языковедческой традиции, и лишь позже обратился к лингвофилософским построениям «века гениев» (XVII в.) и последующих веков. Как подчеркивает сам Хомский, он сделал это вовсе не для более солидного обоснования своей теории; он отнюдь не искал в трудах прошлого «поддержки» собственных воззрений [Chomsky 1972, 188]. Им двигало убеждение, что рационалистическая психология и языкознание, преданные забвению лингвистами XIX в., интересны сами по себе, и в них можно почерпнуть много ценного для современных исследований. По этой причине книгу Хомского следует рассматривать прежде всего как самоценный очерк истории тех философских и лингвистических идей, которые оказались сходными с его собственными.
Он произвел определенный выбор, и как всякий выбор талантливого и оригинального мыслителя, он оказался в той или степени субъективным. Мы не найдем в «Картезианской лингвистике» подробного описания философских и лингвистических взглядов в целом каждого цитируемого им автора, поэтому отдельные идеи оказываются вырванными из контекста соответствующей теории. Однако Хомский и в предисловии, и в примечаниях неоднократно делает оговорки о фрагментарном и предварительном характере своего очерка, говорит он и о высокой степени условности концепта «картезианская лингвистика», объединяющего в себе ряд идей, которые в совокупности нельзя обнаружить ни у одного автора, включая Декарта.
Несмотря на это после выхода книги в свет вспыхнула полемика именно по поводу концепта «картезианская лингвистика», однако в конце концов она утратила всякий смысл, как и любые дискуссии, ведущиеся по поводу слов, а не сути дела [Звегинцев 1972, 5]. Больше смысла имеет дискуссия по поводу прямого или косвенного влияния картезианства в целом на те или иные грамматические концепции, в частности на «Грамматику» Пор-Рояля. Но и в данном случае Хомский отнюдь не сводит истоки этой грамматики к одному лишь картезианству, указывая на предшествующую традицию рационалистических построений (средневековые спекулятивные грамматики, Санкциус; в литературе указывается также на влияние идей Б. Паскаля [Маслов 1991, 7]). В любом случае книгу Хомского нельзя рассматривать как обычную историю лингвофилософских учений, в которой четко прослеживается филиация идей и выдвигаются гипотезы относительно возможного влияния одних авторов на других. У Хомского совсем иные задачи, но следует признать, что он поступил неосторожно, выбрав для своей книги достаточно неопределенное по содержанию название «Картезианская лингвистика» да еще с подзаголовком, в котором фигурирует слово «история», что дало повод ревнителям историко-филологической чистоты подвергнуть его книгу суровой критике. Тем не менее квазитермин «картезианская лингвистика» стал достаточно употребительным в лингвофилософском обиходе, как это и случается с броскими наименованиями, которые легко образуют «акциденцию в памяти».
Как это часто бывает, критикуемое сочинение оказалось гораздо интереснее критики. Книга Хомского написана ярко и увлекательно, она представляет собой сложную мозаику из цитат на нескольких языках, являясь своеобразной антологией лингвофилософской мысли XVII, XVIII и первой трети XIX вв. Это обстоятельство делает ее нелегкой для перевода. В последние десятилетия многие из цитируемых сочинений были переведены на русский язык, в том числе было издано два перевода «Грамматики Пор- Рояля», что значительно облегчило переводчику его работу и позволило ему ввести «Картезианскую лингвистику» в лингвистический и философский интертекст на русском языке. Все опубликованные переводы были использованы в максимальной степени, при этом в большинстве случаев текст цитат, приводимых Хомским в переводе с иных языков на английский, был сверен с оригиналом; иногда в существующие переводы вносились изменения, обусловленные как введением цитат в контекст книги Хомского, так и необходимостью уточнения этих переводов. При наличии более, чем одного перевода, использовался тот, который представлялся более приемлемым. Все детали использования цитат оговорены либо в тексте, либо в постраничных примечаниях переводчика и редактора, помеченных звездочками, в то время как обширные примечания автора, как и в оригинале, помещены после основного текста, в котором на эти примечания указывают цифры отсылок к этим примечаниям*.
Б. П. Нарумов
* Ввиду обилия цитат, часто даваемых в уже публиковавшихся русских переводах, в этой книге приняты двойные отсылки к цитируемому: Op. cit. — для работ в иностранном оригинале и Там же — для русских ранее публиковавшихся переводов. — Прим. ред.
Литература
Арно, Лансло 1991 — Арно А., Лансло К. Всеобщая рациональная грамматика (Грамматика Пор- Рояля). Л.: Изд-во ЛГУ, 1991.
Бозе 2001 — Бозе Н. Язык // Французские общие, или философские, грамматики XVIII - начала XIX века: Старинные тексты. М.: ИГ «Прогресс», 2001.
Бозе, Душе 2001 — Бозе Н., Душе. Грамматика // Французские общие, или философские, грамматики XVIII - начала XIX века.
Гумбольдт 1984 — Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1984. Звегинцев 1972 — Звегинцев В. А. Предисловие // Хомский Н. Язык и мышление. М.: Изд-во МГУ, 1972.
Маслов 1991 — Маслов Ю. С. О «Грамматике Пор-Рояля» и ее месте в истории языкознания // Арно А., Лансло К. Всеобщая рациональная грамматика. 1991.
Хомский 1972 а — Хомский Н. Аспекты теории синтаксиса. М.: Изд-во МГУ, 1972.
Хомский 19726 — Хомский Н. Язык и мышление. М.: Изд-во МГУ, 1972. Aarsleff 1970 — Aarsleff H. The history of linguistics and professor Chomsky // Language, 1970. Vol.46. №3. Chomsky 1968 — Chomsky N. Language and mind. N. Y.: Harcourt, Brace & World, 1968. Chomsky 1972 — Chomsky N. Language and mind. Enlarged Edition. N. Y.; Chicago; San Francisco; Atlanta: Harcourt, Brace, Jovanovich, Inc., 1972.
Слова благодарности
Настоящее исследование было завершено в то время, когда я был стипендиатом Американского совета ученых обществ. Частично оно проводилось на средства гранта, предоставленного Национальным институтом здоровья при Центре когнитивных исследований Гарвардского университета (грант № МН- 05120-04 и грант № МН-05120-05). Сбор материала был в немалой степени облегчен благодаря гранту, предоставленному Советом по исследованиям в области социальных наук.
Значительная часть материала, содержащаяся в данном исследовании, была представлена в 1965 г. на семинарах, проводимых Кристианом Госсом в Принстонском университете. Участникам семинара я благодарен за многочисленные полезные замечания. Также я хочу выразить благодарность Уильяму Боттилье, Моррису Халле, Роману Якобсону, Луису Кампфу, Джерольду Кацу и Джону Виртелю за очень ценные советы и критику.
Ноам Хомский
Введение
Краткое и достаточно точное описание интеллектуальной жизни европейских народов на протяжении последних двух с четвертью веков, вплоть до настоящего времени, заключается в том, что они жили за счет накопленного капитала, оставленного им гением семнадцатого века.
А.Н. Уайтхед.
Наука и современный мир
Неоднократно цитированное высказывание Уайтхеда, которое я избрал в качестве эпиграфа, с успехом может послужить фоном для дискуссий по истории языкознания современного периода. Применительно к теории языковой структуры его суждение вполне справедливо, если речь идет о XVIII и о начале XIX вв. Однако современное языкознание сознательно отошло от традиционных лингвистических
