выставку, на которую «все равно собирался идти». Выставка проходила в здании Академии наук и была посвящена моделированию социальных отношений в режиме реального времени: на огромных мультимедийных панелях жили разные социальные абстракции, собирающие информацию в режиме реального времени через Интернет. Тонкие линии отображали миллионы связей в социальных сетях… Тысячами огоньков вспыхивали успешные телекоммуникационные соединения… Выставка была действительно уникальной и в представлении Санчеса должна была символизировать всю общность интересов, которая их связывала: его информационные технологии, ее социология… Пару часов они блуждали по выставке, не проронив ни слова, заворожено глядя по сторонам, собирая любовно-статический заряд, время от времени легонько соприкасаясь голыми руками… За это время они преодолели первое, такое мучительное для Санчеса ощущение удушающего стеснения. В кафе, возбужденно жестикулируя, они обсуждали выставку уже как старые и добрые знакомые. Санчес не мог оторвать взгляд от Полины и не верил, что такие красивые девушки бывают в жизни. Полина тоже была очарована. Она не могла понять, что в этом молодом человеке так не понравилось Аяне. Она уже видела Димыча, когда Аяна представила его мельком. Конечно, Саша рядом с ним проигрывал и по красоте, и по харизме, но его внутренний мир был богаче и осмысленнее. За счет этого Санчес выглядел более устойчивым, заземленным… После выставки они гуляли весь день и почти всю ночь – держась за руки, смеясь, разговаривая. Как школьники после выпускного бала, отказываясь признавать грязь и сложности окружающего мира. Не замечая ничего и никого вокруг. С рассветом Санчес отвез падающую от усталости Полину к себе, снял с нее туфли и уложил на кровать. Она мгновенно уснула. Сам он устроился на ковре у ее ног, укрывшись покрывалом…
А утром его разбудил шкворчащий шум из кухни и запах яичницы. Свежая и жизнерадостная Полина стояла у плиты с деревянной ложкой. На ней была рабочая рубашка Санчеса, достающая Полине до середины бедра. Сзади на рубашке под влажными после душа волосами темнело мокрое пятно. Она повернулась, и такие же мокрые темные пятнышки показали Санчесу, где с рубашкой соприкасались мокрые крупные соски.
– Чистое полотенце я у тебя так и не нашла…
Солнце било через окно, рентгеновскими лучами пронизывало тонкую рубашку, высвечивая манящие контуры. Санчес стоял, загипнотизированный зрелищем прекрасной нимфы на своей запущенной холостяцкой кухне. Мятый, заспанный и немытый, он выглядел как черт, к которому в гости заскочил ангел. Накормить завтраком.
Полина засмеялась и картинно нахмурила брови:
– Срочно в ванную! В таком виде я тебя за стол не пущу.
Они не выходили из дома целый день. Вечером Полина уехала к себе.
– Мы еще не готовы к совместному проживанию, ты должен это понимать. – Она щелкнула его по носу и рассмеялась, увидев обиженно-вопрошающее лицо. – Иначе это все слишком быстро закончится. Бытовуха убьет любые, даже самые сильные чувства. Понимаешь?
Санчес обреченно кивнул.
– Но я приеду, прилечу к тебе по первому требованию. Пусть женщина не должна так говорить. Но я говорю, слышишь? Ты только свистни, только подумай обо мне, и я примчусь к тебе в любое время дня и ночи. Как настоящая влюбленная дура.
«Я уже думаю о тебе… Возвращайся» – получила она эсэмэску, как только села в такси.
«Так нечестно! Я тоже о тебе думаю. Будь хорошим мальчиком. Убери в квартире».
Санчес посмотрел на экран телефона и улыбнулся той широченной неконтролируемой улыбкой, которую ему потом приходилось прятать от посторонних глаз еще несколько недель. Скулы с непривычки болели, но он ничего не мог поделать со своей мимикой. Улыбка не сходила с его лица все время, пока он убирал как мог, по-мужски, в своей захламленной компьютерной техникой и спутанными проводами берлоге. Он свалился только под утро, когда даже самые потаенные уголки его квартиры, не знавшие веника и пылесоса с момента его въезда, лишились своей девственной запыленности. Он продолжал счастливо улыбаться даже во сне.
