своего стяга. Бросьте его в камин главной башни!
— Воля ваша, — неожиданно согласился Влад. Теперь нужно было закрепить ассоциативный путь. — Пусть оно сгорит в пламени, но честь останется с нами! Без коробки с варганом, которую я потерял все равно колдовство 'демонов вереска' работать не будет.
Кто-то из солдат подскочил к Ригачу и что-то зашептал, указывая на трофеи. Ригач пытливым взглядом осмотрел кучу. И увидел тот самый странный деревянный футляр, о котором ему сказал Влад и на который указал рукой подчиненный. Намотав на кончик меча шнурок, он поднял его и взял в руку. Лицо Ригача скривила победная злобная улыбка.
— Перед тем как мы тебя убьем, скажи, как это все работало! Что нужно было сделать?
— Души голодных ледяных демонов сидят вот в тех… бутылках. — Влад замялся, как правильно назвать гранаты. — С помощью варгана, играя на нем, артиллеристы переносили души демонов на стрелы 'эрликона'. Прошу вас выпустить их, и они спокойно уйдут в свой холодный мир. Не любят они тепла.
— О Манве! Души демонов из ада? Из Етунхейма?! Все отлично знают, что в аду собачий холод, пусть теперь помучаются в огне! Киньте эти бутылки вслед за знаменем и дров подкиньте! — заорал радостно Ригач. — Поджарим демонов!
Влад, глядя, как воодушевленные будущей расправой над демонами исполнительные подчиненные Ригача подхватили гранаты с 'акритом' и бегом потащили по направлению ко второму внутреннему двору, медленно и осторожно скрестил пальцы. Программу-минимум он уже в любом случае выполнил. Инструкция, вбитая в подсознании и сейчас гложущая душу, которая гласила, что в случае провала нужно обеспечить уничтожение секретного оборудования и документации — тихо шепнула голосом Комка: 'Вадик — ты молоток!' Огромный груз упал с души бывшего подпольщика. Осталось чуть-чуть, и как говорится, двери Вальхаллы для нас широко раскрыты, а встречающий персонал выстроился с 'хлебом и солью'…
— Без демонов спецстрелы к 'эрликону' совершенно безвредны, но в принципе можно сделать и использовать нормальные древки со стальными наконечниками. Сам механизм — это вершина гномьего технического гения.
Ведь гномы сумели сделать двойной лук, а не как всегда — арбалет. — Влад понимал, что он сейчас поет, как соловей, и своей разговорчивостью сейчас все может испортить, но ситуация и так уже была за гранью фола.
Главное, он заинтересовал слушателей, и пока обещает чудо — Влад и его люди живут. А когда, наконец, взорвутся гранаты, начнут жить особенно ярко.
— Лук свободно стреляет на две тысячи шагов. Развяжите мне руки, я покажу вам это чудо! — продолжил в том же темпе задумавший отчаянную операцию Влад.
— Так все-таки это лук? — Было видно, что Ригач задумался. Объявленные характеристики оружия впечатляли, но больше всего его заинтересовало то, что оно не подпадало под общий запрет на арбалеты. Он повелительно кивнул, и путы упали с рук конунга.
Внезапно крепостные ворота распахнулись и в замок Кирн въехал небольшой отряд конных, цветовая гамма лент и повязок на одежде которых, выдавала в них людей барона Дирна. Они проследовали прямо через центр двора в цитадель, даже не обращая внимания на бегающую там пехоту. Чтобы освободить дорогу этой кавалькаде, Влада с остальными пленными оттеснили за край конюшни, и теперь ее стена должна была защитить от будущего немаленького взрыва в недрах камина донжона.
Конунг неторопливо поднял пару частей от 'эрликона', затем, вроде как в задумчивости, остановился и сказал, указывая на Ольсена:
— Мой заместитель поможет собрать 'эрликон', освободите ему руки, — Влад кивнул Ольсену.
— Что, друг мой, рука не уступит тетиве, а?
Лидер партизанского отряда, воспользовавшись тем, что он повернулся к своим пленным соратникам и его лица никто из врагов не видит, 'стрельнул' глазами на несколько тубусов со стрелами от 'эрликона'. В глазах Ольсена, в которых стояла печаль и недоумение от того, что его попытка выдать себя за конунга провалилась, зажглись искры понимания и одобрения. Парни тоже зашевелились, уже понимая, что задумал их командир.
