других сырьевых компаний переоценены. Но поскольку в 1980-е годы только эти акции и росли, фонды должны были их покупать, чтобы показать результат. Аналогично во время мании на японском фондовом рынке многие иностранные инвесторы думали, что акции переоценены. Но если бы они не вкладывались в Японию, то их результат был бы хуже, чем рост международных индексов, – поэтому иностранцы участвовали в мании, хотя и неохотно. Совсем недавно многим управляющим деньгами было очевидно, что акции высокотехнологичных компаний были переоценены. Но поскольку большинство акций после 1998 года не росли и только телекоммуникационный сектор тянул рынок вверх, управляющие должны были сидеть в этих акциях, чтобы показывать результат и привлекать в фонды новых пайщиков» [
В научной литературе все больше распространяется идея о том, что профессиональным управляющим деньгами может быть выгодно держаться центра стаи: если инвестиции эксцентричны, то при проигрыше управляющему пощады не будет. «Народная мудрость гласит, что лучше со всеми потерять, чем выиграть в одиночку» [
Дэвид Шарфстейн (David Scharfstein) и Джереми Стейн (Jeremy Stain) в известной статье «Стадное поведение и инвестиции» («Herd Behavior and Investment») уверяют, что именно стадностью можно объяснить крах 1987 года. Накануне краха многие думали, что рынок перегрет, однако акции продавать не спешили. Что, если они продадут, а акции еще вырастут в цене? Тогда их по головке не поглядят. Если же акции упадут, то потеряют все. Если крах не мог предвидеть никто, то и с управляющим ничего не случится. В модели, предложенной этими авторами, управляющие деньгами принимают инвестиционные решения, думая о том, что тем самым они посылают рынку сигнал о своей квалификации. Рынок не различает квалификацию менеджеров[153], которые могут быть «умными» и «тупыми». Теоретически рынок мог бы оценивать квалификации менеджеров по конечному результату, но только теоретически – нужно долго ждать, плюс имеет место фактор случайности. Гораздо проще, говорят Шафрстейн и Стейн, оценить квалификации управляющих по действиям. Действия менеджеров, которые принимают «правильные» решения, должны быть одинаковы, ведь они призваны отражать одну и ту же «правду». Того, кто действует в противоход, скорее признают управляющим с низкой квалификацией. Кроме того, плохая квалификация провалившегося менеджера выявляется только в том случае, если он был оригинален. Если же он действовал как все, то его профнепригодность остается незамеченной. В результате за «толпой» могут последовать не только плохие менеджеры, но и специалисты выше среднего уровня.
На мой взгляд, это очень похоже на правду для ситуаций, когда горизонт оценки менеджеров краткосрочный. А в большинстве случаев он таковым и является – результаты деятельности взаимных фондов оцениваются ежеквартально, а это слишком короткий промежуток времени, чтобы сыграла долгосрочная стратегия инвестирования в противоход (contrarian). Полная аналогия с короткими продажами переоцененных акций – когда-то рынок упадет, но до этого можно успеть пойти ко дну. И здесь мы наблюдаем то же самое: управляющий может быть и прав, но его могут уволить быстрее, чем выяснится, прав ли он. И как мы сейчас увидим, его могут уволить, даже если его правота подтвердится!
Около 77% управляющих фондами преследуют стратегию моментум-трейдинга [
Аналогично стадное поведение может наблюдаться и в действиях аналитиков. Наличие влияния аналитиков, делающих прогноз или дающих оценку первыми, на тех, кто делает это позднее, и тенденции усреднять рекомендации задокументировано, например, в [
Причина бычьих настроений аналитиков инвестиционных банков – в косвенном, но очень ощутимом давлении со стороны банка. Как сказал как-то известный управляющий деньгами, один из создателей Oppenheimer Funds, Юджин Леви (Eugene Levy), «если вы – главный стратег по акциям в такой фирме как Goldman Sachs, Morgan Stanley или Credit Swiss First Boston, вы рискуете своей работой, если вы делаете публичные заявления касательно будущего рынка. Эти гигантские институты во всем, от своего IPO-бизнеса до розничного, зависят от веры публики в то, что акции постоянно растут в цене» [
Мегги Махар, также уверяющая, что «у каждого, кто избирает умные разглагольствования на финансовые темы, есть очень внятный мотив, чтобы стать быком» [
Я не хочу, чтобы это случилось со мной. Я не хочу быть центром противоречий. Я думаю об описании Кеннетом Гелбрейтом того, что случилось с медведями во времена инвестиционной мании. Вас начнут презирать, вас будут терроризировать, и когда пузырь начнет сдуваться, публика будет очень злой. Ей нужен будет козел отпущения”» [
Расправа не заставила себя ждать. Дудак была уволена из телевизионного шоу Луиса Рукейсера (Louis Rukeyser)[155]. «Через неделю в редакцию программы посыпались письма фанатов Дудак, которые были недовольны тем, что она была уволена в прямом эфире. Многие обвиняли Рукейсера в том, что он манипулировал индексом. Некоторые были убеждены в том, что он уволил Дудак из индекса, поскольку хотел, чтобы индекс однозначно показывал бычьи настроения» [
Упоминаемый Дудак Кеннет Гелбрейт тоже ощутил на себе социальное давление, и не раз, из-за того, что говорил о возможном крахе. Впервые это произошло, когда в феврале 1955 года он выступал перед комитетом Конгресса по банкам и валюте по вопросу нарастающей спекуляции на фондовых рынках. Гелбрейт воздержался от того, чтобы предсказывать крах, но напомнил, что произошло четверть века назад, и предложил повысить требования по марже. Пока он говорил, рынок обвалился. «Реакция последующих дней была жесткой. Почтальон приносил пачки писем, в самых экстремальных мне угрожали, что вынудило ЦРУ предпринять кое-какие действия, в самых мягких сообщали о том, что были заказаны молитвы за мою, такую желательную, кончину. Несколько дней спустя я сломал ногу, катаясь на горных