вражеской брани!
230) А которые мужественны, ни во что вменяют смерть, исходят на дело с великою ревностью; на встречу тех не вдруг выходит диавол, сдерживается и не вступает с ними в брань. Делает же сие, не их самих устрашаясь, но боится он окружающей их божественной силы. Посему, пока видит их таковыми, не осмеливается даже прикоснуться к ним до тех пор, как увидит, что охладели они в ревности своей и, какие уготовали себе в мыслях своих оружия, сложили с себя изменением божественных словес и памятований, содействующих и вспомоществующих им. Во время же разленения их обращает на них злые очи свои, — когда они уклонятся несколько от первых помыслов своих, и сами от себя начнут изобретать то, что служит к одолению их в них же источающимися ласкательствами мудрования их, и сами от себя искапывают ров погибели, от лености происходящим парением помыслов, от которых в них, т.-е. в мыслях и сердцах их, воцарилась холодность [465].
231) Исходящий в след Бога, человек, во время подвига своего помни всегда начало и первую ревность при начале пути, и те пламенеющие помыслы, с какими исшел ты в первый раз из дому своего и вступил в воинские ряды. Так испытывая себя каждый день, чтобы горячность души твоей не охладела в каком либо из оружий, в какие облечен ты, и к ревности, воспламенившейся в тебе при начале твоего подвига. И непрестанно возвышай голос свой среди воинского стана, ободряй и поощряй к мужеству чад десной страны, т. е. помыслы свои, а другим, т. е. стороне сопротивника, показывай, что ты трезвен. — А между тем призывай непрестанно Бога, плачь пред благодатью Его, проливай слезы и трудись, и — защитительный покров Божий всегда будет осенять тебя (467–468). Это второй способ вражеской брани.
232) Третий способ. Враг видя, как сила Божия, осеняя ревнителя, не подпускает его к нему с искушениями, начинает изобретать способы, как бы отдалить от этого человека помогающего ему Ангела. И в этом успевает он, если удастся ему ослепить ум его и возбудить в нем помыслы гордыни, чтобы подумал он в себе, будто бы вся крепость его зависит от его собственной силы, и сам он приобрел себе это богатство, своею силою, сохранял себя доселе от противника и убийцы. Но если благоразумный человек удержится от таких помыслов, лучше же сказать, удержит памятование о Содействующем ему, и око сердца своего не престанет устремлять к небу, чтобы не видеть нашептывающих в нем это; то враг снова предприемлет изобретать новые способы [469].
233) У него осталось еще одно средство к брани (четвертое), именно, угнетать человека естественными его нуждами, людскою неприязнью, и видимыми своими нападениями, и обольстительными и страшными [470 и д.].
234) Содействующая нам сила непреодолевается. Ибо Господь, — всемогущ, и крепче всех, и во всякое время бывает победителем в смертном теле, как скоро снисходит к подвижникам во время брани. Если же бывают они побеждены; то явно, что побеждаются без Него. И это суть те, которые удалили от себя Бога беспечностью ума своего, или гордостью и неблагодарностью. — В таком случае они и сами чувствуют себя лишенными обычной силы к преодолению брани; видят, что падение их представляется приятным и сладостным в очах их, и что трудно им выдержать жестокость борьбы со врагом их, которую прежде с ревностью решительно преодолевали стремлением естественного движения, сопровождающимся в то время горячностью и быстротою. И этого не находят они теперь в душе своей [474].
235) Блажен человек, который познал немощь свою; потому что ведение сие делается для него основанием, корнем и началом всякой благостыни. — Но никто не может ощутить немощь свою, если не будет попущено на него хотя малого искушения тем, что утомляет или тело или душу. Тогда, сравнив свою немощь с Божиею помощью, тотчас познает ее величие. — Но кто познал, что имеет нужду в помощи Божией, тот совершает множество молитв. И в какой мере умножает их, в такой смиряется сердце его [476].
236) Как скоро человек смирится, немедленно окружает его милость. И тогда сердце ощущает Божественную помощь; потому что обретает возбуждающуюся в нем некую силу уверенности. Когда же человек ощутит, что Божественная помощь действительно вспомоществует ему, тогда сердце его мгновенно исполняется веры. Из сего уразумевает он, что молитва есть прибежище ищущим помощи, источник спасения, сокровище упования, свет пребывающим во тьме, щит избавления во брани, стрела изощренная на врагов. Отныне услаждается уже он молитвою веры; сердце его делается светлым от упования; и от великого веселия, вид молитвы своей изменит он в благодарственные гласы. Не с трудом и утомлением молится тогда человек; какова всякая иная молитва, какою молится человек до ощущения сей благодати; но с сердечною радостию и удивлением непрестанно источает благодарственные движения, при неисчислимых коленопреклонениях и от множества возбуждения к удивлению пред благодатию Божиею внезапно возвышает глас свой песнословя и прославляя Бога. — И отныне да престанет он помышлять суетное, да пребывает неотступно пред Богом в непрестанной молитве с боязнью и страхом, чтобы не лишиться великой Божией помощи (477–479).
