тебе грозит опасность, и сейчас эта опасность очень велика.
Я заскрипел зубами, но все же отошел от двери.
— Ты же ангел! — воскликнул я. — Что значит 'какого-то ребенка'? Ты же должна быть воплощением добра и справедливости. Это ребенок, и не 'какой-то там', а пятилетний мальчик, на глазах которого только что убили его мать. Ему уже нанесена, возможно, неизлечимая травма, так мало того, он еще и сутки находится в руках двух головорезов… Ладно, — исправился я. — Одного головореза и одного идиота. Но мы должны ему помочь.
— Мы должны снять проклятие! Вот первостепенная задача.
— После спасения Сережи Бендина, обязательно, — согласился я.
— Если с тобой что-то случится, то все пропало. Ты, что, не понимаешь? Тогда это все, конец, ты присоединишься к блуждающим душам, и мы останемся без единственного переводчика. Связь с Березиным утратится.
— Ничего со мной не случится, — я уже тоже начинал здорово злиться. Она же ангел-хранитель, а не секьюрити, она должна не охранять меня как бульдог, а воодушевлять.
— Как ты сам любишь говорить, я никому ничего не должна, — огрызнулась Жанна, тут же прочитав мои мысли. — Мало того, что ты рискуешь собой, так ты еще и Березина за собой тащишь.
— Никто никого не тащит, если Дима хочет помочь, это его выбор.
— Отговори его!
Я втянул воздух через сжатые зубы.
Сделай то, сделай это, иди сюда, иди туда, сделай то, не знаю что… Еще и за Диму решай. Он, в конце концов, взрослый человек, и пора уже воспринимать его именно так, а не как бесхребетного маменькиного сынка. Мне даже стало обидно за Березина.
— Отстань, а? — устало попросил я.
— Я должна оберегать тебя, — не cдавалась Жанна.
— Дремучий случай, — она явно вознамерилась вывести меня из себя. — Так оберегай. Сложно, знаешь ли, оберегать на расстоянии. Будь рядом, а не пропадай.
Жанна смутилась.
— Мы решали важные вопросы…
— Придумали, как снять проклятие?
— Нет.
— Понятно, — буркнул я. — И что же это были за вопросы?
Я спросил уже чисто для проформы, я даже не ждал, что Жанна даст мне более или менее вразумительный ответ. И я не ошибся и на этот раз.
— Тебе нельзя об этом знать, — сказала она.
— Ни секунды не сомневался… — я прошелся по комнате в поисках чего-нибудь, что можно было бы пнуть, кинуть, разбить, смять, чтобы выпустить злобу, но ничего не попадалось на глаза. И я взорвался словесно: — Мне уже надоело находиться в информационном вакууме! Я вам не курица, несущая золотые яйца! Я тоже человек. Вы что-то решаете, решаете, и все за моей спиной. А я должен, как китайский болванчик, кивать и соглашаться со всем. А потом все же снести это 'золотое яйцо' и снять проклятие. Так, что ли? Ты мне на элементарные вопросы не можешь ответить. Кто такой Илья — не положено. Почему я понимаю призраков — не известно. Да черта с два тебе не известно!
— Ну да, — призналась Жанна, — скорее не положено.
От такой наглости я просто потерял дар речи. Я стоял, открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег, не в силах что-либо произнести. Из меня сделали безмолвную марионетку, и так отчаянно дергают за ниточки, что у меня скоро оторвутся лапки. Я почему-то представил беззащитную муху в руках юного натуралиста.
Жанна все еще выжидающе смотрела на меня.
— О каком доверии может идти речь? — наконец выдавил я из себя. — Что значит 'я твой ангел, я имею право'? А я на что имею право? Ну хоть на что-нибудь? А?
— Придет время, ты все узнаешь, — снова начала Жанна.
— Тогда придет время, и я начну прислушиваться к твоим советам, — зло ответил я и снова взялся за ручку двери.
— Ты уверен? — у Жанны была интонация судьи, спрашивающего у осужденного, есть ли у него последнее слово.
— Ты пойдешь со мной? — ответил я вопросом на вопрос.
Жанна помедлила, покосившись на дверь.
— Я буду рядом, — сдалась она.
Я молча кивнул и вышел из комнаты.
Тревога Жанны нервировала. Я не думал, что подвергаюсь большой опасности, но ее слова немного поколебали мою уверенность. Но с другой стороны, нас было больше, а они только вдвоем: Сазан и Мох. Кроме того, на нашей стороне Ига и Олеся, которые смогут увидеть то, что не смогут остальные. И сама Жанна обещала быть рядом.
— К черту! — сказал я вслух, отбрасывая от себя дурные мысли и побежал догонять остальных.
Призрак Иги ждал меня у подъезда.
— Пошли, — махнул я ему, — нас уже заждались.
И побежал к автомобилю Бендина, припаркованному на другом конце двора.
— Погоди, — вдруг попросил Пашка, замедляя свой полет.
Я обернулся уже на бегу, выражении его призрачного лица меня испугало, уж очень оно было несчастным. Может быть, он почувствовал, что мы опоздали? Что с ребенком что-то случилось?
— Ига! Что?! — подскочил я к нему, сердце бухнуло к пяткам.
Расстройство на его лице сменилось смущением. Я готов был поклясться, что если бы не прозрачность, он бы покраснел. Я растерялся.
— Надо поговорить, — пробормотал он.
— Что-то случилось? — продолжал допытываться я. — Что-то серьезное? Тогда нам действительно нужно торопиться… Да говори же!
Ига покачал головой.
— Я не об этом… — он снова замялся. — Я о тебе. Твой ангел права. Останься.
— Что-о? — мой голос от неожиданности стал хриплым. — Ты шутишь?
— Я подслушивал, — по-прежнему смущенно признался Пашка. — Жанна абсолютно права. Ты бесценен. Ты единственный, кто может общаться и с живыми и мертвыми. Души нуждаются в тебе…
— Тебя Жанна подговорила? — не понял я. Должно же найтись рациональное объяснение его поведению. — Или ты спятил после смерти?
— Никто меня не подговаривал, но…
Я не дал ему договорить.
— Без 'но', - резко оборвал я. В конце концов, сколько же можно тянуть кота за хвост. — Ты как хочешь, а я еду с остальными.
Мы так можем спорить до вечера, да чего уж там, ночь напролет, они же призраки, они не чувствуют усталости. А маленький мальчик там один, и его родители все извелись. Бедный Бендин, не хотел бы я оказаться на его месте и уж точно никому бы такого не пожелал. В одночасье он потерял любимую жену, а его сына похитили. Что же я, по мнению Жанны и Игаева, должен был спокойно смотреть на происходившее вокруг. У меня по натуре обостренное чувство справедливости, и остаться равнодушным я точно не мог.
Ига помедлил, но полетел за мной.
— Что произошло? — обеспокоенно спросил Дима, когда я открыл дверцу машины.
— У некоторых повышенная чувствительность, — буркнул я. — Поехали. Ига покажет дорогу.
Я сел на заднее сидении вместе с Оксаной. Дима уже сидел с Бендиным впереди.
— Все хорошо? — тревожно спросила Оксана.
— Все не так уж плохо, — ответил я и уставился в окно.
