больше делать нечего. Поставь подпись, Хартнел.
— Может быть, ты ещё подумаешь?.. — в последний раз предложил Логан, хотя прекрасно знал, что Грэя невозможно переубедить. Уже пробовали. Он даже Главе отказал, вежливо, уважительно, но — отказал…
— Я уже всё обдумал.
— Хорошо… — он склонился над бумагой и поставил свою подпись. — Возьми. Мне жаль, что ты уходишь.
— Спасибо на добром слове, — тень улыбки скользнула по губам Грэя, — счастливо оставаться.
Логан кивнул. Наёмник развернулся и вышел. Председатель откинулся на спинку кресла и повертел в руках договор с чуть размазанным отпечатком звериной лапы. Ушёл. Почему-то лучшие всегда уходят первыми. Логан медленно скомкал жёлтый шуршащий лист и сунул его в ящик стола. На душе было муторно.
…— Вась, а, Вась!.. — Морган валялась на диване в отведённой для неё комнате и булькала через трубочку тёплым молоком в стакане. — Ну посиди со мной!..
— Зайка, мне работать надо.
— Ты всё равно ничего не делаешь… — она, надувшись, посмотрела на смутившегося системщика, теперь — Главного системного администратора земного филиала Коалиции, который, получив в личное пользование собственный кабинет, пульт, и неограниченный сетевой ресурс, и вправду целыми днями пинал балду да сутками торчал в Интернете. — А мне скучно!.. И Гиппокрит уехал обратно в Спарту. И дедушка…
— Ну, мы же не могли их здесь вечно держать!.. — развёл руками Васенька, всё-таки усаживаясь на стул рядом с диваном. — Гиппокрит — царь, кроме того, у него теперь сильные перемены в личной жизни… — Чайников вспомнил Нарциссу и вздохнул, завидуя базилевсу белой завистью. — А насчёт пенсионера — ты вообще-то радоваться должна, а не губы дуть!.. Я просто после этого Главу зауважал…
Он имел в виду тот факт, что Глава Коалиции пересмотрел свой указ по поводу закрытия Земли в шестой реальности для проживания кого бы то ни было. И сейчас как раз шло полным ходом 'переселение народов' из восьмой, которая всё равно обречена на скорое вымирание, в современную шестую. Покинутая планета больше не будет Покинутой.
— Да я понимаю, — сказала Морган, поставив на пол пустой стакан и зевнув в ладошку. — Просто… все куда-то разбежались. Я даже с Голосом поругаться не могу, врачи же вынули чип!.. А серенький…
— Он объяснительные пишет. Это, котёночек, ещё не на один день!.. Учитывая, сколько мы за всё это время наворотили… Тебе-то что — ты предмет задания, мне, в общем-то, тоже сильно напрягаться не надо, а он — руководитель группы, с него и весь спрос!..
— Тогда ладно… — она снова зевнула, и свернулась калачиком, подложив руку под голову. — Вась, расскажи мне сказку.
— Морган, тебе что, пять лет?..
— Ну, Ва-ась…
Он поскрёб в затылке и вздохнул:
— Я не умею… но я попробую, — системщик порылся в памяти, вспоминая детство, и начал:- В некотором царстве, в тридевятом государстве, на 310-м уровне жил-был Кощей. И было у Кощея четыре жизни, триста процентов здоровья и план лабиринта…
Грэй, стоящий за дверью, улыбнулся. Тринадцатый — это тринадцатый, ни убавить, ни прибавить. Даже в русские народные сказки свои любимые компьютеры приплёл… наёмник сквозь приоткрытую дверь посмотрел на девочку. Сейчас заснёт. И ладно, я всё равно не смогу с ней попрощаться, духу не хватит. Сорвусь ведь, и останусь. А зачем мне это?..
— … а смерть у Кощея была: Ctrl-Alt-Del!.. Тут и сказочке, как говорится, эскейп… — Васенька замолк и покосился на Морган. — Спишь, зая?.. Ну вот и хорошо…
Он поднялся со стула, накрыл посапывающий объект 7–9 пледом и, погасив лампу, вышел.
