брызжут как у клоуна из глаз.
— Правильно, хирург. Ты, только, что произвёл операцию по удалению злокачественной опухоли из нашего только зарождающего общества. И, заметь, очень успешно. Поздравляю, коллега! — высокопарно заявляю я и подбираю пистолет.
Семён дико водит очами:- Жмурика куда девать будем? А ещё, необходимо заявить в милицию.
— Семён Семёнович, какая милиция! — всплескиваю руками.
— Может, на берегу найдём? — теряется сероглазый увалень.
— Вот кого я бы не хотел, искать, так это милиционера. Давай скинем дохляка в расщелину.
— Может, похороним?
— Он не заслужил погребения, — с этими словами пинаю тело вниз. Конечно, это выглядит цинично, сам себя не узнаю.
Мы, вновь поднимаем оленёнка и через некоторое время подходим к лагерю. Ладушка первая меня увидела и с радостью подбегает.
— Как долго… ого, какой зверь, — неожиданно видит оленёнка. — А где мальчики?
Я потупил взор.
— Что случилось? Почему вы без них? Где они?
Нас окружает молчаливая толпа.
— Где вы оставили ребят! — дрожащим, срывающимся голосом выкрикивает
лупоглазая студентка из медицинского университета.
Семён поднимает мокрые от слёз глаза:- Несчастный случай, они погибли.
— Как, как погибли?!
— Их больше нет с нами, Олеся.
Девушка вскрикивает как раненая птица и бросается бежать. Семён метнулся следом. — Сынок, что произошло? — сурово спрашивает мать.
— Они забрели в логово зверя. Смерть у них была страшная.
— Зачем ты их туда пустил?
— Не пускал их туда, мама. Они проявили инициативу и… погибли.
Мой дядя окидывает уничтожающим взглядом:- Плохой из тебя начальник, Никитка.
— Не напрашивался! — вспыхиваю я.
— Хватит, всем плохо. А им хуже всех, — вступается тесть. Сынок обнимает меня:- Папуля, я так переживал. Не уходи больше никуда.
Моя Ладушка утыкается в плечо, слёзы брызжут из огромных глаз:- Я бы не смогла жить без тебя, если б с тобой, случилось несчастье.
— Всё в порядке, видишь, какого оленёнка принесли. С голоду не помрём. Смотрю, коптильня работает. Катерина, неужели ты осётра подстрелила? — обращаюсь к подводной охотнице.
— Белугу, килограммов на восемьдесят, — встревает в разговор Надюха и глупо хохотнула.
— Да, подстрелила, — без воодушевления подтверждает Катерина, — да вот, только, отняли её у нас.
— Происки Вилена Ждановича? — догадываюсь я.
— Именно, так и было, — кривится как от зубной боли тесть. — Наставили пистолет и отобрали.
— Этот? — повертел я оружием.
— ПК 'Гюрза'. Да, такой у них был. А…, как он у тебя оказался?
— С Семёном отобрали, — хмыкаю я, не собираясь пояснять, как конкретно им завладели.
— Ясно, — жуёт губы тесть. И видно, ничего ему не ясно.
— Папа, — надо мужчин на охрану определить. Не ровен час, незваные гости могут пожаловать.
— Правильно думаешь. Давай пистолет. В эту ночь я охраняю и людей подберу, — сурово сдвигает брови капитан первого ранга в отставке. — Но, сначала необходимо освежевать тушу и под дым повесить.
— Я тебе пойду, хрен старый, — возмущается тёща.
— Успокойся, — очень спокойно и твёрдо говорит тесть, и жена сразу сникает. Она знает его непреклонный характер.
— Пить хочу, умираю, — я облизываю пересохшие губы.
Ладушка берёт за руку:- Пойдём, любимый, к костру. Попьёшь, покушаешь.
— А, что там коптится?
— Рыбаки рыбки понатаскали. Конечно, на всю ораву мало. Просто здорово, сколько теперь мяса.
Присаживаюсь к уютному костру, меня окружает семья. Испил ледяной родниковой воды, принялся закусывать и расспрашиваю о событиях, произошедших за день.
— А к нам Мессия приходил. Спаситель рода человеческого, — неожиданно брякает Надюха.
— Кто? — чуть не давлюсь я.
— Мессия, рода человеческого, спаситель, — повторяет она, — Василий Христос!
— Кто? — я точно давлюсь. Жена бьёт кулаком по спине.
— Да, был тут такой, — говорит Лада, — утверждает, ниспослан самим Господом богом.
— Дела? Христос. Допустим, Христос- это звание, но Вася Христос- это круто! И, что он проповедовал.
— Заповеди, — гордо произносит Надюха.
— Да, ты, что! — Хлопаю по ляжкам. — Давай, процитируй, — прошу я. Она надувается от гордости.
— Первая заповедь такая: 'Самый смертный грех- жадность человеческая. Поделись РАБ мой со мной и будет тебе прощение'. Вторая: 'Не бей меня РАБ мой, не то гореть тебе в Геенне огненной'. Третья: 'Почитай РАБ мой меня больше, чем родителей своих и снизойдёт тогда от меня на тебя благодать'. Четвёртая…
— Послушай, Надежда, — перебиваю я её, — ты, что всерьёз думаешь, что он Мессия?
Она окидывает меня презрительным взглядом:- Человек без веры пропадёт. А, этот, такой ладненький, так на меня смотрел. Я ему все пирожки отдала.
— Игнат в морду не двинул?
— Не кощунствуй, он Мессия!
— Спасать тебя надо, Надежда.
— Василий Христос спасёт. Он всех своих рабов спасёт. Так он сказал, — торжественно закатывает она глаза.
Иришка и Стасик хихикают:- Вася Христос сожрал все пирожки, выпил полбутылки водки и под гитару спел такую пошлятину, что уши завернулись в трубочку.
— Вам не понять, — горестно возводит очи Надежда.
— А, где он сейчас? — давясь от смеха, спрашиваю я.
— Других пошёл спасать, на берегу много заблудших. У него и апостолы появились.
— Ну, да, пожрать на дармовщинку всегда найдутся, — соглашаюсь я, — с тобой всё ясно, Надежда, пусть Игнат с тобой разбирается. А, что ещё в мире интересного произошло?
— Коптильню запустили, это ты знаешь, — Егор придвинулся ко мне поближе, — бассейны для воды полностью доделали. Место для будущего дома подготовили. Новую площадку начали расчищать. К нам ещё несколько человек прибыло: женщина с сыном и дочерью, её муж ушёл на разведку. Люди, говорят, видели, его медведь загрыз. До сих пор она в шоке. И, парень с девушкой, вроде нормальные ребята. Вот и все новости. Да, вот ещё, дети на пляже дохлого монстра нашли, мы жилы срезали, может для тетивы лука подойдёт?
— Здорово, а я ломал голову, из чего же выдумать тетиву. Тис для луков мы принесли.
— Поэтому и говорю.
— Завтра луки делать будем, — радость наполняет сердце. Никак переходим на новый уровень. Пистолет не в счет, патроны закончатся, и его смело можно выбрасывать.
Тихий вечер окутывает нас, звёзды как жемчуг сияют на небе, Луна чуть показала себя из-за горизонта, цикады так знакомо цвыркают в ближайших кустах. Мирно потрескивает костёр. Внизу перекатывается волнами тёмное море, ночесветки вдали пытаются составить конкуренцию высокомерным