Отношения Санчеса и Полины находились в той стадии влюбленности, когда один из них боится даже на минуту выпустить руку другого. На скромное торжество по поводу годовщины Lab34, устроенное прямо в гулком холле института, они так и пришли – как будто скованные парой наручников.
Но друзья все-таки расковали невидимый замок и уволокли Санчеса к монитору – показывать какие- то «забойные» ролики. Гриша тут же игриво схватил его за пуговицу:
– Санчес, тебя не пугает, что ты встречаешься с девушкой-социологом? Ей для управления кофеваркой нужно экзамены по вождению сдавать.
– Гриша, я так этому рад! Понимаешь, она так волнительно гуманитарна… Восприимчива, как сама природа. К тому же является отличным юзабилити-полигоном, моим любимым пока-йоке[44]…
– Вы так романтично обсуждаете женщин, что хочется поскорее эволюционировать в робота, – включился в их разговор Димыч. – Смотрите лучше сюда! Этот ролик, с ослом, – настоящий трэш…
Лена увидела в глазах растерянной и ни с кем не знакомой Полины мольбу о помощи и подошла. На правах старшего товарища, так сказать.
– Как у тебя с Сашей все складывается?
– Очень душевно. Он такой милый… Только немного странный. Надо сказать, что вся эта их тусовка немного не от мира сего, ты не находишь? Как ты с ними работать умудряешься?!
– О! Это просто, они очень предсказуемы. Особенно если ты – женщина. Только должна предупредить, что есть нюансы. Например, они измеряют память в метрах, а если ты спросишь у них какой-нибудь адрес, то скорее всего услышишь в ответ «192.168.бла-бла-бла-бла…». Для них поменять мать проще, чем с девушкой на улице познакомиться.
– Что за ужасы ты говоришь?!
– Это фольклор у них такой, привыкнешь. Любимое занятие в офисе – заявить, что «идет размножаться». Но надо понимать, что интересует его исключительно ксерокс. Или вот: «Пентхаус – это завод по производству пентиумов». Ха-ха-ха!
Гриша неожиданно оказался в зоне их разговора и счел своим долгом вступить в диалог:
– Ну, про пентиумы – это вообще баян с антикварного аукциона! Я сейчас расскажу последнюю тему…
– Гриша, это был фигуральный пример! Вовсе не приглашение грузить нас компьютерными байками.
– Но я все-таки расскажу. Вчера буквально услышал, как один сисадмин говорил другому у вас, кстати, в офисе. На полном серьезе, клянусь! Без шуток. Слушайте, он сказал: «А у нас мыло сейчас только через попу ходит».
– И что здесь смешного?
– Ну, мыло же! В смысле электронная почта! У них IMAP-сервер вышел из строя и только POP3 работал. Дошло?
– Гриша, иди к мальчикам, пожалуйста. Дай девочкам пообщаться по-человечески.
Когда Гриша ушел, Полина задумчиво спросила:
– Все понятно. В целом. Только почему почта электронная у них называется «мыло»?
Лена посмотрела на нее долго и испытующе, но ничего не сказала.
– Посмотри сериал «Компьютерщики» – поймешь, с кем имеешь дело. Очень доходчиво.
– Это по какому каналу показывают?
– По телику такое не показывают. Это нужно в турбике…
– В турбике? Это кабельный, что ли? У меня такого нет.
– Сайт такой. В Интернете. Там сериалы американские выложены. Пиратские, конечно!
– Пиратские? Это не страшно? Я слышала, что вирусы…
– Поля, слово «пират» в эру Интернета потеряло свой разбойничий негативный смысл. Это скорее синоним понятия «борец за свободу слова». Только никому не говори, что это я тебя просветила. Понимаешь, это как с оральным сексом – все им занимаются, но предпочитают тему вслух в приличном
