Очередь добралась и до него.
Ну вот и всё – приехали.
Ваш выход, маэстро, зрители заждались – пора на эшафот.
– Мишенька, а ты нам что расскажешь? – елейным голосом спросила Наталья Михайловна.
А я уже пятый год околачиваюсь на окраине галактики. Довольны?
Мишка встал, набрал полную грудь воздуха и с отвагой капитана, ведущего свой корабль сквозь метеоритный поток, быстро проговорил:
– Я ничего не достиг, не добился, не открыл, никого не родил и нигде не работаю…
Не считать же работой глотание пыли на имперских стройках за сотни километров от береговой линии, там, где нет ни бризов, ни муссонов и ни один порыв ветра не напомнит об океане незримой взвесью мельчайших соленых брызг? Только пыль, много пыли, целые туманности… да еще горы строительного мусора, духота и высокий забор по периметру. Это очередной побег, а не работа. Об отряде боевых пловцов Тихоокеанского флота тоже лучше не вспоминать. Зачем лишний раз душу травить? Отслужил – и забыл. Гриф секретности опять же…
– Ну и дурак, – сказала Анечка Кононова. Не сдержалась.
– Прости, что разочаровал, – ответил Мишка и в упор посмотрел на Анечку. Еще красивая, но уже уставшая от жизни. Глаза потухшие, злые, неудовлетворенные. Неказистое серое платье и дурацкая кофта – всё из дешевой синтетики. Докатилась! Как же тебя угораздило, со штурманом-то? Не в те руки попала птичка певчая. А ведь звонкий был голосок. И глазки светились веселыми искорками. Как же так? Насколько он помнил, Анечка была нормальной девчонкой (без лишних заморочек), умудрялась неплохо учиться и давала списывать по первой просьбе. Еще он помнил, что Анечка не курила. Мишка совсем не хотел портить ей настроение водопадом своих жизненных неудач. Просто Наталья Михайловна спросила и он честно ответил. Так уж получилось. Впрочем, последние годы у него всё в жизни получалось примерно так же. Честно и ни к чему.
Кто знает, будь он в свое время порешительнее с девушками, его симпатии к Анечке могли бы вырасти…
– А как же твоя кругосветка? – спросила Наталья Михайловна, и Мишкины симпатии к Анечке так ни во что и не выросли, даже в мыслях. – Ты же из клуба моряков не вылезал, всё мечтал обойти вокруг света на суперъяхте. Только и говорил о своих «семерках». Столько готовился. И что?
И ничего… Не судьба. Теперь у Анечки двое детей от какого-то штурмана (кстати, наверняка женатого). Кто успел, тот и съел. Я только не понимаю, зачем надо было портить такую девчонку и превращать ее в занюханное чучело. Все эти ребята, как только начинают работать на Империю, думают…
– Мишенька, ау! Ты еще с нами?
– Что? Простите, задумался… – Он виновато заморгал и огляделся.
– О нет-нет, это ты нас прости, что отвлекаем от важных мыслей… – Наталья Михайловна выдержала многозначительную паузу и мило улыбнулась. Не женщина, а само благодушие. – Но, может быть, все-таки расскажешь нам про свою кругосветку? Мне бы очень хотелось узнать, чем это всё закончилось?
Ничего еще не закончилось…
Каждую ночь он чувствует ее пальцы на своем горле. Синее распухшее лицо утопленницы склоняется над ним перед сном, чтобы поцеловать и пожелать спокойной ночи. Она соскучилась по его теплым сильным рукам, по его крепким объятьям. Она беспокоится о своем добром, заботливом спасителе. Она боится, что он ее забыл. А ведь больше у нее никого нет. Она открывает рот, извергая фонтан белой пены, и хохочет. Она радуется встрече. Он вскакивает с кровати, бегает кругами по комнате, натыкается на стулья и шкафы, но не может найти дверь. В нос бьют запахи перегара и гнилых водорослей… Пена заполняет комнату и уже касается люстры. Он всё еще пытается найти дверь, барахтаясь под самым потолком, и вдруг чувствует костлявые, холодные пальцы у себя на горле. Ночная гостья перестает хохотать и шепчет ему в ухо: «Куда же ты, тепленький? Пойдем со мной. У нас хорошо. Тебя никто не обидит». Тиски на горле сжимаются сильнее и наливаются неподъемной тяжестью. В глазах расплываются радужные круги. Он пытается отодрать ее пальцы, скользкие, как рыбья чешуя, но без толку: они тянут его глубже и глубже в темную бездну, пока боль в ушах не заполняет его сознание.
