Эбигейл всегда легко читала мысли Макса Галлахера, понимала его настроения,
желания. Но теперь, похоже, что-то
изменилось, и трудно было сказать, к кому из них больше относятся эти перемены.
Внешне Макс выглядел прежним -
темноволосый красавец с проницательным взглядом. Трудно представить себе более
сексуального мужчину, чем ее
широкоплечий босс в белоснежной рубашке и идеально пригнанных брюках. Казалось,
он хочет что-то сказать, но не может
найти слов. Ощущение было ей хорошо знакомо.
- Я искренне сожалею, - выдавила Эбигейл. - Не мое дело указывать вам, как
поступать в личной жизни.
- Да нет, вы правы, мисс Гастингс... Эбигейл. Вы правы во всем. Ставить
важнейшее для всей последующей жизни
решение в зависимость от пари - глупо. Но об одном вы забыли... - Макс замолчал,
и ее сердце замерло.
- И что же это? - спросила она.
- Мне сорок лет. Пора...
Он говорил совершенно искренне. Эбигейл поняла это по выражению его лица, по
интонации голоса. Мистер Галлахер
совсем не напоминал человека, опоенного любовным дурманом. То был человек,
имеющий серьезные намерения, готовый
принять кого-то в свою жизнь. Никто лучше, чем она, не понимал, что такое
одиночество, когда в доме нет ни одной живой
души, пусть этот дом и является твоим роскошным убежищем. Большинству женщин
нужна родная душа, любовник и
партнер, с которым можно разделить радость и горе.
- Что-то происходит с мужчиной, когда он понимает, что пора остепениться и
создать семью, - сказал наконец Макс.
- Я чувствую, именно это сейчас происходит со мной. Пора. Лучше объяснить не
могу.
- И не требуется. Я понимаю.
- Тогда вы мне поможете?
Эбигейл отвернулась и на мгновение закрыла глаза.
- Конечно.
- Слава Богу! Сам я не сумею найти идеальную женщину, поскольку от этого
зависит вся моя жизнь - слишком велика
ответственность. А вы сможете. Вы точно знаете, что мне нужно. Мисс Гастингс?
Эбигейл?
Да, она понимала, что ему нужно, но не знала, как полностью отрешиться от
себя самой, чтобы сделать то, о чем просит
Макс. Есть непосильные жертвы. Не все можно сделать, даже во имя любви, потому
что любовь в этом случае превращается
в нечто иное и сердце каменеет. Похоже, все это ей вскоре предстоит испытать.
Эбигейл заставила себя улыбнуться:
- Разумеется, я помогу вам. Разве не поступала я так всегда, о чем бы вы ни
просили?
Макс вздохнул с облегчением. Это она предвидела. Мужчина снова превратился в
мистера Галлахера с его дерзкими
планами и мечтами, азартом игрока и стремлением побеждать во что бы то ни стало,
а она снова была мисс Гастингс, его
референтом, его палочкой-выручалочкой. Эбигейл хотелось плакать. Но этого она,
разумеется, не могла себе позволить.
- Вы всегда были со мной в нужный момент. Такой замечательной помощницы я не
заслуживаю. У меня нет слов, чтобы
выразить благодарность вам за то, как вы заботитесь обо всем, Эбигейл. Вы как
мать, которая всю ночь спит лишь вполглаза,
если ребенок кашляет.
Одноглазая мать? Так вот как Макс ее воспринимает? Эбигейл отлично поняла
намек, таившийся в его благодарности.
Словно он пытался объяснить ей, что не надо вмешиваться в его личную жизнь и
излишне опекать его подобно родителям-
собственникам.
- До недавних пор я не отдавал себе отчета в том, насколько завишу от вас, -
продолжал Макс. - Даже думал, что пора
бы мне облегчить ваше бремя и позволить жить своей жизнью. Наверное, есть вещи,
на которые у вас просто не остается
времени... ну, например, чаще видеться с вашим приятелем?
- О... да. - Эбигейл сердито взглянула на босса, полагая, что он ее дразнит.
Не было никакого приятеля. Она придумала его просто от смущения и
впоследствии никак не могла 'взять обратно'. Как-
то Макс пригласил ее пообедать, но Эбигейл относилась к нему с таким
благоговением, босс казался ей таким недоступным,
что она не могла заставить себя принять приглашение. Странно, но за все эти годы
Макс ни разу не повторил попытки. Она
же считала, что если женщина действительно интересует мужчину, то он бывает
более настойчив. А мистер Галлахер
проявлял удивительное упорство лишь в том, чтобы всю свою жизнь зависеть от
этого проклятого кубка.
На кухне снова грозило воцариться это ужасное молчание. Эбигейл знала, что
больше его не вынесет, поэтому
направилась к микроволновой печи и набрала хорошо знакомую комбинацию цифр на
таймере.
- Пять минут, и будьте осторожны, открывая крышку, чтобы не ошпариться, -
напомнила она.
- Спасибо, но сегодня мне ужин не понадобится. Я ухожу.
- Уходите?
- Должно быть, я забыл вас предупредить. Марсия Уолтерс устраивает для меня
что-то вроде ужина накануне дня
рождения.
- Но я не...
Эбигейл попыталась было объяснить, что не приготовила его вечерний костюм, но
вдруг подумала, что, вероятно, Макс
ничего не забыл, а хочет, чтобы она постепенно сузила рамки своей деятельности.
Ведь он собирается жениться и,
безусловно, на какой-нибудь красивой, блестяще образованной даме вроде Марсии
Уолтерс, с которой время от времени
встречается и которая являет собой непревзойденный образец женского обаяния.
Зачем ему в таком случае опека
'одноглазой' матери?
