голове дворца голова у него страшно болела.
Так он и сидел — страшный великан, озарённый лунным светом. Не думая о завоеваниях, он стонал и хныкал от боли.
Да, в волшебной книге Глинды правильно было написано, что у Руггедо что-то на уме. На уме у него был дворец Озмы — так-таки и стоял на его коварном уме и давил на него с каждой минутой всё сильнее.
А во дворце царило смятение. Руггедо тряс головой, которую мучила боль, а Озму и её гостей бросало из стороны в сторону, словно под сильнейшими порывами ветра.
Да, наделала дел Глеггова шкатулка! И кто он такой, этот Глегг?
Глава десятая. Пег и Ушан спешат на помощь
Пег с Ушаном долго не могли прийти в себя после ужасного толчка, сотрясшего землю во время стремительного роста Руггедо. Они лежали, прижавшись друг к другу, в тесной каморке, не шевелясь и едва дыша.
— Что-то… что-то зоипрошло… — пролепетал наконец кролик.
— Слово странное, но я, кажется, поняла, что ты хочешь сказать, — ответила деревянная кукла, осторожно поднимая голову. — Что-то явно произошло. По-моему, Руггедо взорвался.
— Это всё волшебная шкатулка, — печально простонал Ушан. — Я так и знал, что она взорвётся. Слушай, Пег, а почему здесь так тесно?
— Не знаю, — вздохнула кукла. Ни Пег, ни Ушан ещё не поняли, что оба выросли. — Давай скорее выберемся на землю и посмотрим, что стало с Руггедо.
Кое-как, с большими трудностями они по очереди протиснулись в дверь.
— Ой, да тут звёзды! — воскликнула Пег Милли, восторженно захлопав в деревянные ладоши. — Настоящие звёзды!
Потолок подземной пещеры исчез, и над головой куклы и кролика мерцали прекрасные созвездия Страны Оз.
— И стены стали гораздо ниже, — удивился кролик. — Слушай, по-моему, если хорошенько разбежаться, я смогу отсюда выпрыгнуть. И тебя вынесу. Бопопруем?
— А ты ничего не путаешь? — спросила кукла. — По-моему, надо говорить «попробуем».
— Вот теперь, когда ты сказала, я и сам вижу, что у меня что-то с речью, — признал кролик, шмыгая носом. — Вроде как я дазом панерёд говорю.
— Задом наперёд, — ласково поправила Пег. — Ну ничего, всё равно я тебя понимаю. Давай прежде всего поищем эту ужасную шкатулку. Ты знаешь, что Руггедо оживил меня каким-то средством оттуда?
— Единственный хороший поступок за всю его жизнь, — заметил кролик, качая головой. — Но я и раньше всегда думал, что ты живая, — торжественно добавил он. — Ты мне казалась живой.
— Знаешь, мне тоже так казалось, — взволнованно прошептала Пег. — Я не помню когда и где, но я уверена, что была раньше живой. Я помню, что когда-то танцевала!
Пег сделала несколько танцевальных движений, но довольно неуклюже, и кролик, хотя ничего из вежливости не сказал, глядел на них с сомнением. Он даже не засмеялся, когда Пег споткнулась и упала. Но Пег сама весело засмеялась.
— Как здорово быть живой! — воскликнула она, вскакивая на ноги. — Ушан, милый, как это замечательно! Ой, да вот же эта шкатулка!
Действительно, оказывается, Пег и упала-то, потому что споткнулась о сверкающую золотую шкатулку.
— Он, значит, не взял её с собой!
— Она хорошо закрыта? — спросил Ушан, прижав лапы к ушам. — Как бы снова взрыва не было!
— Нет, открыта, но я её сейчас закрою, — ответила Пег.
Закрыв Глеггову шкатулку, она положила её в карман платья. Шкатулка была невелика — примерно в два раза меньше книги, которую вы держите в руках, а карманы на немодном платьице Пег были большие, так что шкатулка как раз туда поместилась.
— Пошли! — нетерпеливо бросил кролик. Ему хотелось поскорее выбраться из пещеры.
Пег села ему на спину и обняла деревянными руками за шею. Кролик отступил на несколько шагов, разбежался и прыгнул, изо всех сил оттолкнувшись задними лапами. Они с Пег так и вылетели из ямы.
— Ой, мамочки! — воскликнул Зеленобородый Солдат и повалился навзничь. — Да что же это такое!
И неудивительно — громадный кролик с деревянной куклой на спине пролетел прямо у него над головой.
Непобедимая Армия Страны Оз кое-как поднялась на ноги и отступила к конюшням. На полпути Солдат оглянулся и пустился бежать со всех ног. Он ведь не знал, что бояться ему нечего.
— Какой забавный человечек! — удивился Ушан. — Откуда он взялся, такой маленький? Может, он… — И тут кролик внезапно схватился за уши и запрыгал на месте. — Ой-ой-ой! Я же забыл все свои сокровища! Мои лебряные серожечки! Мои любимые насные кросочки! Ой! Я забыл свои насные кросочки!
— Что-что ты забыл? — переспросила Пег. — Ушан, миленький, ты все слова перепутал. Это, наверное, потому, что ты уши держишь крест-накрест. Ну-ка, успокойся! Перестань шмыгать носом и лапки поставь прямо.
Но Ушан продолжал шмыгать носом, подёргивать усиками, косолапить и оплакивать любимые стершаные насные кросочки.
— Ну перестань! — закричала наконец Пег, затыкая деревянные уши. — Я поняла. Шерстяные красные носочки!
— Да, — всхлипнул кролик. Он бессильно прислонился к камню, обхватил лапами голову и горько заплакал.
— А мне кажется, что это к лучшему. Ведь Руггедо украл все эти вещи. Ну зачем тебе краденые серебряные ложки, подумай сам!
Ушан глубоко вздохнул и неуверенно посмотрел на куклу. Она ласково глядела на него и сочувственно улыбалась, и кролику стало чуть полегче.
— Ты права, наверное, — вздохнул он. — Мне давно надо было уйти от Руга.
— Тогда ты бы не смог помочь мне, — улыбнулась Пег. — Всё к лучшему. Давай больше не будем об этом думать. Ты всегда был очень добр ко мне, Ушан.
— Правда? — Кролику стало ещё легче на душе. — Ты очень хорошая, Пег. Ты настоящая принцесса!
— Принцесса? — Деревянная кукла засмеялась. И всё-таки ей было приятно это слышать. — Ты слышал когда-нибудь про деревянных принцесс в старых платьях?
— Для меня ты принцесса, — твёрдо сказал кролик, — а какое на тебе платье, совершенно неважно.
Пег было так приятно это слышать, что она нежно обняла кролика и снова заплясала.
— Как хорошо быть живой! — восклицала она, вальсируя. — Как хорошо, что у меня есть такой друг, как ты!
Ушан гордо расправил грудь, а его усики задрожали от наплыва чувств.
— Залезай ко мне на спину, Пег, я тебя отвезу, куда хочешь, — великодушно предложил он.
Но деревянная кукла внезапно стала серьёзной.
— Послушай, а куда делся дворец? — воскликнула она. Ещё со времён, когда она была неживой, она хорошо запомнила, где стоял дворец Озмы. А теперь от него не осталось ни башенки.
