необходимые заклинания, но это должно слетать с твоих губ, словно обычное ругательство. Только так мы сможем контролировать силу и, в критический момент, ты подожжешь соломинку, а не дом и себя заодно!
-- Брат Олаф, -- возмутился Алан, -- разве можно так трактовать заклинания? Ведь все они священны, и мы должны читать их с трепетом в душе.
-- Все правильно, -- согласился Олаф, -- они священны и велики, и каждый брат помнит об этом, но, в нашем случае, мы имеем дело с Ингрид.
-- Что-то я не пойму, -- сказала девушка, -- вы меня за кого принимаете?
-- Успокойся, -- Дафна коснулась ее плеча, -- это была моя идея. Брат Олаф собирался учить тебя, словно обычного послушника. Но не станешь же ты с блаженной улыбкой напевать заклинание, когда тебя окружают какие-нибудь злодеи? А вот с бранными словами все обстоит иначе.
Ингрид не знала, что и ответить. Она действительно часто бывала груба на язык, но чтобы считать это недостатком и, одновременно, извлекать выгоду -- такое могла придумать только Дафна.
-- Что я должна делать? -- спросила Ингрид.
Весь остаток дня она твердила одно и тоже слово 'Рин'. Поначалу воодушевленный Олаф показывал, как должно читаться это заклинание и как загорается сухая травинка, затем пушинка, клочок бумаги и даже прутик. Несколько раз у братьев разворачивался настоящий спор, стоит ли использовать 'Рин' или выбрать какое-нибудь другое заклинание. Во время спора они забывали об Ингрид и начинали обсуждать похождения какого-нибудь безумного мага, жившего несколько веков назад, который к этому 'Рин' вообще не имел никакого отношения. Потом, словно спохватившись, они замолкали и Олаф вновь монотонно и сухо повторял с Ингрид одно и тоже слово, лишь изредка меняя объект для поджога.
Когда солнце уже клонилось к закату и Клод позвал их к ужину, Алан вновь стал усиленно предлагать другое заклинание, утверждая, что оно мелодичнее на слух. Олаф же опять начал отстаивать права этого несчастного 'Рин'. Вообще, в ходе их бессмысленной беседы, Ингрид поняла, что особой разницы во всех простых заклинаниях нет, в отличие от более сильных и мощных. Какие-то нужно было читать едва ли не четверть часа и при этом не допускать ошибок, иначе сгоришь на месте, какие-то, и вовсе, произносились только в безлунную ночь и так далее.
-- Хватит, я устала, -- сказала Ингрид.
-- Хорошо, продолжим после ужина, -- согласился Олаф.
-- Может, лучше завтра? -- предложил Алан, -- для новичка слишком трудно отдавать весь день занятиям.
-- Но без усилий мы ничего не добьемся, -- резонно заметил Олаф, -- опытные маги обязаны своей силой только ежедневным многочасовым тренировкам. Так что, я думаю, нам нужно поупражняться еще.
-- Рин с вами, я есть хочу! -- крикнула Ингрид и развернулась к дому.
-- Ух ты! -- услышала она за своей спиной.
Олаф держал в руке веточку, которую весь день мучила Ингрид. Сейчас на ее кончике плясало ярко- алое пламя.
-- Невероятно, -- проговорил Алан, -- Ингрид, ты смогла!
-- Как ты себя чувствуешь? -- поспешил спросить Олаф, -- слабости нет?
-- Нет, -- буркнула, довольная в душе, Ингрид.
-- Отлично! -- Олаф едва не подпрыгивал от радости, -- наконец-то у тебя получилось! Теперь нам нужно закрепить достигнутое, чтобы было что показать Дафне.
Ингрид уже почти отчаялась получить свой ужин, но ей на помощь пришел Клод. Устав звать к столу, повар пошел к ним навстречу.
-- Сколько же можно, все остывает! -- прокричал он и, замедлив шаг, ойкнул.
-- Ты чего, Клод? -- спросила Ингрид, решив, что он удивился ее успехам.
-- Там, -- проговорил повар, указывая на сливы за их спинами. Ингрид обернулась и едва сдержалась, чтобы не повторить восклицание Клода. Над отцветающими сливами, в лучах закатного солнца распустилась гигантская роза. Она была точной копией подарка Джорджа.
-- Куда ты дел шкатулку? -- спросила Ингрид.
-- Закопал там, -- и он вновь указал на цветок.
-- Вот так Джордж, -- выдохнул не менее удивленный Олаф.
Глава 23
-- Милорд, -- продолжал настаивать Натан, -- почему бы вам, все-таки, не ознакомиться с приготовлениями?
-- Я уже сказал -- делайте все как раньше. Людям нравится, мне, значит, тоже.
-- Но нам важны ваши пожелания. Возможно, вы хотите какие-нибудь особенные блюда или развлечения? Опять же, в этом году было решено проводить пир под открытым небом.
-- Кем решено?
-- Я лишь подумал, что так будет лучше. Всегда же хочется чего-то нового, милорд.
-- А если вдруг пойдет дождь, ты будешь объяснять гостям, что быть промокшими лучше?
-- Дождя не будет, милорд. Магистр Гилкрист заверил меня, что братья совладают с любой непогодой и над головами гостей будут светить звезды.
-- Раз у вас все продумано и решено заранее, то мне лучше не вмешиваться.
-- Милорд, я хотел показать...
-- Достаточно, Натан. Сегодня я уже никуда не пойду. -- Эдмунд посмотрел на стремительно темнеющее небо и заметил: -- как долго тянется сегодняшний день. Иногда мне кажется, что от рассвета до сумерек проходит едва ли не вечность.
-- Милорд?
-- Не обращай внимания, Натан.
-- Вы выглядите уставшим, милорд. Возможно, вам лучше сегодня отдохнуть?
-- Да, я это и собирался сделать. Ты можешь идти.
-- Зачем вы каждую ночь проводите в склепе, милорд? Это истощает и выматывает вас.
-- Истощает, выматывает, -- задумчиво повторил Эдмунд, -- как ты думаешь, каково это -- не видеть снов? Когда ты закрываешь глаза и ничего не происходит. Просто лежать всю ночь для меня невыносимо, Натан.
-- У Анны есть неплохое снотворное, милорд, -- неуверенно сказал Реджис.
-- Ни одно лекарство, равно как и яд, не действует на меня. Кто-кто, а ты должен знать это лучше других.
-- Все же, я думаю, стоит попробовать, -- канцлер поставил пузырек на письменный стол. -- Она недавно говорила мне, что раскрыла секрет настойки травниц морновского предгорья. Возможно, именно эта настойка поможет вам.
-- Анна как-то заходила ко мне, и мы немного поговорили, -- сказал Эдмунд, разглядывая пузырек из желтого стекла, -- по ее мнению, я изматываю не только себя, но и своих подчиненных. В частности канцлера, у которого очень плохой аппетит.
-- Анна так и сказала?
-- Да, она смелая женщина и привыкла говорить напрямую, даже со мной. Господин канцлер в последнее время стал сам не свой. Он приходит очень поздно, никогда не успевая к ужину. Утром почти не завтракает, а иногда даже исчезает посреди ночи из-за очередного срочного поручения герцога, которому, видите ли, не спится. Она тоже предлагала мне снотворное, очень переживая за своего супруга.
-- Милорд, я действительно иногда задерживаюсь. С Большим советом столько хлопот.
