Вертихвостят бесперечь сороки, Тронутая морозью трава Ловит чьи-то пасмурные вздохи. Не твои ли, Лазарь? Поп Лазарь Не мои, Хлюпкого не оброню я вздоха, Верю в свет врачующих молитв, В зори, восходящие с востока, Верю в кровь распятого Христа. Аввакум А рябина-то как полыхает, Красные ее уста Как красно глаголют над лугами! Надо всей заречной стороной Красные уста глаголют. Опьяняет радостью земной Жарко полыхающая горечь. Поп Лазарь Что-то Марковна шумит. Пойду Сведаюсь. Аввакум Поди проведай. Бедная, весь день на холоду И без завтрака, и без обеда. Один из колодников (Приближаясь к Аввакуму.) Волей аль неволей волочишь, На полночь свои пожитки тянешь? Аввакум От волков бегу да от волчиц… Неуемными стучу костями, Коий день без роздыху стучу. (Помолчав.) Отдохнут измученные кости, Скажут свое слово палачу. Колодник На погосте? Аввакум Нет, не на погосте. Час придет — и позовет труба, Мертвых и живых она разбудит. И — ни господина, ни раба, Равноправные воспрянут люди. Даже царь и тот уже не царь, Так себе, плюгавый мужичишка, Может, малость повидней с лица, А душой — такой же коротышка. Да и нету у царя души. «Где она, твоя душа-то?» — спросит Тот, кто правде истинной служил, Кто вот эти выпестовал рощи, Кто вот эти расстелил луга, «Где она, твоя душа-то?» — спросит. Колодник Ты овчиной волка не пугай, Поземнее говори, попроще. Прямо говори: когда конец Нашим бедам, нашим тяжким мукам? Аввакум Сам бедую. Колодник Сам-то на коне И небось идешь с набитым брюхом? Аввакум Бестолочь глаголешь. И глаголь. Брюхо-то, гляди-ко, как набито. (Показывает пустой живот.) Конской не умять его ногой, Никакое не возьмет копыто. Колодник
