против Польши.
11 апреля Гитлер огласил срок нападения на Польшу — 1 сентября.
13 апреля Чемберлен заявил в парламенте, что Англия дает одностороннюю гарантию Румынии и Греции, подобную той, которая 31 марта была дана Польше.
15 апреля британское правительство обратилось к Советскому правительству с официальным предложением дать Польше и Румынии такую же одностороннюю гарантию, какую Англия и Франция дали Польше, Румынии и Греции.
17 апреля 1939-го (в понедельник) правительство СССР выдвинуло свое предложение из трех пунктов.
В этот же день Литвинов вызвал Майского в Москву.
17 апреля по вопросам некоторых советских претензий к Германии (по советским военным заказам на фирме «Шкода») Мерекалова принял статс-секретарь германского МИДа Вайцзеккер. В ходе встречи возникла беседа на тему улучшения экономических и политических взаимоотношений между двумя странами. Мерекалова вызывают в Москву, куда он приехал 19 апреля. (Сталин потом затребовал запись переговоров, которую выслал Астахов, оставшийся в Берлине временным поверенным до августа 1939-го и бывший переводчиком на этой встрече.)
Майский якобы по личной инициативе отправился в Москву через Стокгольм и Хельсинки. В Стокгольме он оказался в среду, 19 апреля. Провел беседу с советским послом Коллонтай, выяснил ситуацию в Швеции, переночевал.
20 апреля выехал (вылетел?) в Хельсинки, где, возможно, тоже мог встретиться с советским послом для выяснения ситуации в Финляндии. Дальше поехал поездом через Ленинград. Таким образом, в Москву он мог приехать или вечером 20 апреля, или к утру 21-го.
21 апреля (в пятницу) в Москве состоялось «правительственное совещание» (по версии Майского) или «заседание Политбюро» (по версии материалов журнала «Военно-исторический архив», № 12, 2002, с. 47–69). По данным этого же журнала, на нем были Сталин, Майский, Мерекалов, но не было Литвинова.
23 апреля (суббота), 24 (понедельник) и, возможно, 25 (вторник) Майский мог провести рабочие дни в наркомате, обсуждая ситуацию, получая указания и документы.
25 апреля (вечером во вторник) или 26 (в среду) он должен был выехать в обратный путь. 27 апреля он мог оказаться в Стокгольме, откуда вылетел не в Лондон, а в Париж (опять же якобы по личной инициативе). В Париже провел беседы с советским послом Яковом Сурицем, выяснил ситуацию, переночевал. После чего вылетел в Лондон, где оказался 28 апреля. И договорился с Галифаксом о встрече.
29 апреля (в субботу) Майский посетил Галифакса, которому сообщил советский план заключения договора. Но Галифакс не проявил особого интереса и неопределенно ответил, что английское правительство еще не закончило своих консультаций с Францией.
Во второй половине дня 29 апреля Майский мог (должен был?) отправить в Москву сообщение о встрече с Галифаксом и о неопределенном ответе британского правительства. В связи с тем что телеграммы в то время могли идти часами, то информация Майского могла дойти до Сталина поздно вечером 29 апреля или уже утром в воскресенье, 30 апреля. Но он не любил работать по утрам.
Таким образом, получается, что воскресным вечером 30 апреля 1939 г. товарищ Сталин имел целый набор разнообразной информации о возможных событиях на лето и осень. Соответственно он должен был продумать свои действия. Перспективы соглашения с Англией оценивались проблематично. В Германии же активно занялись отработкой польской проблемы. Причем нападение Гитлера на Польшу ставило Англию и Францию в сложное положение в связи с их «гарантиями», которые без участия СССР становились проблематичными. У англичан оставались две альтернативы: или проигнорировать свои же «гарантии», или объявить войну Германии. Игнорирование было чревато отставкой правительства. В противном случае возникала новая мировая война в Европе — важный инструмент социалистических революций. Однако возможное соглашение с Германией имело некоторую сложность в обосновании его необходимости перед общественностью как внутри СССР, так и во внешних отношениях. И в этих условиях неактивные безрезультатные переговоры с Англией могли иметь большую пользу. В том числе и с целью оказания давления на Германию. То есть именно в эти дни Сталину надо было сделать выбор.
Другой альтернативой могли бы оказаться более активные действия по предупреждению немецкого нападения на Польшу — и по дипломатическим каналам, и демонстративными военными приготовлениями и т. д. Но Сталин на это не пошел, а занялся организацией бесперспективных переговоров с Англией с одновременной активизацией секретных переговоров с Гитлером.
3 мая нарком иностранных дел М. Литвинов был отправлен в отставку. Его место занял глава советского правительства Молотов (Скрябин) Вячеслав Михайлович. И начался новый этап ИГРЫ, приведший к 23 августа.
Причем Сталин проводил его по трем направлениям одновременно:
— с немцами (максимально секретно);
— с англичанами и французами (открыто, максимально «пиарясь»);
— с правительствами некоторых соседей СССР (стран Прибалтики, Польши, Румынии) (в начальной стадии).
С немцами в Берлине переговоры вел временный поверенный с квалификацией переводчика Г.А. Астахов. На это обратил внимание Лев Безыменский в упоминавшейся выше книге. Он выделяет как бы два «тура немецкого зондажа». Первый в апреле-мае, второй — с конца мая по август. И замечает:
«[В конце весны 1939]