном' пространстве, могут быть абсолютно различными в пространстве смысловом. И соответственно давать разные эмоции, разное кровяное давление, очень разные – потом – воспоминания.

Что же такое смысловое пространство? Это так просто, что непонятно, как объяснить. По- моему, проще всего это сформулировать как включенность в историю. То есть все эти мойщики посуды включены в разные истории. Солдата заставили, он – раб, роль простая и грустная. Вернувшийся блудный сын – ну, это прекрасная история, он моет посуду как победитель, и ему приличествует легкая регрессия, ностальгия, умиление. В монастыре это – часть практики, ведущей тебя к Богу, смыкающаяся с молитвой; ты идешь выше, возвеличиваешься – или можно сказать наоборот – утверждаешь дело Божье, пытаясь влиться в Его волю, забывая ничтожную свою.

Есть разные истории, понимаете? И в каждой истории есть свой смысловой центр, и есть полуразмытая периферия, и есть дальние просторы бессмысленности. Когда Герда идет искать Кая, бессмысленно звать ее замуж. Это после, это – в другой истории. В этой ей надо дать теплые сапожки, или сбить ее с пути – и то, и другое имеет смысл! Помните, опоенной Герде в саду у одной старушки цветы рассказывают каждый свою историю – но ни в одной из них нет ни слова про Кая! Он а убегает от них, и вполне вероятно, что вы даже не помните этого эпизода, а ведь это целая глава в сказке!

Смысловое пространство образуется из самого сока событий. Это векторы смысла, вдоль которых дела делаются хорошо и с любовью, а против которых и вкривь получается одна херня и солдатская столовая, где даже алюминиевые подносы сочатся ненавистью и унижением.

Так вот: то, что показывают грибы, – оно галлюцинаторно в пространстве внешнем, в смысле – иллюзорно, «не реально», но это как раз потому, что они напрямую транслируют картины из пространства смыслового».

Итак, главный тезис того, что я хочу сказать: важно не что вы принимаете, а как вы это делаете. Чистый человек остается чистым, пьет он водку, курит траву или сидит «трезвый». Одно и то же вещество может привести к совершенно разным вещам; с разными веществами можно достичь одного и того же. Я постепенно перестаю обращать много внимания, что именно человек «употребил» и сколько; я смотрю на то, что он делает. А избыточное такое внимание мне кажется верным признаком «наркоманского подхода», когда веществ много, а толку мало.

«Толк» же, конечно, очень зависит от принятой мифологии. В «психотерапевтической» парадигме ценно, чтобы произошло что-то новое, чтобы человек сделал что-то отличное от своей обыденной (обычно проблематичной) рутины. Здесь практически любое непривычное вещество может хорошо помочь, приведя человека в непривычное состояние (в алкоголической культуре это вполне может быть марихуана, например). Но «измененка» не является самоцелью – и хороший ведущий вполне может идти дальше. Множество терапевтов отмечало, как легко и глубоко делается психоанализ после приема грибов или ЛСД. Я так же люблю это делать; марихуана тоже обычно вполне подходит для этого.

Причем – опять же, в рамках такого «толка» – неважно, хорошо при этом человеку эмоционально или же наоборот. Если мы добиваемся терапевтических целей, то «bad trip» (так называются эмоционально болезненные и трудные состояния после приема веществ) часто потенциально еще лучше, чем «good one», потому что впрямую толкает человека к наиболее актуальной проблематике. Примеров в моей практике множество. Одной из стандартных тем является «измена» для травяных новичков, когда человек до ужаса боится непонятно чего; если подтолкнуть его посмотреть на корни страха, это обычно оказывается страх «бесконтрольности» – когда человек ужасается просто расслабиться в смысле снять «умственный» контроль над телом и поступками. Основополагающей фантазией является то, что если убрать контроль, то он (она) сразу начнет делать что-то невообразимо ужасное – трахаться со всеми присутствующими, совершить самоубийство или рассказать жене о любовнице. Когда эти страхи «локализуются», то есть человек осознает и продумывает их конкретно, они обычно «растворяются» – или указывают на конкретную реальную проблематику, которой тогда можно заняться.

В терапевтической же парадигме очень полезно такое воздействие веществ (особенно марихуаны и МДМА, «Экстази»), как облегчение общения, искренность, открытость высказывания и восприятия. «Вести» группу в таком состоянии, кстати, реально трудно, для этого надо быть опытным «психонавтом», но и отдаться на естественное течение вполне хорошо. В худшем случае будет много болтовни; но для многих людей, долгое время закрытых от общения, это может быть очень и очень полезно.

Вообще удовольствие и наслаждение очень редко являются ценностями для людей. Это поразительно, с определенной точки зрения, но это так. В сказках, которые люди сочиняют, это часто хорошо видно. «Удовольствие? Наслаждение? А смысл?» То, что смысл может находиться в удовольствии – как конечной смыслопоглощающей инстанции – для одних людей является самоочевидным, для других трудно доказуемо и еще труднее принимаемо. Первые, конечно, обычно моложе, вторые постарше.

Смешивать эти две «категории», кстати, мне кажется очень полезным и взаимообогащающим делом. Группы, на которых собирается только «золотая молодежь», часто грешат поверхностностью и неспособностью видеть «сильные темы» (наподобие болезней, смерти, времени, семейных сценариев и т.п.), перед которыми все или почти все заранее пасуют. Группы из людей около-пожилых, особенно в Совке, грешат излишней печалью, пассивностью, другими словами – депрессией и малоподвижностью. Смешанные группы часто сами собой устраиваются так, что и те, и другие крайности легко избегаются.

Возвращаясь к веществам, я могу сказать, что некоторой моей специализацией (чисто по факту, я вроде бы к этому не стремился) является Первый Раз для людей Постарше. Тоже пробивание целочки пробуждение спящих красавиц определенного рода. С гордостью могу сказать, что среди многих людей старше меня (в том числе прилично старше), которых я впервые накормил грибами, не было ни одного реального «бэд-трипа», и почти всем было хорошо.

Сюда уже давно просятся истории; приведу-ка я просто отчет о грибном трипе подобного «неофита» (новичка), взрослой женщины, который проходил на моей «Первобытной мистерии».

«Съев грибы, я почувствовала беспричинное веселье и начала хохотать, разглядывая окружающих. Их вид представлялся чрезвычайно комичным. У М. на лбу возникли рожки, и свет свечи отбрасывал на стену его вытянутую и колеблющуюся рогатую же тень. Но главное было не это. Я посмотрела ему в глаза, и мой взгляд попал куда-то очень глубоко, в самую его сущность. Некоторое время мы так глубоко вглядывались друг в друга, и это было естественно и хорошо, хотя в обычных условиях длительный взгляд в глаза другого для меня почти невозможен.

Потом я прикрыла глаза, и тут пошли яркие картинки – всякие маленькие и страхолюдные существа с фантастической внешностью выглядывали из пестроты красок и форм. Это было так неожиданно, что захватило дух, и с ойканьем я открыла глаза, чтобы не видеть картинок. И, действительно, морок прошел. Снова передо мной была комната и люди, которые искали себе удобное место для трипа. Я тоже устроилась на удобной кровати и укрылась. Еще несколько раз я закрывала глаза, и тут же их открывала. Маленькие существа (и их было так много, как будто пчелы вылетали из своих сот) звали меня за собой, в свою страну – и мне было до головокружения страшно и вместе с тем очень хотелось пойти за ними. Я знала, что сейчас все зависит от моего решения. Захочу остаться в реальности – и останусь, пойду