Ригач распорядился, чтоб с указанного пленника тоже сняли путы, но приставил бойца с мечом следить за каждым движением пленников. Сам он благоразумно отошел за ряд своих воинов. Влад тем временем, опираясь на Ольсена, проковылял за поворот конюшни, зачем-то расчертил круг, наметил палкой лунки и стал с ничего не понимающим, но безропотно помогающим напарником неторопливо собирать 'эрликон'. По его прикидкам, нужно было протянуть с этим процессом не дольше пяти минут. Соединив станины, Влад непринужденно, несмотря на то что он действовал под угрозой направленного на него клинка, вытащил из груды оружия пару небольших саперных лопаток, отдал одну Ольсену и стал углублять лунки, сопровождая свои действия объяснением, что сильная отдача при выстреле требует серьезного отношения к упору оружия и на самом деле тут нужно 'откатное устройство', которое было, но 'потекло'. Также он разбавлял свое повествование вставками описания 'эрликона' — какие породы дерева использовались, сколько пошло металла, как изготавливались стрелы. Рассказывать о любимом оружии Влад мог смачно и с любовью. Бредить потоком сознания он тоже умел.
Поток псевдо-умных слов пока никто не прерывал, все завороженно смотрели за его действиями. Влад, конечно, долго бы так не продержался, но протянуть ему надо было всего несколько минут.
Опять к Ригачу подскочил кривоногий Пипки. В левой руке он держал голубя, а в правой небольшой листок бумаги.
— Милорд! Приказ от сэров баронов Дирна и Кирна! Пленников живыми и невредимыми доставить в ставку обоих баронов, в замок Дирн.
Ригач внезапно протянул руку к Пипки и резким движением свернул голову почтовому голубю.
— Ненадежная эта штука, голубиная почта, очень жаль, — чувственно и с огромным сарказмом в голосе произнес Ригач. — Еще раз тебе повторяю — это мои пленники, мне никто не может указывать, что с ними делать. Сбегай-ка лучше к куче трофеев, да найди тот маленький странный железный арбалет, что был в руках у их атамана.
Отослав Пипки с очередным поручением, Ригач медленно повернул голову, видимо, почувствовав на себе чей-то взгляд. И действительно, у ворот в цитадель за ним, разговаривая, наблюдали два офицера, судя по расцветкам плюмажей и привязанных к рукавам лентам, состоящих в дружинах братьев- баронов.
Взрыв, несмотря на то, что Влад его ждал, все равно жахнул внезапно. Земля ощутимо подпрыгнула, а стена конюшни зазмеилась трещинами по штукатурке. Обоих офицеров, стоящих у входа во двор цитадели, поломало как кукол и отбросило в центр большого двора. Многие люди во дворе рухнули обливаясь кровью — обломки камина и стен зала, перелетев двор цитадели, ударили по воинам. Щепа от разбитых в клочья дверей донжона прошлась вдоль земли не хуже картечи. Возгласы удивления и испуга, нарастая, заполонили крепость. Все взоры уцелевших были обращены на место взрыва. Внезапно, новая волна крика прокатилась по крепости, сливаясь в единый вопль ужаса. Это главная башня, донжон, у задней стены которого взорвался камин, начала складываться, проваливаясь внутрь себя. Качнувшись, она величаво рухнула, с грохотом и скрежетом, вздыбив облако пыли, которое теперь пошло волной сквозь ворота в цитадель. Через несколько секунд, весь замок скрылся за клубами грязной взвеси, оказавшись в плену удушливого серого тумана.
Когда гранаты жахнули в камине донжона, Влад времени зря не терял. Не отвлекаясь на своего растерянного сторожа, он лихо, в прыжке, кувыркнулся через голову держа в руках саперную лопатку и сильно толкнул ногами стоящего между ним и тубусами со стрелами кривоного помощника Ригача. Тот, засмотревшись на катаклизм, потерял равновесие и взмахнул руками, и конунг, встав на одно колено с силой рубанул замешкавшегося ординарца саперной лопаткой по морде. Кривоногий захрипел и, разбрызгивая темную кровь, рухнул навзничь.
Резким ударом левой руки, по-кошачьи, Влад отправил один из тубусов себе за спину, туда где он оставил Ольсена. Затем он схватил второй тубус, отодрал обитую изнутри мехом крышку, и выхватил жало стрелы. Заметив движение, не раздумывая, коротким ударом вправо, из под локтя, он ударил оперением древка стрелы в удивленное лицо, поворачивающегося к нему воина, который вспомнил о своих обязанностях охранника и неуверенно занес оружие. Дружинник, закрывая рану на лице руками, что-то вскрикнув завалился на бок. Но Влад уже не обращал на него внимания, как и на обломанный хвостовик. Он
