-- Тебе очень идет, -- честно ответил Клод.
Он давно не видел ее в женской одежде. Эти огромные сапоги, с которыми она никогда не расставалась, мешковатые штаны и длинная, доходящая почти до колен, куртка полностью скрадывали ее фигуру. Сейчас перед ним стояла настоящая леди.
-- Посмотрим, что получилось, -- сказала она, -- кажется, платье немного великовато.
Она прошла к зеркалу, и Клод заметил, сколько грации в ее движениях. Небольшое зеркало не могло показать всю ее сразу, и Ингрид, то отходя, то вставая ближе, внимательно смотрела в него.
-- Кто эта девушка? -- раздался встревоженный голос Алана.
-- Ты про кого, придурок? -- спросила поглощенная изучением своего наряда Ингрид.
Алан молчал. Клод понял, что сейчас, возможно, Алан видит ее впервые, или, в крайнем случае, такой впервые.
-- Алан, это и есть наша Ингрид, -- усмехнулся Клод, желая разорвать гнетущую его тишину.
-- Да? -- хрипло спросил Алан.
-- Да, -- передразнила его Ингрид. -- Что думаешь об этом платье, Клод? Можно примерить еще синее, кажется, оно немного меньше.
-- Это тоже очень хорошо, -- сдавленно произнес Клод, -- опять же, идет к твоим волосам.
-- Может, мне убрать их за спину? -- спросила она, касаясь своих волос. -- Я где-то слышала, что благородные дамы так и ходят. Да, пока не забыла, чем ты чистишь сапоги?
-- Сапоги? -- удивился Клод.
-- У тебя была же какая-то тряпка. Посмотри, -- она приподняла подол, показывая пару пыльных сапог, -- совсем никуда не годится!
Растущее напряжение внезапно исчезло. Теперь он видел перед собой свою Ингрид, а не какую-то незнакомую красавицу. Детская серьезность Ингрид заставила его улыбнуться.
Девушка повернулась к зеркалу, изучая свои сапоги.
-- Нужно почистить, -- произнесла она деловым тоном.
Клод услышал сдавленный всхлип. Потом еще один. Через мгновение, смех Алана уже звенел в комнате.
-- Ты чего ржешь, как конь городской стражи? -- спросила Ингрид.
-- Ничего, -- тщетно подавляя смех, ответил Алан.
-- Придурок, да и только, -- она повернулась к Клоду, -- Скажи, что здесь смешного, Клод? Что-то с платьем или со мной?
-- Ты хорошо выглядишь, -- закивал Клод, -- а сапоги мы почистим, не переживай.
Клод вдруг вспомнил, что в его руках до сих пор кувшины с водой. Он прошел к столику и, наконец, избавился от груза.
-- Совсем забыл про воду, -- сказал он, стараясь не смотреть на Ингрид. -- думаю, тебе столько хватит.
-- Да, хорошо, -- сказала она, вновь посмотрев в зеркало.
Почти сразу раздался оглушительный смех Алана.
-- Мерзавец, -- прошипела Ингрид, -- я приложу все усилия, чтобы вернуть тебе тело. Можешь быть уверен, оно у тебя будет. Но поверь, ты этому совсем не обрадуешься.
-- Почему? -- удивился Алан.
-- Едва ты станешь человеком, то пожалеешь, что не стал собакой. Ведь он пожалеет, Клод?
-- Да, еще как, -- согласился Клод, уже почти добравшись до двери, -- Ингрид, вода остывает, не забывай о ней.
-- Хорошо, Клод, -- отмахнулась она. -- Первым делом, я оторву тебе уши и заставлю их съесть. Ведь ты, наверное, давно ничего не ел и тебе нужно будет перекусить. Потом я буду ломать тебе пальцы, по числу дней, что ты сидел во мне. Чтобы ты вспоминал, как весело мы проводили время, едва взглянув на них. Если пальцев на руках не хватит, ничего -- есть ноги. Потом я...
Клод не стал дослушивать, он вышел за дверь, стараясь не отвлекать Ингрид от столь красочного повествования. Он, крадучись, дошел до лестницы, а потом, как в детстве, побежал по ней, перескакивая через две ступени. Отдышался он только, когда достиг кухни. Старый слуга уже был там.
-- Наконец-то ты пришел! -- воскликнул старик, едва Клод вошел. -- У нас осталось совсем немного времени.
Нехватка времени и жар кухни -- что еще нужно для отдыха от наскучившей суеты повару.
-- Поросята есть? -- спросил он. Тон его стал деловым, также как и взгляд. Сейчас Клод был в своей стихии.
-- Нет, из мяса только птица, -- ответил озадаченный старик.
-- Дичь?
-- Нет, домашние куры, есть несколько гусей.
-- Значит, возьмем кур. Под правильным соусом они не хуже куропаток. Из зелени что-нибудь есть?
-- Только сушеный базилик.
-- Не беда. Сейчас весна, можно достать крапиву и щавель.
-- Щавель? -- изумился старик.
-- Да, лучший соус для мяса. Не будем терять времени, вперед!
В течение последующих трех часов Клод с головой ушел в готовку. Старик оказался очень умелым помощником. Он точно знал, что есть, чего нет и что можно найти, порывшись в погребе. Они выходили во двор, собирать крапиву. Они ловили кур во дворе. Варили, жарили и, в конце концов, Клод произнес фразу, которую на кухне графа мог произнести только он -- главный повар, шеф Клод.
-- Готово!
Глава 11
-- Брат Олаф, вы уверены, что мы едем в правильном направлении? -- спросил Стефан.
Олаф усмехнулся. За последние сутки он уже ни в чем не был уверен. Весь мир перевернулся с ног на голову, и кто-то мудрый и великий доверил держать его в равновесии Олафу. За последние пять лет, которые он провел, не выезжая из герцогства, Олаф начал привыкать к мирной жизни. Ни тебе хитрых магов Песка с кривой саблей, ни преданных рыцарей, которых нужно вести в неравный бой, ничего. Находясь в этом мнимом спокойствии, Олаф умудрялся обходить интриги в стенах ордена. Для всех он был героем, доблестным священным рыцарем, который стоял вне мелких заговоров и подлостей. К нему не бежали, чтобы он решил, кто прав, а кто виноват. Его не просили поддержать того или иного, его просто уважали и выполняли одну единственную просьбу -- не беспокоить.
Олаф всегда хотел погрузиться в глубины Великой библиотеки ордена и читать, читать. Вбирать мудрость веков и размышлять, почему сейчас пасмурный день, а не ясная ночь. Он действительно начал воплощать свою мечту, и уже был близок к мысли, что пресытился чтением и уютом в стенах ордена, как полгода назад сам Верховный магистр Гилкрист обратился к нему с просьбой. Естественно, Олаф не мог отклонить ее, ведь он жил не первый день и прекрасно понимал, что просьбы Верховного магистра нужно выполнять и выполнять быстро. Собрать команду телохранителей и оберегать будущего Верховного магистра, пока еще желторотого мальчишку, Алана Фостера, от любой напасти -- весьма незначительная просьба. Как на нее не откликнуться? Олаф помнил всех своих боевых товарищей, опытных рыцарей и сильных магов. Его выбор остановился на троих: Стефан -- маг Воды, с покладистым характером и небывалой силой; Мартин -- маг Земли, немногословный человек, от взгляда которого, у любого пробегали мурашки; Густав -- маг Воздуха, всегда невозмутимый и рассудительный, обладал способностью слышать на многие мили и различать любые запахи. Три абсолютно разных человека, представляли собой мощную
