существует сообщение об еще одном круглом предмете, который упал с неба, его читателей привлекло бы согласие этих двух фактов. Поэтому он отвлекает своих читателей от этого сходства, описывая второй предмет как бесформенный.
Пушечное ядро было найдено в куче навоза в Сассексе после грозы.
Тем не менее, д-р Саймонз доказывает вполне разумно, как мне кажется, что если пушенное ядро находилось в куче навоза изначально, оно могло притянуть молнию и при виде ее удара в этом месте простодушные умы, или умы ниже среднего уровня, могли поспешно прийти, или подскочить, или продвинуться с меньшей скоростью к выводу, что железный предмет упал с неба.
Это верно, если допустить, что каждый фермер не находится на очень знакомой почве или если он не знает свою собственную кучу навоза так же хорошо, как м-р Саймонз знает свой письменный стол…
Затем подходит случай с одним мужчиной, его женой и тремя дочерьми в Кастертоне, Уэстморленд (Англия), которые во время грозы выглядывали из окна на свою лужайку, когда они «посчитали», как выражает это мистер Саймонз, что видят, как с неба падает камень, убивает овцу и зарывается в землю.
Они копали.
Они нашли каменный шар.
Саймонз:
Совпадение. Он находился там изначально. Этот предмет был экспонирован на собрании Королевского Метеорологического Общества м-ром С. Карус-Уилсоном. Он описан в приведенном в «Журнале» списке экспонатов как шар из «песчаника». Мистером Саймонзом он описан как «песчаник».
Итак, круглый кусок песчаника мог находиться в земле почти где угодно изначально в силу нашей более или менее позорной привычки всюду совать свой нос, мы находим, что этот предмет был гораздо сложнее и из материала менее распространенного. Сунув свой нос в Knowledge за 9 октября 1885 года, мы прочитали, что этот «громовой камень» находится в собственности мистера С. Карус-Уилсона, который рассказывает историю о свидетеле и его семье: овца убита, погружение чего-то в землю, копание земли и находка. Мистер С. КарусУилсон описывает этот предмет как шар из твердого железистого кварцита размером с кокосовый орех и весом около двенадцати фунтов. Нащупываем ли мы в этом какой-нибудь смысл, или нет, но здесь есть указание не только на симметрию, но и на структуру этого предмета: он имел внешнюю оболочку, отделенную от рыхлого ядра. Мистер Карус-Уилсон приписывает это расщепление неравномерному охлаждению этой массы.
Я лично думаю, что в писаниях ученых мужей содержится очень мало сознательного искажения: они столь же невиновны в этом намерении, как и другие субъекты гипноза. Такой жертвой внушенной веры считается каменный шар, якобы упавшей с неба. Механически в его уме возникают представления о шарообразных комьях, или желваках, из песчаника, которые встречаются почти повсюду. Он ассоциирует сообщения о падении предметов в первую очередь со своими впечатлениями о предметах, лежащих на земле. Для интермедиатиста феномены мышления суть всего лишь феномены универсальных процессов, локализованных в человеческих умах. Процесс, называемый «объяснением», есть только локальный аспект всеобщей ассимиляции. Это похоже на материализм, но интермедиатисты считают, что интерпретация нематериального, как его называют, в понятиях материального, как его называют, не более разумна, чем интерпретация «материального» в понятиях «нематериального»; что в квазисуществовании нет ни материального, а только приближение к одной стороне или к другой. Но таковы гипнотические квазидоводы: шаровидные комья из песчаника очень распространены. Приходит ли он к нему, или скачет, или только нечесаные и низкорожденные способны к такому атлетизму, но у него складывается впечатление, в результате ассимиляции, что этот конкретный предмет есть шар из песчаника. Или возьмем человеческий ум: его обитатели это удобства. Вполне может быть, что его статья была написана до того, как этот предмет был выставлен на обозрение членам Общества, и со щедростью, с которой мы, для разнообразия, рассыплем наши злобные выпады, мы хотим допустить, что он «расследовал» то, чего никогда не видел. Но кто бы ни был этот человек, включивший в каталог выставки этот предмет, человек он был беззаботный: этот предмет числится как «песчаник». Мы извиняем их.
На самом деле вы знаете, мы не так уж и прокляты. Люди не извиняются за богов и в то же время чувствуют себя в высшей степени униженными перед ними.
