выясняет ситуацию и сообщает:
– Женщина на корабле к несчастью. Нашим спонсорам это не понравится.
Тишина.
Все молчат.
До порта уже километров пять, ясно, что не успеют. До берега – метров двести. Там пляж, спасатели, но с ними нет прямой связи. Он сидит возле мертвой бомжихи, а вся команда стоит и смотрит на него, как на преступника. Им, видишь ли, несчастья на борту не нужны.
– Ну и что мне делать? – спрашивает он тренера. Вместо ответа – молчаливый кивок за борт в сторону горизонта.
Он берет утопленницу под сини рученьки – и в воду. Сам, разумеется, вместе с ней. Одной рукой гребет, другой бомжиху придерживает. Думает дотащить труп до берега и сказать, что уже мертвую нашел. Тут она глаза открывает. Он ускорился. Еще трижды она открывала глаза, дважды хватала его за шею и душила. Он выполз на берег и начал ее откачивать. Вокруг собралась толпа, какие-то мужики стали ему помогать. Через двадцать секунд прибежали спасатели и фельдшер. Поздно. Ни черта они сделать не смогли.
Куда, спрашивается, смотрели спасатели? Чем они были заняты? Почему не заметили купальщицу в пальто?
Он полежал на песочке еще полчаса, проблевался морской водой, подождал, пока отпустят судороги в ногах, неуверенно встал и огляделся.
Слепящее солнце, желтый песок, белые шезлонги под яркими зонтиками, загорелые тела с холодными коктейлями в руках, беззаботные дети, гоняющиеся друг за другом, белые паруса шестидесятифутовой красавицы у самого горизонта…
Далеко уплыли…
Ласковый шепот безобидных волн, тоскливые крики чаек и детский смех.
Едва ощутимый бриз приятно щекочет кожу. Безмятежность, разлитая в воздухе, убаюкивает и дурманит.
Райский уголок на атлантическом побережье. Ожившая картинка рекламного буклета.
«Ничего не было», – шепчут волны. «Тебе просто показалось», – вторит им ласковый бриз. «Всё правильно», – радостно соглашается Мишка, а шея у него болит, потому что вчера он застудил мышцы на ветру. Всё очень просто, и не о чем переживать. Да и откуда в этом райском уголке с длинноногими красавицами могла взяться пьяная, вонючая бомжиха в черном драповом пальто?! Не было ее. Здесь таким не место. Как, впрочем, и ему…
Теперь уже и ему.
Ничего не было.
Просто только что закончилась его карьера. Просто он больше не сможет сорваться с волны и на скорости тридцать узлов провести старую кевларовую яхту между двумя подтопленными обломками айсберга. Просто что-то сломалось у него внутри.
Ничего не было.
Он вынул из левого уха золотую серьгу, бросил ее в песок (одним движеньем зачеркнув семь лет жизни), помахал на прощанье чайкам и ушел с пляжа.
Следы от пальцев «несуществующей» утопленницы держались на его шее неделю. Мишкины знакомые, увидевшие эти серо-буро-малиновые пятна, или с улыбкой опускали глаза, или многозначительно и с чувством пожимали ему руку. Они почему-то были уверены, что разукрашенная Мишкина шея – последствия бурной страсти. Мишку такая реакция вполне устраивала: раз все всё понимают, то и объяснять никому ничего не надо. Ну так и пусть себе улыбаются на здоровье…
Ему не хватило двадцати секунд. Сколько он плыл? Три минуты, четыре, пять, шесть? Да кто ж знает.
Тогда он думал, что выложился по максимуму и сделал всё, что мог. Какая самонадеянность! Сейчас он видел всё несколько иначе. Надо было не поднимать бомжиху на яхту, а сразу тащить к берегу. Или хотя бы надеть ласты. Или плыть не к берегу, а к причалу. Или метров сто пройти на яхте, связавшись со спасателями через порт, а потом уже прыгать в воду. Или хотя бы надеть на нее жилет. Или… Целая куча ошибок. Легко могли бы выиграть минуту. Но спонсорам это бы не понравилось.