Каждую ночь она приходит за ним… Каждое утро он пытается выплыть обратно. Так и живут…
Ничего еще не закончилось.
Мишка почувствовал, как пол зашатался у него под ногами. Пастельные микроскопы и генераторы немного сдвинулись. Он инстинктивно вытянул руку, коснулся стены (ладонь легла в центр сферы) – и окружающий мир вновь обрел ясность.
– Без меня уплыли, – ответил он. Сейчас бы водички глотнуть.
– Почему? – сочувственно спросила Наталья Михайловна и едва не прослезилась. Даже очки на всякий случай сняла.
Потому что я дурак, подумал Мишка. Хотя это уже не новость. Анечка всех просветила.
И еще он подумал, что на окраине галактики не так уж плохо.
Так почему? Почему? ПОЧЕМУ?
– Потому что… во время тренировочного выхода в море я принял неправильное решение и в результате погиб человек. – Мишка неожиданно успокоился. Пальцы перестали скользить по парте, голос зазвучал ровно и отстраненно: – После этого меня исключили из команды. Когда через неделю я пришел в порт, мне предложили поучаствовать в гонке на швертботах. Мореходку тоже пришлось оставить. Им такие выпускники не нужны.
– А что такое швертбот? – выкрикнул Боец.
– Представь, что тебя пересадили со штурмовика на аварийную капсулу, – ответил Мишка.
– Какая трагедия! – всплеснула руками Наталья Михайловна. – Прости, я не знала. Не хотела напоминать.
Не хотела бы – не напоминала! И за что ты меня до сих пор ненавидишь?
– Ничего страшного, я и не забывал. Мы часто видимся.
– Вот как? – Наталья Михайловна водрузила очки на нос и посмотрела на Мишку поверх стекол.
– Да, регулярно. По ночам.
Мишка говорил и ничего не чувствовал.
НИЧЕГО.
А потом стало холодно и засосало под ложечкой.
Комок леденящей пустоты внутри Мишкиного тела взорвался мириадами звезд и туманностей, в одно мгновенье сменив декорации.
Ну вот мы и дома. Смотровая площадка на окраине галактики. Последнее прибежище заторможенного аутиста. Знал ведь, скотина, где вывалиться за борт! Удачное место, красивое. Тут почти всё по-прежнему. Только тумана прибавилось, и он подбирается всё ближе. Вселенная расширяется. Неужели и отсюда придется бежать?
Ну почему ему так не везет с женщинами? То он слишком нерешительный, то наоборот – как проявит инициативу, так потом только на окраине галактики и спасается.
Что он сделал не так?
Странная штука – удача, она шла вместе с ним рука об руку над каждым кладбищем парусных кораблей, а потом в теплой спокойной воде фешенебельного курорта, среди восторженного визга детей и томных взглядов красавиц в бикини, вдруг отвернулась и куда-то исчезла.
Это был обычный выход в море. Они только-только получили новую тренировочную яхту – рабочую лошадку шестого поколения – и хотели отработать повороты на короткой волне. Яхта шла правым галсом вдоль берега. Он стоял рулевым. Вдруг видит справа по борту какое-то пятно. Присмотрелся: черное пальто, слипшиеся темные волосы. Утопленник? Он зовет пацанов, отдает штурвал и прыгает в воду. Вынырнул уже возле тела, перевернул его: распухшее синее лицо, открытый рот, полный пены, глаза закрыты. Затащили бедолагу на яхту, присмотрелись – бомжиха, в зюзю пьяная. Раздели, начали откачивать – она заблевала всю палубу, пришла в себя, посмотрела на них, обматерила и отрубилась. Пульса нет, сердце не бьётся. Что делать – непонятно. Он смотрит на пацанов – те отворачиваются. Тут на палубу поднимается тренер,
