кузиной тебя там случайно застукали и пришли к выводу, что сей господин, любитель галстуков жутких размеров, втравил тебя в нехорошую историю. Ну, и первое, что нам всем трем пришло в голову, — женщины легкого поведения.
Однако теперь тебе верю. Относительно дам легкого поведения. Что же касается остального, то тебя, действительно, что-то гложет. И если не женщины, то, разрази меня гром, …Хлоуп. Он все-таки втянул тебя в нехорошую историю. Разве не так?
— И не то, чтобы да, и не то, чтобы нет.
— То есть?
— Проблемы у меня — ты права! — действительно, возникли. Но Хлоуп тут ни при чем.
— Я не верю!
— Правда, милая!
— Совсем ни при чем? Ни на вот такую капельку?
— Если быть точным, то на капельку — да. Ну, на несколько капелек. Однако сей дождик вызвал я сам. И никто другой.
— Что-то ты такое завернул — теперь уже я ничего не пойму. И потом — дождик предвидится какой — грозовой?! Или так себе — легкий летний душ? Даже не контрастный.
— Как тебе сказать…
— Как есть, так и скажи.
— Понимаешь, проект, о котором я тебе говорил, — целиком моя идея. А деньги в него вложили Хлоуп и еще несколько человек. И тут появились, как бы поточнее выразиться, труднопреодолимые препятствия. Я делаю все, чтобы их устранить. И уверен, что это удастся. Однако партнеры, в первую очередь, Хлоуп, ждать не хотят. Иными словами, я, дорогая, во временном финансовом цейтноте.
— Неужели ничего нельзя сделать? Объясни этим людям ситуацию. Пусть подождут.
— Других, хотя и с невероятным трудом, уговорить удалось. А вот Хлоуп…
— Видишь, я заочно чувствовала — от этого типа нужно держаться на расстоянии. И более, чем уверена: он тебе угрожает!
— По большому счету, да.
— Мерзавец!
— Он сам очутился в сложном положении. Вложил в дело еще и не принадлежащие ему средства. А их с него требуют.
— Но ты же эти сволочные деньги не присвоил! И намерен вернуть. В конце концов, я готова, если вопрос стоит именно так, помочь тебе собственными. Бери, если ситуация безвыходная!
— Ни при каких обстоятельствах! Еще чего не хватало! — поспешно произнес Олумб. — Даже не смей думать об этом. Выкручусь и так.
— Я ведь за тебя не на шутку переживаю. И считаю, ты совершаешь ошибку!
— Надеюсь, не роковую! — Олумб обнял Захиру за плечи и, сам себе удивляясь, поцеловал.
Как в молодые годы, закрыв при этом глаза.
Если бы он этого не сделал, то увидел бы: супруга, судя по ее загадочному виду, явно что-то замыслила.
Глава 28
Похоже, он слишком поздно обратил внимание на вылетевшую из-за поворота легковушку. Расстояние между взбесившимся автомобилем (кто в центре города ездит на такой скорости?) и пешеходом сокращалось подобно уровню спиртного в бутылке на столе у измученной жаждой опохмелки компании. Клода же, к его ужасу, будто кто-то стреножил — замер как вкопанный. Откуда взялось это рычащее чудовище? Ведь буквально секунду назад на переходе горел зеленый свет.
Еще миг — и случится непоправимое. Он погиб!
Внезапно привычный уличный гам взорвала мощнейшая шумовая бомба. На перекресток на всех парах влетала пожарная машина, водитель которой в последний момент на всю катушку врубил сирену. Раздирающий душу фальцет визжащих тормозов. Перекошенное не то от страха, не то от возмущения лицо регулировщика. У Клода в крови — месячный запас адреналина. И тут же — режущий слух скрежет металла, запах жженой резины, чей-то визг.
В чувство его привела врач вызванной на место происшествия кареты скорой помощи. Суя под нос ампулу с чем-то чрезвычайно едким, качала головой:
— Вы оба родились в рубашках.
— Кто — «оба»? — не понял Клод.
— Персонально вы и водитель легковушки. Она столкнулась со спецмашиной. Вас зацепило оторвавшимся бампером. И — лишь легкие царапины. А владелец машины ушел, немножко прихрамывая, — видимо, ушибся. Благодарите ангела-хранителя за чудесное спасение. Еще мгновение — и колес вам бы, по утверждению свидетелей, не избежать!
— А вы случайно не видели, куда подевался едва не наехавший на меня автомобиль? — Клод недоуменно крутил во все стороны головой, однако, кроме пожарного монстра, поблизости никакого транспорта не заметил.
— Уехал! — сказала доктор.
— Как уехал?! — удивился он. — Не выяснив, как самочувствие пострадавшего? Не поинтересовавшись наличием у меня страховки? Не оформив протокол дорожного происшествия?
— Ну, допустим, пока вы находились без сознания, этот господин — весьма, кстати, навязчиво! — интересовался вашим физическим состоянием. Я его успокоила.
— А сколько я пребывал… в отключке?
— С учетом времени, которое понадобилось нам на дорогу, минут десять. Не больше.
— И этого хватило, чтобы не только побеспокоиться обо мне, но и разобраться, кто в данном случае прав, а кто — виноват? Плюс оформить соответствующие документы? Наконец, решить проблему с погашением страхового полиса пострадавшего пожарного автомобиля, являющегося собственностью города?!
— Это, как вы понимаете, не входит в компетенцию доктора. Но кое-что вам, такому симпатичному парню, скажу. Хозяин легковушки после того как убедился, что не только крупные, но даже травмы средней степени у вас напрочь отсутствуют, немного потряс перед регулировщиком пухлым бумажником. И все проблемы были решены. Кстати, вон приближается полицейский. Так что у вас появляется прекрасная возможность узнать подробности из первых уст.
Преисполненный чувства собственного достоинства, медленно подплыл регулировщик. И с ходу взял быка за рога:
— Вы знаете, что грубо нарушили правила дорожного движения?
— Я думал…
— Ах, вы еще и думали! — издевки его вороньему карканью было не занимать.
— Во всяком случае, мне казалось, что дело обстоит как раз наоборот: я шел на зеленый свет, а легковой автомобиль двигался на красный.
— Вы осмеливаетесь утверждать, что я сознательно лгу?! — птичий голос значительно окреп и теперь походил на кряканье селезня, озабоченного процедурой немедленного продолжения рода.
Клод почувствовал себя откровенно неуютно. Не столько потому, что даже незначительный конфликт с представителем сил правопорядка в условиях едва не гражданской войны в стране чреват непредвиденными последствиями для представителя любой прослойки общества, исключая разве что правящую элиту… Сколько потому, что уже и сам начинал сомневаться. А вдруг, правда, в пропущенные им мгновенья, когда остановился, чтобы оглянуться на пастора, цвет светофорного сигнала изменился? Хотя ведь сначала должен был загореться желтый…
— Ну, так что? Будем оформлять протокол об административном нарушении? — наседал явно
