Предисловие
Вы умеете постоять за себя, защитить свои интересы и собственность, достоинство и физическую неприкосновенность?
С вами считаются окружающие: на работе, в семье и в компании приятелей?
Вы обычно делаете то, что хотите, что полезно и выгодно лично вам? Не поддаваясь на всякие злостные провокации, не позволяя играть на своих нервах?
Вы часто рискуете, чтобы добиться желаемого?
Вы довольны своей внешностью? своей работой? своей жизнью?
Если на все эти вопросы вы ответили 'да', то вы, пожалуй, смогли бы сами написать книгу, подобную той, которую сейчас читаете. А раз не написали, значит, наверное, не все в вашей жизни так, как вам хочется. И вы, возможно, долгие годы страдаете от одних и тех же проблем, о которых давно знаете. Вы даже вроде бы понимаете, что нужно сделать, чтобы все исправить, но не можете. И продолжаете страдать…
Но выход есть! Все можно исправить. Ну, почти все…
Эта книга — про силу и уверенность:
Про то, как обрести эти качества и перестать быть беспомощной жертвой.
Про то, как отстаивать свои права и быть настоящим хозяином своей жизни.
Про то, как прикрывать себе тылы и ставить на место хамов. Как побеждать в конфликтах и заставлять с собой считаться. Про то, что нужно каждому из нас. Про то, что нужно вам. Если, конечно, вы не хотите всегда и во всем быть жертвой.
Глава 1 Надо жить играючи
Терпеть не могу! И не надо!
Представьте, что вы оказались в неприятной ситуации.
Например, вы едете в общественном транспорте. Жарко. Вокруг толкаются. Вы потный и злой. Единственная отрада — открытая форточка, из которой на вас дует тонкая струйка прохладного воздуха. Вы считаете минуты, оставшиеся до вашей остановки, и стремитесь придвинуться поближе к форточке, чтобы лучше дуло.
И вдруг сидящая рядом с окном женщина с ребенком на руках обращается к пассажирам: 'Закройте форточку, а то ребенка просквозит'. Вы с ужасом понимаете, что сейчас форточку закроют и вы окажетесь закупоренным в душной атмосфере автобуса без доступа кислорода…
Что вы будете думать, чувствовать и делать?
Как показывает практика, большинство людей терпят неудобство, причиняемое им заботливой мамашей. Такие люди ничего не говорят, но при этом очень сильно злятся. Про себя. Потому что все-таки — ребенок… Они доезжают до своей остановки, с облегчением вываливаются из автобуса, полной грудью вдыхают воздух вперемешку с выхлопными газами и мчатся дальше по своим делам.
Да бог с ней, с форточкой, если до вашей остановки осталось 3 минуты. А если — час? Или — если у вас кружится голова и вы валитесь с ног?
Другой пример.
Вы — в компании приятелей. Развлекаетесь, немного выпиваете. Иногда приятели подшучивают друг над другом, безобидно так и смешно. И так уж получилось, что сегодня объектом дружеских подначек стали вы.
Сначала все шло хорошо и вы были всем довольны. Потом кто-то отпустил безобидное замечание в ваш адрес. Все засмеялись, и вы тоже — весело и искренне. Потом еще одна шутка, и снова добродушный смех.
Потом слегка перебравший приятель, желая повеселить публику, вдруг начинает рассказывать какую-нибудь пикантную историю из вашей жизни. А вы как раз не хотите, чтобы ваша личная жизнь вот так, по пьяни, обсуждалась и обсмеивалась. Но вы не представляете, как остановить обнаглевшего придурка, который думает, что и вам это все нравится. Вы дослушиваете историю, но вам уже не весело. Хотя в конце вы принужденно смеетесь вместе со всеми. Однако вечер испорчен. Для вас.
Так ведет себя большинство: дослушивают и смеются, хотя им не смешно. Просто неудобно как-то обрывать рассказчика, показывать себя таким вот ранимым, да и вообще — боишься испортить вечер.
Еще один пример.
Вы стоите в очереди. На прием к инспектору по социальному обеспечению. Вокруг — толпа старушек-пенсионерок. Стульчиков всего 12, а бабулек больше двухсот, так что они вовсю грызутся из-за посадочных мест. Ваш номер в очереди — 278. И обслужат вас в лучшем случае часов через пять. Если контора не закроется раньше.
Вы стоите уже полчаса, вам душно от напирающих со всех сторон бабулек, вас тошнит от их ругательств и грызни. И вас вдруг осеняет мысль, что вы пришли в этот мир совсем не для того, чтобы давиться в этой вот очереди среди старых пердушек, которым давно уже место на кладбище. И — что же дальше? Что вы будете делать?
Как показывает жизненный опыт, почти все люди относятся к такому явлению, как Очередь, со священным трепетом. Они покорно занимают место в хвосте, покорно ждут, а потом покорно уходят ни с чем, потому что забыли поставить на восьмой справке тринадцатую подпись у шестого инспектора и теперь все надо начинать сначала.
Большинство людей остаются в ситуациях, которые им неприятны. Чаще всего они не видят выхода, возможности изменить ситуацию, иногда понимают, что нужно делать, но боятся и не находят в себе решимости. Они терпят и подчиняются, злясь и негодуя. И тщательно скрывают свое недовольство.
Правда, потом они чувствуют себя бессильными и никчемными и почти всегда срывают свою злость на ком-то другом, совершенно не имеющем отношения к ситуации: на детях, на жене или муже, на своих подчиненных или собаке. В общем, на тех, кто от них, обиженных, в чем-то зависит и не может постоять за себя.
А ведь можно вести себя по-другому.
1. После мамашиной просьбы какой-то услужливый дебил, не понимающий, как всем хреново от жары, тянет свои руки к форточке, собираясь окончательно всех удушить. Но не дотягивается, вступаете вы:
— Эй, притормози! — И хлопаете его по спине. Сильно. Он удивленно оборачивается.
— … - Это он собирался что-то сказать, но не успел.
— Мужик, ты охренел? Хочешь сдохнуть в этой душегубке?
— Так ты хочешь сдохнуть или как? Если не хочешь, оставь в покое форточку!
Мужик ретируется, скорее всего. Но тут вступает мамаша:
— Как не стыдно! У меня же ребенок!
— Не понял. За что я должен стыдиться, а? (Нависая над мамашей.)
— Ребенок простудится.
— О… Я сочувствую. Советую вам пересесть туда, где не дует.
— Щас! Уже пересела! Вот наглый мужик пошел! Да закройте же кто-нибудь эту форточку!
Никто не двигается, скорее всего. Никто не хочет задохнуться в душном автобусе. Тогда мамаша сама дотягивается до форточки и закрывает ее. Вы (очень вежливо) первому мужику:
— Позвольте…
