наиболее интересных художественных произведений, прочитанных королевой в последующие годы, можно найти «Гленарвон» Каролины Лэмб, «Трех мушкетеров» Дюма, «Хижину дяди Тома» и много других произведений, включая две книги Бенджамина Дизраэли («Конингсби» и «Эндимион»)[85], «Нортенгерское аббатство» (Дж. Остен), «Адама Бида» (Джордж Элиот) («знание человеческой натуры, верные характеристики, книга, которую она читает во второй раз, т.к. усматривает черты дорогих горцев в Адаме»), «Мельницу на Флоссе», «Сцены из клерикальной жизни», «Гипатию» Чарльза Кингсли, «Африйю» Теодора Мюгге и «Фиалку» Шарлотты Янг.
Однажды королева начала читать супругу книгу Энтони Троллопа «Башни Барчестера», однако так и не закончила ее, посчитав, что в ней «недостаточно романтики и тех героев, о которых она любила читать». Она предпочитала «Дневник и письма» Фани Берни, жизнь миссис Гаскелл в романе Шарлотты Бронте и стихи Элизабет Барретт Браунинг. «Я люблю поэзию в любом виде, — горделиво подчеркивала она, — хотя «Аврора Ли» миссис Браунинг показалась мне «довольно странной», а порой и «ужасно грубой», «невероятно жесткой из всех, которые были написаны женщинами». А поэтические произведения Сэмюэла Джонсона она считала слишком сложными и замысловатыми, в чем с ней полностью соглашался лорд Мельбурн. «Оставьте их, — без колебаний посоветовал ей он, — они трудные, как древние греки». «Я обожаю стихи Бернса, — заявила королева в другое время и по другому поводу. — Они поэтически безупречны, необыкновенно просты и к тому же написаны на шотландском языке, который сам по себе наполнен поэзией».
Однако наибольшее впечатление на королеву произвела книга «Алиса в Стране чудес», автором которой был друг принца Альберта преподобный Чарльз Доджсон — весьма эксцентричный преподаватель математики в Оксфорде, который писал под псевдонимом Льюис Кэрролл. Она сама высказала ему свое восхищение и игриво заявила, что с нетерпением ожидает от него новых произведений. Через некоторое время он прислал ей давно опубликованную книгу «Силлабус простой алгебраической геометрии».
Под непосредственным влиянием принца Альберта королева стала меньше читать беллетристики и перешла к более познавательному чтению документальных и исторических произведений, таких, например, как «История Англии от восшествия на престол Якова II» Маколи и «Антология религии» епископа Дж. Батлера. Однако после смерти мужа королева не стала утруждать себя сложными историческими и биографическими трудами, хотя и преодолела с некоторым трудом книгу «Чарльз Кингсли: Его письма и жизнь глазами его жены», которую нашла «небезынтересной». А однажды королева заговорила с Мари Маллет о нашумевшей книге А.Дж. Бальфура «Основания веры». «Я должна прочитать ее хотя бы частично, — сказала она, — но меня уже предупредили, что она очень сложная. Да я и сама прекрасно понимаю, что она не для меня. А вы читали ее?
— Только отдельные отрывки, ваше величество.
— Ну что ж, в таком случае вы должны найти мне такие же отрывки, которые будут для меня не очень трудными».
Не очень волновали королеву и произведения на современные темы. Так, например, «Вторжение в Крым» Кинглейка она считала «слишком грубым произведением», а книгу известного журналиста из «Дейли мэйл» Джорджа Уоррингтона Стивенса «С Китченером до Хартума» — настолько «легкомысленной и дерзкой», что приказала миссис Маллет прекратить чтение. При этом королева одобрительно отзывалась о газете «Спектейтор», считая ее «очень чувствительной» и не «столь радикальной, какой она была раньше».
Самое большое удовольствие в последние годы жизни королева получала от чтения романов, причем все чаще она предпочитала не читать, а слушать, когда ей читают другие. Так, например, она не переставала восторгаться произведениями Полин Кравен, необыкновенно популярной романистки и дочери французского эмигранта, художественные произведения которой, по ее же словам, она «обожала больше, чем любых других авторов». Причем наибольший восторг вызывал ее последний роман «Recit d'une Soeur» («Рассказ сестры»). Она даже пригласила миссис Кравен в Осборн и попросила прислать ей все ее ранее вышедшие книги с собственноручным автографом на каждой из них, а их вышло немало.