Если бы это было истинное существование, а все мы — истинные личности, с истинными критериями для суждения, то я боюсь, что нам пришлось бы поступить несколько строго с некоторыми из этих мистеров саймонзов. Хотя, конечно, серьезность здесь кажется неуместной.
Отметим забавный штрих в неопределенном намеке на «человека», который вместе со своей неназванной семьей «посчитал», что видел падение камня. Этим «человеком» был достопочтенный В. Карус-Уилсон, хорошо известный в свое время.
О следующем случае сообщил В. В. Трипп (член Королевского метеорологического общества), что во время грозы некий фермер увидел, что в земле перед ним что-то блестит. Копал. Бронзовый топор.
Я лично думаю, что экспедиция к Северному полюсу не является столь уж насущно необходимой, как этот случай, и представители науки должны были бы отправиться к этому фермеру и провести там лето, изучая обстоятельства этого события. Хотя — неназванный фермер, неназванное место, никакой даты. Этот предмет должен остаться проклятым.
Еще одним образцом для нашего музея может послужить комментарий в «Нейчер» об этих предметах: «они носят забавные черты, тем самым ясно показывая, что они имеют земной, а отнюдь не небесный характер». Почему именно небесность, или то в ней, что является всего лишь Промежуточностью, не должна быть столь же забавной, как принадлежность к этой земле? Почему небесность должна находиться за пределами нашей способности понимания, которая, как мы уже договорились, выше средней. Конечно, нет ничего забавного в клиньях или сферах как таковых — в противном случае придется признать, что и архимеды, и эвклиды были юмористами. Если вам хочется получить образчик стандартизации ортодоксального мнения, то смотри 159. American Meteorological Journal, 4, 589: «Они имеют забавные черты, тем самым ясно показывая, что являются земного, а не небесного характера».
Я уверен, не позитивно, конечно, мы постарались обращаться с мистером Саймонзом столь же добродушно и терпимо, насколько позволяет его, с виду научное представление. Конечно, вполне могло быть, что подсознательно мы могли быть предубеждены против него, инстинктивно относя его в одну категорию со Святым Августином, Дарвиным, Святым Иеронимом и Лайеллом. Что до «громовых камней», то я думаю, что он исследовал их, главным образом, «для поддержания чести англичан», или в духе Королевского Комитета по Кракатау, или примерно так, как комиссия Французской академии исследовала метеориты. Согласно автору статьи в Knowledge, 5, 418, Комитет по Кракатау старался не столько выяснить, что вызвало атмосферные явления 1853 года, сколько доказать, что именно Кракатау вызвал их.
В общем и целом, я склонен думать, что нижеследующая цитата должна просветить каждого, кто все еще думает, что эти случаи исследовались не ради поддержки мнения, сложившегося заранее:
Во введении к своей статье мистер Саймонз говорит, что он предпринял свое расследование относительно существования «громовых камней», или «громовых стрел», — как он называет их, — «чувствуя уверенность, что где-то в сведениях о них есть слабое место, поскольку «громовые камни» не существуют».
У нас есть еще одно сообщение о случае падения «пушечного ядра». Это произошло еще до исследования мистера Саймонза, но не упоминается им. Однако оно было расследовано. В Proceedings of the Royal Society of Edinburgh, 3, 147, есть сообщение о «громовом камне», «якобы упавшем в Хемпшире в сентябре 1852 года». Это было железное пушечное ядро, или большая конкреция из железистого пирита или бисульфата железа. Никто не видел его падения. В первый раз его заметили на садовой дорожке после грозы. Это был только «предполагаемый» предмет, так как —он «не носил характерных признаков какого- либо из известных метеоритов».
В лондонской «Тайме» от 16 сентября 1852 года появляется письмо от мистера Джоржа Е. Бейли, химика из Эндоувера, графство Хэнтс. Он говорит, что во время сильной грозы, случившейся в первую неделю сентября 1852 года, этот железный предмет упал в саду мистера Роберта Даулинга из Эндоувера; он упал на дорожке «не далее шести ярдов от дома». «Сразу же» после грозы он был поднят миссис Даулинг. Он имел размер шара для крикета, вес около пяти фунтов. Никто не видел, как он падал. В газете «Тайме»
