единообразны, что доходит до смешного. Кажется, что художники общались исключительно в своем узком кругу. Но так ли это было?
В Месопотамии «летучие божества» были известны как «пестрые псы». Они изображались на воротах замков, украшали тронные залы и гробницы. В миниатюре они встречались на гербовых печатях, которыми в то время скреплялись как личные, так и деловые документы у шумеров, вавилонян, ассирийцев и хеттов. Эти «летучие божества» порхали также и в совершенстве абстрактных картин в Чавин де Уантар.
Уроженец высокогорья Анд, индеец Хулио Телло — самый выдающийся археолог Чавин де Уантар — описывал рисунки как творения «необычной расы». Изображения на каменных плитах напоминали ему смесь рыбы и дракона. Он приводил примеры гравюр с элементами изображений драконов, кондоров, людей и монстров, взглянув на которые современный зритель может разглядеть в них механизмы. С широко распростертыми крыльями летят кондоры без птичьих глаз и клювов. Симбиоз птиц, зверей, людей и чудовищ — сюрреалистические изображения представителей необычной расы, как будто вдохновением скульптору слу-жили внеземные миры.
О стиле Чавин де Уантар уже написаны целые библиотеки. Прочитав изрядное количество этих книг, позволю себе процитировать:
«Радостное настроение линий — характерная черта стиля Чавин. Ни одному другому стилю Перу не присуща такая энергичность линий».
«Необычная сложность звериных изображений Чавин достигает совершенства и утонченности, несвойственных человеческим рисункам. Орнаменты выказывают мастерство, граничащее с виртуозностью: огромные твердые камни лабиринта покрыты тончайшими элегантными рисунками, словно выполненными пером».
«Хаотичность и изощренное мастерство… сила и качество изогнутых линий — вот, вкратце, главная идея, которая показывает, что мы имеем дело не с искусством, далеко ушедшим от начальной стадии развития и проявлявшимся, несомненно, не только в качестве каменных скульптур».
«Почему в Центральной Америке и Перу (Чавин) возникли религиозные культы, проявившиеся в искусстве, которые не возникли более нигде? Что стало катализатором этой гениальности? Мне неизвестно».
«Рисунки пером» на гравюрах соответствовали громоздким колоннам и головам, выполненным коллегами. Американский археолог Венделл Беннет обнаружил два десятка полулюдей-полузверей, которые все были покрыты гравюрами, характерными для Чавин. Первоначально головы выглядывали из стен храма, но на сегодня на стене сохранилось только две.
Все головы разнообразны: у некоторых широкие носы и толстые губы, у некоторых под носом начинается настоящая звериная пасть, из которой торчат зубы, словно у Дракулы, у других голов вообще нет лиц. Некоторые из голов оснащены такими техническими аксессуарами, как шлемы, затычки для ушей, фильтры для рта и похожие на очки приспособления для глаз. Общим остается одно: недружественное, чужеродное, отстраненное и холодное выражение.
Беннет также выкопал орнаментированные плиты времен мегалита, которые, без сомнений, несут в себе какую-то информацию, но на которых не было изображений ни людей, ни животных. Их изгибающиеся линии повторялись вокруг абстрактных фигур. Несмотря на весь наш прогресс, мы по сей день не смогли разгадать язык этих символов. И это не делает чести нам, а не древним художникам, которые
Из сочетаний людей и зверей не стоит делать большой сенсации — это явление, в той или иной мере, передается из культуры в культуру.
И поскольку изящный стиль Чавин де Уантар был единообразно выдержан от начала до конца, у него больше общего с выходцами из этого стиля, чем мы думаем. Зрителя посещает догадка о том, что художники, священно выполняя свой долг, сами не знали, что же изображают.
Возможно, им «диктовали», что вырезать в камне? А возможно, они подчиняли рисунки силе своего воображения, когда, схематически изображая ягуаров и кондоров, пытались запечатлеть неизвестное, могучее Нечто, которое спустилось с небес?
Когда библейские пророки Енох и Илия вознеслись на небеса, столетиями передавалось из уст в уста то, что они вознеслись на огнедышащих лошадях. О том, что лошади не изрыгают пламя и уж точно не умеют летать, наши предки были прекрасно осведомлены, да и вообще о лошадях они знали не меньше нашего. Должно быть, люди описывали увиденное необъяснимое, и лошадиная сила стала символом разрушительной силы чужеродного устройства.
Между прочим, лошадиные силы для нас также стали технической единицей измерения мощности. На смену летучему огнедышащему коню Месопотамии в Чавин де Уантар приходит крылатый ягуар или кондор, и пока существа, похожие на людей, управляют небесными колесницами, возникают вышеупомянутые композиции, которые в художественном смысле не были сюрреалистическими, а просто пытались отобразить пережитое.
В книге ветхозаветного пророка Иова (главы 40 и 41) галопирует яркий пример «летучего коня», не похожего на что бы то ни было, а именно:
«Ноги у него, как медные трубы; кости у него, как железные прутья… Один с другим лежат плотно, сцепились и не раздвигаются. От его чихания показывается свет; глаза у него, как ресницы зари. Из пасти его выскакивают огненные искры; из ноздрей его выходит дым, как из кипящего горшка или котла. Дыхание его раскаляет угли, и из пасти его выходит пламя… Когда он поднимается, силачи в страхе, совсем теряются от ужаса. Меч, коснувшийся его, не устоит, ни копье, ни дротик, ни латы. Железо он считает за солому, медь — за гнилое дерево… Под ним острые камни, и он на острых камнях лежит в грязи. Он кипятит пучину, как котел, и море претворяет в кипящую мазь; оставляет за собою светящуюся стезю; бездна кажется сединою. Нет на земле подобного ему: он сотворен бесстрашным» (Иов 40:13; 41:9—12, 16–18, 22– 25).
Серьезные восхваления технически одаренному «летучему коню». Пророки писали об этих откровениях Иова и божественном ответе, полагаясь на египетские и вавилонские источники. Это определенно были неизвестные существа. Память свидетелей была увековечена на каменных рельефах Чавин.
Создается такое впечатление, будто художники Анд прочитали эпос и о Гильгамеше, в котором в поэтической форме рассказывается о странных существах, изображенных на камне:
«С трудом поднимались Гильгамеш и Энкиду на вершину горы, где кедры венчают изобилующие великолепием чертоги богов, где возвышается ослепительно белая башня богини Джрнини.
