Даже Жанна уже две недели не появлялась. Все на меня свалили, и довольны.
— Березин, — прошипел я. — Отвали, а?
Я снова вернул внимание к ноутбуку, игнорируя Диму.
— Я думал, ты будешь рад за нас, — расстроено сказал он. — Ты ведь нам стал как член семьи…
Нет, ну это уже слишком. Какой семьи? Они еще не семья, и сейчас становиться ею не самое подходящее время. Член семьи я им, глядите-ка, у меня теперь есть семья, сейчас запрыгаю.
— Нет у меня семьи, — теперь уже зло ответил я. — Сирота я.
Но Березин не унимался.
— Ром, ты ведь такой одинокий, и никого не впускаешь в свою жизнь. Это неправильно. Так нельзя.
Ну все, вот теперь меня прорвало.
— Знаешь что, Димочка! — я хлопнул крышкой ноутбука. — Не надо анализировать мою жизнь. Потому что не твое это дело. Твое дело — снять проклятие, о чем ты совершенно забыл. Сочувствует он, счастьем делится! А ты хоть на минуту задумался, что моя жизнь вылетает в трубу из-за твоей так называемой семьи? Я занимаюсь делами мертвых душ сутками, трачу на это все свое время. И знаешь почему? Знаешь? — не дождавшись его ответа, я ответил сам: — А потому что некому это сделать за меня. И что-то мне подсказывает, что знай ты, что проклятием некому заняться, ты бы тоже не о женитьбе думал, а занялся бы делом. Но нет же! Дремучий случай! Есть же Рома, не зря же мы его держим, он полезный, он сам все сделает, так пусть будет членом нашей семьи!..
— Ром, ты усугубляешь…
— Да, черт возьми, усугубляю! Потому что в печенках уже ваше проклятие!
Где-то в глубине души я действительно понимал, что Березин на самом деле ничего не может сделать, ну не знает он, как снять это проклятие. И теперь, когда он в свои тридцать пять наконец-то встретил девушку, которую полюбил, ему совсем не до него. Все я понимал. Только уже сил не хватало понимать. Я не требовал от Димы чудес, не просил рвать на себе волосы и начинать каждое утро с удара себя пяткой в грудь и клятвы небесам: 'Я сниму это проклятие!!!' Но всему же есть свои рамки. Можно хотя бы попытаться.
А обида действительно уже накопилась. И обида вовсе даже не на Диму, а на весь мир. Ведь моя жизнь действительно вылетала в трубу. В чем-то был виновен Березин, в чем-то Сазан, а в чем-то я сам. И от этого было еще обиднее.
Теперь я совсем не видел для себя перспектив на будущее. Благодаря глупой выходке банды Сазана я теперь в розыске. Из чего следует, что мне уже никогда не вернуться в школу и не получить долгожданный аттестат. И что делать? Бежать из города? Если я действительно в розыске, то меня задержат при первом же предъявлении паспорта. Подделывать документы?
Я вообще не видел выхода из сложившейся ситуации.
— Лучше б меня тогда добили, — сказал я уже тише.
— Когда? — тут же заинтересовался Дмитрий. — Я же ничего о тебе не знаю.
Я отвернулся.
— И не надо тебе ничего знать.
— Твое право, — сказал он после непродолжительного молчания и встал. — Я действительно хотел бы с тобой познакомиться лучше. Но дело твое.
И вышел.
Черт бы его побрал.
А я остался сидеть и злиться. Я даже сам не знал, на кого злюсь, Димка ведь и правда не хотел ничего плохого. А мне что теперь делать? Я не привык выворачивать душу наизнанку перед другими. Мне это сложно, практически невыносимо. Не могу я.
Не могу и все.
Я дописал письмо, а потом еще часа два сидел и думал о происходящем.
Может и правда стоит попытаться найти с Березиным общий язык, попытаться понять его и подпустить ближе к себе. Может тогда и он поймет меня и хотя бы капельку заразится моим энтузиазмом в снятии проклятия и помощи душам.
И я решил попробовать.
Когда я вошел на кухню, Березин был там. Наводил порядки.
Я вошел и молча сел на стул. Помотал ногой в воздухе. Поерзал на стуле. Дима молчал и продолжал вытирать вафельным полотенцем только что вымытую сковороду.
С чего бы начать? Что сказать? Я не знал. А потому просто решил немного рассказать о себе.
— Моя мать погибла два года назад, — сказал я. — Кто мой отец, я не знаю. Убил бы наверно, если б встретил. Но я даже, как зовут его, не знаю. Фамилия у меня материна, отчество дедушкино. Так что мои родители никогда и женаты-то не были…
Дима, по-прежнему не произнося ни слова, отложил сковородку в сторону и тоже сел.
— Мой отчим оказался алкоголиком и бабником. Двенадцатого сентября он выгнал меня из дома. Или я ушел. Не знаю… Разбил ему лицо и ушел. В тот же день люди, которых я считал своими друзьями, пытались меня убить на местном кладбище, но по дурости не добили. Охранник кладбища нашел меня и выходил, — я задрал рубашку, продемонстрировав Березину еще свежий шрам. Для наглядности, так сказать. — Ну а потом, — я поправил рубашку, — потом я впервые увидел Жанну и понеслось.
Вот так, весьма лаконично, зато самая суть.
— Погоди, — не понял Дима. — Убить? За что?
Я хмыкнул. За что? Хороший вопрос. Надо было Иге его, что ли, задать. Да уж, возможность у меня есть, иди и спрашивай. Только Ига раскаивается в своем поступке уже больше, чем нужно.
— Слышал о банде Змея? — на чистоту, так на чистоту.
Березин кивнул.
— Читал что-то. Отморозки, которые угоняют машины, а милиция никак не может на них выйти.
— Не угоняет, — поправил я, не став комментировать слово: 'отморозки', - а взламывают сигнализацию и снимают детали, которые им нужны. Иногда магнитолы. Иногда берут то, что есть в машине. Многие люди оставляют в бордачке видеокамеры, фотоаппраты и другие ценные вещи, знаешь ли…
— Ну, допустим, — отмахнулся Дима, явно не особо желая вдаваться в подробности преступной деятельности банды. — Ты это к чему?
— А вот к чему, — я засунул руку за ворот рубашки и достал цепочку, продемонстрировал ему кулон. — Змей это я.
Дима даже подпрыгнул.
— Дела-а, — протянул он. — Никогда не думал, что это банда мальчишек.
— Старшему двадцать, — зачем-то уточнил я. — Он-то и поднял бунт. Внушил остальным, что я предатель, и они поверили. Не добили по чистой случайности. Как сказал Прохорович, не пора мне еще умирать.
Дима не стал спрашивать, кто такой Прохорович, и он тут причем. И я быстрее продолжил, чтобы и не дать ему такой возможности.
— В тот день они пошли на дело без меня. Один погиб, остальные бежали. Милиция теперь разыскивает всех. И меня тоже.
— Не тебя, а Змея, — уточнил Березин, — они же не знают, что Змей — это ты.
— Дим, я пропал, это вызвало подозрение. Все сходится на мне. Уверен, они уже не сомневаются, что это я. Появиться сейчас на людях, значит, попасть в следственный изолятор, а если следователь попадется не дурак, то и в колонию для несовершеннолетних. И дальше по этапу.
— Ну и дела, — повторил он. — И что ты собираешься делать?
— Не знаю, — честно признался я. — Я думал уехать к бабушке, а оказалось, что она умерла полгода назад. И теперь вместе с остальными призраками бродит по земле, а я должен помочь тебе снять проклятие. Что будет потом, я не знаю.
— Ты школу-то окончил?