Не меньшее восхищение вызывали у нее книги сейчас уже мало известного американского писателя Фрэнсиса Кроуфорда, в особенности его роман «Джакуззара» и, еще больше «Карлеоне». Последний роман был написан в Риме, и Мари Маллет читала его королеве в 1898 г., то есть вскоре после его выхода в свет. «Я почти закончила читать королеве «Карлеоне», — говорила миссис Маллет мужу, — и она была так взволнована этой историей, как может волноваться только девушка восемнадцати лет! Так приятно читать книги таким отзывчивым людям. Я получила от этого огромное удовольствие».
63. ПИСАТЕЛИ
Прочитав знаменитое стихотворение лорда Альфреда Теннисона «In Memoriam», королева пришла в неописуемый восторг, хотя его «Святой Грааль» произвел на нее «ужасное впечатление». Не долго думая она решила пригласить поэта к себе в гости, тем более что он жил в 15 милях от Осборна. Теннисон весьма неохотно принял это приглашение, так как, по его словам, был человеком стеснительным и не знал, как себя вести в присутствии королевы. Однако 14 апреля 1862 г. то есть четыре месяца спустя после смерти принца-консорта, он все же решился навестить королеву, взяв с собой двух сыновей и своего коллегу Бенджамина Джоветта, младшего научного сотрудника колледжа Баллпол. Этот визит оказался вполне успешным. Королева вспоминала позже, что ей сразу же понравился этот «высокий, стройный и довольно привлекательный человек с прекрасной головой, длинными черными вьющимися волосами и импозантной бородой.
Правда, он был как-то странно одет, но это вполне соответствовало его поэтической натуре и образу жизни». Разумеется, речь зашла о принце Альберте, и Теннисон сказал королеве, что из него получился бы прекрасный король. При этом на его глаза навернулись слезы. Расчувствовавшись, королева спросила, может ли чем-нибудь помочь ему. Он ответил, что ни в чем не нуждается, но был бы признателен ее величеству, если бы она пожала руки его сыновьям. Этот жест, по его мнению, мог бы помочь им «сохранить лояльность монархии в грядущие нелегкие времена».
Вскоре после этого королева принимала у себя известного американского поэта Генри Лонгфелло, однако эта встреча оказалась не столь успешной. В ходе беседы королева сделала гостю несколько комплиментов, на что тот ответил, что чрезвычайно удивлен тем, что его знают и почитают в Англии. «О, можете не сомневаться в этом, мистер Лонгфелло, — поспешила заверить его королева, — вы действительно хорошо известны в нашей стране. Все мои слуги читают вас». Это очень расстроило гостя. «Иногда я просыпаюсь ночью, — вспоминал он, — и долго думаю, был это действительно комплимент или хорошо продуманное пренебрежение». А Оскар Уайльд, которому Лонгфелло рассказал эту историю, заметил впоследствии, что это был «упрек ее величества в тщеславии поэта».
Кроме того, королева изъявила большое желание встретиться с Чарльзом Диккенсом, который еще в свои молодые годы поразил друзей совершенно неожиданным заявлением, что по уши влюбился в королеву, недавно отметившую двадцать первый год рождения. Он доказывал всем, что черты королевы напоминают ему Мэри Хогарт, его любимую невестку. В своих многочисленных письмах он часто писал, что готов умереть за королеву, что дало основания для слухов о том, что он действительно сходит с ума от безответной любви. Он рассказывал друзьям, что часто бродит в гордом одиночестве вокруг Виндзорского дворца и с «разбитым сердцем наблюдает за освещенными окнами королевской спальни»,готовый броситься на землю от горя и печали. Он хотел, чтобы его забальзамировали и «положили на триумфальную арку Букингемского дворца, когда королева находилась в городе или прикрепили на северо- восточной части Круглой башне, когда она проживает в Виндзоре».
С тех пор его отношение к королеве нисколько не изменилось. Даже во время революции 1848 г. в Европе, когда Диккенс объявил себя республиканцем, он был безумно счастлив видеть королеву на театральном представлении «У каждого своя причуда» в Королевском театре или на благотворительных