А теперь уже поздно. Теперь только черная пустота приносит успокоение. Вдали от Земли, вдали от воды и женщин.
Пять минут неразрывных объятий с полуголой посиневшей утопленницей (периодически оживающей) резко изменили его отношение к морю и прекрасному полу. Смерть подкралась в воде и забрала женщину прямо из его рук. Долго забирала. Удержать не получилось. Видно, слабенькие оказались ручки. Поиграл в героя и только добавил бедняге три минуты агонии. Привел в чувство и продлил мучения. Лучше бы мимо прошел!
Судьба слишком жестко донесла до него простую истину: не можешь удержать женщину – не бери, даже руки не протягивай: и себе жизнь испортишь, и ей сделаешь только хуже.
Пять минут объятий со смертью – и нет больше Мишки-моряка. Теперь он вздрагивает при одном упоминании о море.
Единственный сувенир из прошлой жизни – подводный нож на правом бедре (как оказалось, довольно полезная штука на имперских стройках, но здесь, на окраине галактики совершенно бесполезная).
Тут вообще всё бесполезно.
– Ваша команда заняла двадцать шестое место. Из тридцати участников. Это не так уж плохо, – доносится сквозь туман голос неутомимой Натальи Михайловны. Наша галактика. Планета Земля. Забавная, в сущности, планета. И Наталья Михайловна тоже забавная, тактичная. Надо же, и здесь достала! Добрая классная руководительница хорошенько покопалась в его мозгах, разрушила все бастионы и осквернила последнее убежище. Куда он убежит теперь?
Надо ей что-то ответить. Женщина скучает и устраивает всякие провокации.
– Мы пришли последними. Четыре команды вообще не доплыли до Саутгемптона. – Мишка слышит свой голос и улыбается. Забавно выходит: один Мишка здесь, на окраине галактики, плывет в невесомости, а другой – там, на планете Земля, в большой комнате с волшебными рисунками на стенах что-то бесстрастно втолковывает любопытной полной землянке. – Шкипер «Аркадии» не стал обходить грозовой фронт, и в результате яхта перестроилась в спасательный режим. На «RTS» оказался некачественный полиморф: при очередной трансформации застыл, как железо. «Сирена» сошла с дистанции из-за конфликта вахт. «Newsoft» нарвался на пиратов. Если бы не эти случайности, мы были бы тридцатыми. Такие дела.
– Я смотрела регату по телевизору. Сначала думала, что и ты там…
– Нет, что вы! Меня там не было! – перебивает Мишка-землянин. – Я ведь уже говорил.
– Да-да. Мы так и поняли, – Наталья Михайловна улыбается и, услышав легкий смешок в классе, продолжает: – Уж ты бы нам показал, что значит «пройти по кромке», верно? Помню, как сказала мужу: «Или наши придут в первой десятке, или там нет моего ученика». Я правильно сказала, как ты думаешь?
– В первой пятерке, – буднично ответил Мишка-землянин и… зевнул.
Класс притих, улыбки стерлись. Кругосветная гонка парусных яхт седьмого поколения под эгидой Императорского Дома – это тебе не с мячом по лужайке бегать. Тут аккуратнее надо слова подбирать. После такого хвастовства можно и не проснуться. Имперские гонщики – ребята жесткие.
– Знаешь, Мишенька, а ведь мы так и не увидели твоего «хождения по кромке».
– Не повезло, Наталья Михайловна. Это очень редкое зрелище.
– Но ведь ты нам обещал, что пройдешь. И что теперь?
Интересный вопрос, подумал Мишка-космонавт. Замечательный вопрос! И тут сквозь туман он услышал громовой голос Бойца:
– Обещал – значит пройдет, Наталья Михайловна. Мы же не последний день живем! Всё еще впереди. Не волнуйтесь за Мишку: он парень ответственный, слов на ветер не бросает. Можете быть спокойны!
