звёздам. Всё это вызывает спокойствие и уверенность. Мы дома. Это наш мир. Мы его поймём и полюбим.
Олеся с Семёном подсели к костру. У девушки лицо не просохло от слёз, но взгляд не потухший, новый мир щадит своих новых детей, помогает справляться со стрессами. Я догадываюсь, кто-то из погибших парней, был ей больше, чем приятель. Семён бережно держит её за руки. Они сидят, молча, и слушают наши разговоры. Тесть подходит с кусками мяса, подвешивает над костром.
— Сердце и печень, охотникам, остальное, поделите между собой.
— Лучше малышне, — улыбаюсь я. — Им необходимо хорошо питаться.
— Конечно, я так и хотел сказать, — слегка смущается он. — Никита, оленёнок коптится, мы заступаем на пост, людей, по вахтам определил.
— Спасибо, Анатолий Борисович, — помощь тестя очень кстати, за этот день я буквально из сил выбился, а ещё нужно к Гене зайти, Катерина говорит, он спит, температуры нет и боли, вроде, не сильно тревожат. Но проведать необходимо. Посидев совсем недолго в окружении своей семьи я, заглядываю в палатку к раненому. С Геной сидит Катерина и их дети. Мужчина не спит, увидев меня, он даже пытается привстать.
— Лежи, — останавливаю его, — прыткий какой. Вижу, дело идёт на поправку. Боли сильные?
— Утром очень сильные были. На стены хотелось лезть, в глазах периодически темнело, вообще ничего не видел.
— Плохо, очень плохо, — ты был на гране болевого шока. А сейчас как?
— Ничего не болит, только чувствую, швы тянут кожу и как немота, какая-та. У меня так горела рука, я не выдержал и водой стал поливать повязку.
— Что? Как водой? Это инфекция! — кричу я. — Что за самодеятельность. Ты понимаешь, что ты натворил?
— Но у меня боль вообще прошла, — опешил от моих слов и испугался Геннадий.
— Катерина, уведи детей и вызови Семёна.
Она испуганная выскочила из палатки. Семён примчался сразу, Катерину просим держать фонарик, а сами принялись снимать, насквозь промокшую повязку. Когда её, наконец, удалили, я ожидал увидеть всё, что угодно, но не это. На лицо явный прогресс. Опухоль почти исчезла, швы стянулись.
— Что скажешь? — спрашиваю я потрясено.
— Предполагаю, вода целебная. Причём, обладает мощной силой.
— Допускаю. Что будем делать? Антибиотик нужно вкалывать?
— Может, пустим по естественному процессу.
— Яснее.
— Пускай водой обрабатывают.
— Я, вообще, не сторонник экспериментов. Но…, была, не была. Такую потрясающую скорость заживления ни разу не видел.
— Так, я всё правильно делал? — оживляется Геннадий.
— Неправильно. Тебе просто повезло. Обычно, после такой самодеятельности, в лучшем случае, ампутация, в лучшем случае.
— Значит, повезло, — вздыхает Геннадий.
— Повезло. А кто тебе воду приносил? Не Катя, я думаю.
— Сына попросил.
— Хорошие у нас дети, — улыбаюсь я.
— Так я за водой побежала, — оживляется Катерина.
— Давай, — махнул я рукой.
Новость о целебности воды воодушевила безмерно. Снимается множество проблем. Я, когда-то слышал о неких, тайных источниках на Тибете, вода, которая, также обладала целительной силой, но сам с подобным не сталкивался. Поэтому относился к таким слухам, скептически.
Наконец-то я подполз, к спальным местам и грохнулся между Яриком и Ладушкой. Они прильнули ко мне с разных сторон, и я заснул, будто в омут нырнул. Устал безмерно.
Пробуждение резкое и неприятное. Вскакиваю на ноги. Где-то вдали трещат едва слышимые пистолетные выстрелы. Темно, костёр почти догорел, но на горизонте появилась едва заметная серость, предвестница наступающего утра. Похоже, сейчас полчетвёртого. В лагере все спят.
Быстро добираюсь до Аскольда, тот, единственный бодрствует.
— Это не на нашем посту. Надо, поглядеть, — его глаза блестят, мне кажется в них радость ожидания.
Мы берём по копью, и подходим к тестю, который вместе с крепким парнем, так же вслушивается в глухо звучавшие выстрелы.
— Это на верху, в кого-то стреляют, не прицельно, лихорадочно, — оборачивается к нам.
Внезапно выстрелы закончились. Через некоторое время явственно слышится полный боли и безысходности человеческий крик и глухой рёв.
— Медведь, — свистящим шёпотом произносит тесть. Странно, что люди делают на плато?
— Мы посмотрим.
— Это опасно, — внимательно смотрит на меня капитан первого ранга.
— Догадываюсь, со мной пойдёт Аскольд.
— Возьми пистолет.
— А смысл? Лучше копьё, толку больше. И то, это, на всякий пожарный, с медведем мы не собираемся встречаться.
— Осторожно идите, часа два назад какие-то люди, что-то скидывали на тропу, — предупреждает тесть.
Мы поднимаемся. Я обостряю все чувства. До меня долетает запах сырой рыбы. Вскоре натыкаемся на кусок белуги, наверное, той самой, что отобрали и Катерины. Ещё, через некоторое время, у самого выхода, ещё на один.
— Что скажешь? — заинтригованный спрашиваю я.
— Проще пареной репы, — ухмыляется Аскольд, — как говорится: 'не рой другому яму, сам в неё попадешь'.
— Я, так понимаю, хлопцы из бригады Вилена Ждановича, не успокоились, решили к нашему лагерю подманить медведя.
— Подманили, — бесшумно смеётся Аскольд.
Мы выбираемся на поверхность. Фонарик я выключил. Нельзя привлекать внимание. Принюхиваюсь, ощущаю ещё один запах сырой рыбы. Идя по запаху как по компасу, добираемся до места трагедии. Это недалеко от пещер, где, обитают пещерные медведи.
Трава скомкана, кровищи, словно порося зарезали. Огромные медвежьи следы внушают уважение. Настоящий исполин. Нашли и пистолет, но сжёванный острыми зубами. Сую его в карман, хороший металл, в хозяйстве пригодится, ножики, скребки сделать.
— Медведь стал людоедом. Уверен, другие его родичи последуют этому примеру. Очень неприятно, ситуацию необходимо разрулить, — задумчиво говорит Аскольд.
— Завтра вход в лагерь загородим кольями. А дальше попробуем пощекотать нервы мишкам, да так, чтоб дорогу к нашей тропе забыли.
Аскольд, странно смотрит на меня, но ничего не говорит.
Назад мы идём скорым шагом, но не забываем собирать куски белуги. Рыба ещё свежая, запечём на костре, деликатес.
Не много не мало, а набрали, каждый, килограммов по тридцать, тридцать пять. Ты смотри, столько рыбы не пожалели. Настоящие люди, всё сделают ради подлости ближнему своему.
В лагерь возвращаемся на рассвете. Небо посветлело, неугомонные чайки раскричались, перебудив почти всех людей. Поэтому, возвращение наше было очень кстати. Сразу принялись запекать белужьи куски. Катя безумно счастлива. Её охотничий трофей, почти в полном объёме дошел до назначения.