— Задушевная история, — хмыкнул от стены наёмник. Чайников обернулся:
— Здорово, пропащая душа! — заулыбался он. — Тебя уже вторые сутки не видно. Все отчёты сдал?..
— Все. — Грэй подумал и протянул ему руку. — Я, собственно, попрощаться пришёл, Васька.
— В смысле?.. — не понял тот, ответив на рукопожатие. — Новое задание? Что, так быстро?.. А меня возьмёшь?!
— Нет, — усмехнулся наёмник, — вы с Морган остаётесь.
— Единоличник… — огорчился системщик. — Ладно, но в другой раз ты от меня так просто не отделаешься!..
— Следующего раза не будет. Я ухожу, тринадцатый.
— Ка… ка-ак — уходишь?.. Совсем?!
— Да, совсем. Мне уже подписали заявление.
— Но… но ты же обещал Морган, что останешься!..
— Я передумал. — Грэй пожал плечами. — За ней теперь есть кому присмотреть… Ладно, Васька. Отдел обратных перемещений уже подготовил нужный канал, не будем заставлять их ждать, им тоже нужно работать.
— Грэй!
— Что?.. — уже уходя, он обернулся. Васенька потерянно стоял посреди коридора.
— А что же я ЕЙ скажу?..
— Придумай что-нибудь. Ты это умеешь… — наёмник сунул руки в карманы и, нагнув голову, пошёл к лифту. Системщик, ничего не понимая, молча смотрел на широкую спину удаляющегося напарника. Вот так просто взять и уйти… поставить перед фактом, так сказать… Васеньке стало грустно и обидно. А когда фигура Грэя исчезла за поворотом, ему стало ещё и страшно. Потому что он понял, что тут начнётся, когда обо всём этом узнает Морган…
Грэй, вытянувшись, лежал в трансформаторной капсуле и смотрел в потолок. Прикосновение холодного пластика к голой коже было неприятно. Но — каким сюда пришёл, таким и уйдёшь. Сейчас они закончат вводить исходные параметры, откроют порт выхода, и всё. Будет даже интересно снова почувствовать себя в волчьей шкуре. Я уже и забыл, как это, подумал он. Вот и вспомню.
Наверху мигнула красная лампочка. Инициализация завершена. Пошёл отсчёт… Плохо получилось с тринадцатым. Не умею я с людьми разговаривать. А ведь я к нему уже привык… хоть он и балбес, конечно… Грэй намеренно старался не думать о Морган. Старался, но не мог.
Капсула зажужжала. Стало трудно дышать. Наёмник прикрыл веки, прислушиваясь к своим ощущениям. Они оказались не из приятных…
Сначала вернулось звериное чутьё: в нос ударил незаметный для человека чужой запах железа и пластмассы; потом — утончился слух, и назойливое гудение трансформатора стало раздражать… Грэй поморщился, чувствуя, как, видоизменяясь, вытягивается череп, превращаясь из человеческого в волчий, как во рту становится тесно от зубов, а тело медленно покрывается шерстью. Он вздрогнул и дёрнулся. И вот тут вернулась боль… Она выворачивала его наизнанку: боль от перебитой стальным капканом передней лапы, боль от разорванного цепными псами уха, боль от серебряной пули между рёбер (то, что она из серебра, ничего не значило, это в сказках про оборотней серебряное оружие считается панацеей, но тёмным крестьянам из пятнадцатого века казалось, что они всё сделали правильно…). Он запрокинул голову и открыл глаза, поняв, что капсула исчезла. Когти скребли рыхлую землю норы. Острый, тёплый запах крови резал ноздри. Где-то сверху захлёбывались бешеным лаем собаки. 'С возвращением' — хотел сказать себе Грэй, но вместо этого услышал сдавленное рычание.
— Он здесь! — донеслось снаружи. — Мы загнали его!.. Не уйдёт!
— Трави его собаками!..
— Они не пойдут в нору, ты же знаешь. Если бы этот серый убийца не загрыз Лютого, тот бы пошёл, а эти — не пойдут…