237) Познавший свою немощь, по великому желанию помощи Божией, приближается к Богу в молитве. И в какой мере приближается он к Богу желанием своим, в такой мере и Бог приближается к нему дарованиями своими, и не отъемлет у него благодати за великое его смирение и потому, что как вдова пред судиею, неотступно вопиет защитить его от соперника. Поэтому же щедролюбивый Бог удерживает от него дары благодати, чтобы служило сие для человека причиною приближаться к Богу, и чтобы ради потребности своей человек неотлучно пребывал пред Источающим служащее на пользу. И некоторые прошения его Бог исполняет скоро, именно же те, без которых никто не может спастися; а другие медлит исполнить. И в иных обстоятельствах отражает от него и рассеивает палящую силу врага, а в других попускает впадать в искушение, чтобы это испытание служило для него причиною приблизиться к Богу, и чтобы научился он, и имел опытность в искушениях [479].
238) Посему-то Господь оставляет святым причины к смирению и к сокрушению сердца в усильной молитве, чтобы любящие Его приближались к Нему посредством смирения. И не редко устрашает их страстями их естества и поползновениями срамных и нечистых помышлений, а часто укоризнами, оскорблениями и заушениями от людей, иногда же неудачами и болезнями телесными, и в другое время нищетою и скудостью необходимых потребностей, то мучительностью сильного страха, оставлением, явною бранью диавола, чем обыкновенно устрашает их, то разными страшными происшествиями. И все это бывает для того, чтоб иметь им причины к смирению, и чтоб не впасть им в усыпление нерадения [481].
239) Когда случится, что душа твоя внутренно наполняется тьмою, и подобно тому, как солнечные лучи закрываются на земле мглою облаков, душа на несколько времени лишается духовного утешения, и свет благодати внутри померкает, по причине осеняющего душу облака страстей, и потому, что умалена в тебе несколько радостотворная сила, и ум приосенила необычная мгла; ты не смущайся мыслию и не подавай руки душевному расслаблению, но терпи, читай книги учителей, принуждай себя к молитве, и жди помощи. Она придет скоро, чего и не узнаешь ты [490].
240) Пока не достигнешь слез, знай, что еще миру служит сокровенное твое, и Божие дело делаешь ты внешним человеком, внутренний же твой человек еще бесплоден; потому что плод его начинается слезами. Когда достигнешь области слез, тогда знай, что ум твой вышел из темницы мира сего, поставил ногу свою на стезю нового века, и начал обонять воню чудного нового воздуха. Слезы источаться начали, потому что приблизилось рождение духовного младенца. Общая всех матерь, благодать вожделевает таинственно в душе произвести на свет будущего века божественный образ. — И у всякого, пребывающего с Богом, бывает по временам сие утешение, т.-е., слезы, то когда он в умственном созерцании, то когда занят словами Писаний, то когда бывает в молитвенном собеседовании. Но я говорю не о сем чине слез, а о том, какой бывает у плачущего непрерывно день и ночь. У такого очи уподобляются водному источнику до двух и более лет; а потом приходит он в умирение помыслов; по умирении помыслов входит в тот покой, о котором сказал св. Павел (Евр. 4, 3); по сем же мирном упокоении ум начинает созерцать тайны. Тогда Дух Святый начинает открывать ему небесное, и вселяется в нем Бог, и человек начинает ощущать в себе, хотя неясно и гадательно, то изменение, какое приимет внутреннее естество при обновлении всяческих (491–493).
241) Три чина, в которых человек преуспевает: чин новоначальных, чин средний, и чин совершенных. — Кто «в первом чине», у того, хотя образ мыслей наклонен к добру, однако же движение ума бывает в страстях. — «Второй чин» есть нечто среднее между состоянием страстным и бесстрастием: и десные и шуии помыслы возбуждаются в человеке одинаково, и не перестает он источать свет и тьму. Если прекратит он не надолго частое чтение Божественных Писаний и воображение в уме божественных
