сковырнул защитный металлический колпачок со взрывателя и что есть силы метнул стрелу в центр двора, с самую гущу сбегающихся людей. Руку пронзило острой болью, от явно потянутой сейчас мышцы. Влад, следом за броском, попытался отпрыгнуть за угол конюшни, чтоб укрыться от осколков неминуемого взрыва, но раненная левая нога предательски подвернулась и конунг со всей силы рухнул на утоптанную землю, рядом с грудой оружия. Посреди двора ахнул взрыв. Осколки с визгом вспороли вздыбленные клубы пыли.
Навстречу валу пылевого цунами, набирающего силу и вытекающего из двора внутренней цитадели, ударила встречная взрывная волна. Через три секунды раздался новый взрыв, это Ольсен, не сплоховав, запулил свою стрелу вдоль стены конюшни. Конунгу повезло — куча из снаряжения, защитила его от осколков и ударной волны. Ольсену повезло гораздо меньше.
— С нами Маниту! — Раздался знакомый крик. — Бей выродков!
Влад, отплевываясь от пыли, медленно поднимался с земли, когда его люди, воспользовавшись замешательством оглушенной и частью перебитой охраны, освободившись от пут, стали хватать оружие. Взрывы их не затронули, так как пленных затолкали за угол здания конюшни, когда проехала кавалькада конных. Двор заволокло дымом и пылью, отовсюду раздавались выкрики и вопли, стонали раненые — Влад даже невольно вспомнил ту бойню что он устроил у стен замка Трант. Конунг выхватил из кучи какой-то меч и с силой рубанул по ноге выбежавшего на него из пылевого тумана воина. Тот заорал и упал, и его тут же кто-то добил ударом меча в грудь.
— Хватаем оружие и боеприпасы и отходим в конюшню, — закричал Влад. — Быстро в конюшню!
Его кто-то подхватил за руку, взгромоздил себе на плечо и помог добраться до дверей здания. В конюшне кипела драка — там оказалось пятеро конюхов, которым не понравилось вторжение бывших пленных в их епархию. Этих убили быстро, профессиональным воинам они были не чета, но возня сожрала те несколько секунд, пока пыль в замке скрывала их действия. Надо было срочно как-то организовывать оборону. Конунг решил быстро осмотреться и тут же увидел еще парней из своего отряда. Видимо совсем тяжелораненые, они лежали у входа в конюшню на грязных и окровавленных охапках сена. У конунга сами собой сжались кулаки — своих людей он терять не любил и относился к этому очень болезненно.
Влад был хорошим человеком в этом плане, но и, будем говорить честно, из-за этого качества — плохим командиром. Он, например, не мог совершенно спокойно, без лишних 'соплей' отправить на смерть человека, которого долго до этого знал. А вот Комок, его руководитель по подполью — мог. И делал это бессчетное количество раз. Хорошо это или плохо, каждый решает для себя сам.
— Ольсен! — закричал Влад. — Ольсен! Сколько боеприпасов к 'эрликону' у нас?
— Ранен Ольсен, — сказал лучник из его отряда. — Железо опять в левую руку прилетело. В голову тоже попало. Не уберегся, когда стрелу сам кинул. К остальным положили.
— Пока пыль не легла, давайте все сюда, что сможете из нашего оружия подтаскивайте. 'Эрликон' тоже сюда волоките, он собран почти! — заорал Влад, размахивая в запале мечом, все еще зажатым в руке.
Трое парней, двое из которых оказалось выжившими артиллеристами, подтащили ко входу в конюшню станину с арбалетом, боеприпасы и запчасти. Влад быстро, не обращая внимание на боль в руке и ноге, завершил при помощи своих парней сборку оружия и, сорвав предохранительные колпачки, заложил стрелы на направляющие.
На стенах крепости наблюдалось оживление и усиленная беготня. Влад видел кроме ворот еще только одну башню, но экстраполировав ситуацию своего узкого сектора, который ему был доступен к наблюдению из распахнутых створок ворот в конюшню, сделал правильный вывод о перегреве ситуации.
Со стен закричали о том что нужно открыть ворота и запустить внутрь крепости отряд. Стражники с ором, искали ответственного офицера, который даст разрешение. 'Орут, прямо как заблудившиеся девочки в туманном лесу' — злобно подумал главный партизан. У Влада мелькнула безумная идея, что под видом конного отряда сейчас в крепость влетят на выручку, ведомые Хагеном воины генерала Вита, но надежды вдребезги разбил узнаваемый голос Ригача, раздающийся откуда-то сверху со стены — тот взял на себя ответственность, узнав своих людей, и теперь приказывал впустить. 'Значит, это к врагам пришло подкрепление' — не подтвердились светлые, и похоже, совсем необоснованные надежды лидера освободившихся пленников.
