Если веришь…

Наталья Сергеевна Чернышева Если веришь…

I Таня

В окно сыпануло оглушительной дробью проливного дождя, ночную темень разодрало яркой вспышкой, и сразу же, прямо над крышей, громыхнуло с такой силой, что дрогнули стены. И пошло-поехало, поспевай только жмуриться и уши зажимать!

Не град ли там лупит, случаем? Этого еще для полного счастья не хватало! Выбьет окна, радуйся потом. Или ветром провода оборвет, тоже не лучше…

Нате, пожалуйста! Пропал свет по всему поселку. Сиди теперь без Интернета до понедельника. При свечке, как в седой древности!

Тоска.

Эх! Ночь, град, свеча — какая романтика! И под хвост одному блохастому животному.

Отчего так бывает, спрашивается? Ведь все есть у меня! Интересная и престижная работа. Собственный дом за городом и квартира в самом городе. И фигура что надо, и фэйсом Бог не обидел, и вообще…

А в личной жизни — тоска.

Принца давно не жду. Но и приглашать к себе домой кого попало — это тоже, знаете ли…

Да пропади оно все пропадом!

Звонок. С детства ненавижу будильники. И долбящие с утра по нервам телефоны!

— Да?

— Чернулькина Наталья Сергеевна?

— Я, — отвечаю нелюбезно.

— Вас беспокоит заведующая областным Реабилитационным Центром доктор Маркова Анна Альбертовна.

— Ну, и чем обязана?

Реабилитационный Центр — заведение серьезное, но… Я-то им за какой редькой понадобилась?!

— Вам знакомо имя — Татьяна Копылова?

— А-а… — доходит до меня, — Но… Посещения запрещены, насколько я помню.

— Она назвала номер вашего телефона. Очень просила, чтобы вы приехали…

Спешу. Ежу понятно, тише едешь, дОльше будешь. В смысле, дольше проживешь. Особенно по такой видимости.

С ума погода сошла, честное слово! Ночью — гроза, с утра — туман. В декабре, можете себе представить?! Вон по радио как захлебываются — редкостная аномалия, природный феномен… ля-ля тополя…

Танька. Она у нас всегда была не от мира сего. Молчаливая, замкнутая, не по возрасту серьезная. Временами на нее находило, и она начинала рассказывать…

Ролевые игры, Дозоры, Интернет, — все это войдет в нашу жизнь потом, много лет спустя. И Танькины рассказы сетевая тусовка облает от души: за надоевшие народу избитые темы, за грузилово насчет жизни и смерти, за наивность и розовые сопли, за проставленные не там, где надо, запятые…

А тогда мы жадно слушали: Таня говорила об удивительном мире… Мире магии и приключений, настолько не похожем на привычную серость будней, что захватывало дух!

'Я непременно найду дорогу туда! '- часто повторяла она с фанатичной убежденностью в голосе.

Ну, и нашла, разумеется. Не то, правда, что хотела…

Семь лет без права посещения.

Семь лет в психушке, да простит мне доктор Маркова подобное неуважение к ее лечебнице!

Приобретенный прогрессирующий аутизм. Плюс приступы немотивированной агрессии…

Оглушительный сигнал вырывает меня из сетей памяти. Еле успеваю среагировать! Мимо проносится громадный фургон, и я понимаю, что мой ангел-хранитель вовремя проснулся.

Останавливаю машину. Руки трясутся, сердце частит. Блин! Еще немного, и…

Тянусь в бардачок за пачкой. От сигарет, ясен пень, избавляться надо. Совсем не полезная привычка, что и говорить. Но по такому случаю разве удержишься?…

Доктор Маркова оказалась симпатичной женщиной из серии 'карманный вариант'. У меня обычный метр семьдесят, но рядом с начальницей Реабилитационного Центра я почувствовала себя настоящей каланчой. Впрочем, Маркову разница в росте не смущала нисколько.

— Наталья Сергеевна, вы с Таней давно знакомы?

Пожимаю плечами:

— В школе вместе учились…

— Замечали за нею что-нибудь странное раньше?

— Ну, фантазия у нее всегда была богатая, — говорю. — Но так вот чтобы на людей бросаться… Нет, никогда.

— Первый приступ при вас случился, не так ли?

— При мне.

Игра давным-давно закончилась, и орки с эльфами сооружали костер, а маги всех расцветок дружно колдовали над пиршественным столом. Таня же все сидела пень пнем, отрешенно всматриваясь в ровную гладь озера…

Я подошла и потормошила ее за плечо:

— Танёк, очнись! Пирушку пропустишь…

Она обернулась, — медленно так, плавно. И вдруг неожиданно резко вывернула мне руку…

…А улыбочка-то у заведующей профессиональная, поставленная. В глазах никакой улыбки нет и в помине, лишь один расчетливый холод.

Н-да… Что-то эта Дюймовочка нравится мне все меньше и меньше. Таньке-то с нею здесь каково?

— Таня где? — спрашиваю. — С ней… нормально все?

Танька загремела сюда по полной программе, причем без права посещения, нормальной ей уже не бывать никогда. Но я-то имела в виду совсем другое!

— Ну, то есть… — мямлю неловко. — Таня, она… ей лучше? Или… не совсем?

— Как сказать… Наталья Сергеевна, — внезапно заведующая становится предельно серьезной, — очень вас прошу, не спорьте. Что бы ваша подруга ни говорила, не спорьте с нею! Даже если ее слова покажутся вам совершенным бредом. Сделайте вид, что все в порядке. А еще лучше — подыграйте…

— Настолько серьезно? — интересуюсь недоверчиво.

— Безнадежно, — кивает доктор Маркова, в голосе — тоска, во взгляде — тоска.

Наверное, она с Танькой давно уже возится, вот и прикипела сердцем. Бывает…

Таня. Отлично выглядит, между прочим! А ведь ей тридцать два, как и мне.

— Привет, Натаха, — говорит радостно.

Санитар, крепкий молодой мужчина, из кабинета, между прочим, не вышел. Остался на пороге дверь подпирать. И у Марковой взгляд настороженный, цепкий…

— Ты это, Натаха, — говорит Таня смущенно. — Я тебе руку тогда сломала. Извини.

— Чего уж там, — говорю. — Да и не было никакого перелома, только вывих. Сто лет назад зажило. Ты-то как?

— Нормально. Слушай, Натаха… — замолкает, трет переносицу кончиками пальцев. — Даже не знаю, с чего и начать… Столько сказать надо!

— Начни с важного, Танечка, — доброжелательно советует доктор Маркова.