Заскрипели, открываясь потихоньку наружу, створки главных ворот, расположенные между двух небольших башенок с парапетом, чтобы впустить в перевернутую диверсией вверх дном крепость новый отряд неприятелей.
Конунг, прикинув за и против, решил применить свое 'акритное право вето', и дождавшись, пока первые всадники показались из проема, положил стрелу точно в свод над распахнутыми воротами. Верх парапета красиво взорвался, раскидывая кирпичи во все стороны. Всю голову конной колонны убило наповал и затем еще и завалило обломками строительного мусора от сложившихся в проем ворот башенок. Картечь и каменная крошка беспощадно хлестнула по выжившим, которые бегали по двору. Досталось и Владу: заговоренный щиток 'эрликона' отразил пару картечин и крупных кусков щебня, летящих в голову и грудь, но один булыжник, срикошетив от косяка ворот конюшни, прилетел в бедро и вышиб лихого стрелка-наводчика с его места как кеглю.
В конюшне испуганно ржали кони, стонали раненые, раздавались громкие ругательства.
Влада подтащили к стене и бережно положили на тюк грязной и вонючей соломы рядом с бесчувственным Ольсеном.
Несмотря на боль и полную теперь невозможность передвигаться на своих двоих, Влад не потерял ясность мысли. Его место около покореженного 'эрликона' занял легкораненый артиллерист, но их оборона в конюшне, несмотря на всю ее текущую эффективность, ни к чему хорошему привести не могла. Влад только ухмыльнулся, потому что другой вариант, когда их перебили бы, как баранов, удовлетворив любопытство, его тоже не особенно прельщал. Они все сделали правильно.
Сжав поданный ему арбалет, шипя от боли, он приподнялся на одном боку и, откашлявшись, подал голос:
— Воду в поилках уберите от лошадей, нам она самим еще может понадобиться. Осмотрите здание полностью, нет ли других дверей, особенно с того торца конюшни. Допросите пленных. 'Эрликон' оттащите еще дальше по коридору вглубь здания…
Влад говорил тихо, но его услышали. Небольшой израненный гарнизон готовился принять 'последний и решительный' безо всякого страха. Ситуация действительно была швах. Спасительная пыль осела, и теперь обитатели замка, обменявшись мнениями и обретя командиров, поняли кто был причиной всех этих несчастий. Конюшню обложили со всех сторон. У людей конунга оставалось еще несколько зарядов к 'эрликону', но их применение на короткой дистанции было верным самоубийством, чему живым, но раненым примером служили побитые осколками Ольсен и Влад.
— Арвенстарцы! Сдавайтесь! — раздался голос Ригача. — Конюшня окружена! Ваше колдовство вам больше не поможет! Сожжем вас вместе с конями, спалим, как тех демонов.
Конунг, который не очень любил, чтобы последнее слово оставалось за оппонентом, набрал в грудь в воздух, и оглушительно выкрикнул в ответ, выхватив из скрижалей Вечности:
— Дерьмо! Арвенстар не сдается!
Один из артиллеристов быстро выглянул за створку ворот, в которую тут же воткнулись несколько стрел, и, отпрянув вглубь помещения, разочарованно протянул:
— Где-то сбоку, гад, стоит- орет. И замка ему не жалко — не его же замок.
Внезапно, на самом краю слышимости, сквозь весь этот бардак, Влад услышал до боли знакомую мелодию. Он первым делом посчитал, что у него слуховые галлюцинации, но звук мелодии становился с каждой секундой все громче, четче и звонче. Внезапно огромная тень закрыла солнце и замок посреди безоблачного дня погрузился в неожиданный сумрак.
— Вагнер! 'Полет валькирий!' Наши летят! — закричал Влад. От его вопля очнулся даже лежащий рядом Ольсен. Артиллеристы, прилетевшие вместе с конунгом в 'Колючий лес', поняли, что значит 'наши летят', и заулыбались. Остальные, лучники из отряда генерала Вита, недоуменно переглядывались — в их понимании они до валькирий еще не доросли, да и рановато пока было в Асгард собираться. Вроде живы еще.
Тут же народ пригнулся, потому что снаружи с небольшим интервалом раздались два мощных взрыва
