— Давай хоть фугас понесу.
— Обойдёшься! Прямо! Марш!
Сухов взвалил на плечо ящик с фугасом и подтолкнул в спину Апостола. Руководствуясь главным принципом сталкеров — не выходить там же, где вошёл, Сухов двинулся к запасному выходу. Кроме того, что этот путь стал новым, он оказался ещё и самым коротким. Лейтенант ещё в самом начале приметил этот путь отхода. Да и как его не приметить, если большая железная клеть промышленного лифта занимала половину свободного пространства в правом переднем углу главного бункерного зала. Позавчера в этом лифте условно отдали концы и Сухов, и Апостол, а вчера сгорели синим пламенем всё тот же Апостол и сержант Тарасов, но сегодня клеть, естественно, выглядела как новая (насколько это возможно) и наверняка нормально работала.
Сухов закрыл раздвижную дверь и нажал пожелтевшую от времени пластиковую кнопку с выдавленной цифрой «1». Лифт не отреагировал. Сухов поднял вопросительный взгляд на Апостола.
— Ноль нажми, — Апостол покачал головой. — Трудно догадаться? Единица это здесь, первый этаж вниз, а грунтовый уровень это ноль.
— Здесь ещё три кнопки, — заметил Сухов. — С «отменой» и вызовом лифтёра всё понятно, а «двойка» для чего?
— Над нами цех, — Апостол пожал плечами. — Наверное, когда он работал, лифт выше поднимался.
— Не пудри мне мозги, — Сухов погрозил Апостолу пальцем. — Если «единица» здесь, внизу, то «двойка» должна быть ещё глубже. И подъемные механизмы с балками там, наверху смонтированы так, что выше лифт просто не мог подниматься. Что под нами?
— Не знаю.
— А так?! — Сухов замахнулся прикладом «Шторма».
— Да, есть там ещё один уровень, но я не знаю, что на нём! Там всё завалено каким-то хламом и окаменевшими мешками с какой-то химией. Может, с удобрениями, я не специалист. Склад, наверное, там располагался. Мы туда сунулись, хотели расчистить на всякий случай, но за день там не управишься.
— А выход через этот уровень не пробовали найти? На всякий случай.
— Пробовали, и даже нашли, но он тоже завален почти под завязку. Я посылал бойца, он метров двадцать прополз и вернулся. Дальше ещё уже лазейка стала. Но, может, и наврал, испугался дальше лезть. Да нам этот выход и без надобности. Мы ведь весь центр под контролем держим, кого нам бояться?
Апостол что-то неразборчиво добавил, но Сухов не стал переспрашивать, что он там пробормотал. Павел нажал «ноль», и кабина, лязгнув сразу всеми своими престарелыми решётками и хлипкими болтовыми соединениями, пришла в движение. На второй секунде подъема она ещё и завибрировала, жалобно заскрипела и замигала подслеповатой лампочкой под потолком. Сухов ничуть не удивился бы, развались вся эта допотопная конструкция прямо сейчас на ржавые запчасти.
Но всё обошлось. Тридцать секунд напряжённого ожидания техногенной катастрофы остались позади, пожилой лифт с честью выдержал очередное испытание и распахнул двери на грунтовом уровне. Сухов снова подтолкнул Апостола, вышел следом и осмотрелся. Последние сомнения улетучились, как утренний туман. Он в третий раз очутился в развалинах того самого цеха, где сначала погиб, а затем победил. На этот раз результат вырисовывался какой-то «среднеарифметический». Сухов пока оставался в строю, Апостол — связан и находился под прицелом, а фугас взрываться пока не собирался.
«Может, не выпендриваться, а дождаться здесь «вертушек»? Но ведь я не состыковался с Бойковым. Военные ничего не знают обо мне и о логове Апостола. Значит, никто сюда не прилетит. Но тогда, быть может, двинуть к блокпосту? Теперь-то можно. И что я скажу? Господа офицеры, вот он я, вернулся после восьми месяцев отлучки и привёл вам того, кого вы искали! Да, и фугас утерянный принёс. Дайте мне медаль. И что ответит Бойков? Да то и ответит: «Совесть заела, решил сдать дружка?» И посадит в карцер. Тогда уж точно никакого опыта я не проведу. Ведь упрячет меня Бойков, как минимум, на сутки. Даже если до полуночи, эффект будет тот же: плакал мой эксперимент, а завтра всё сначала».
Сухов отлично понимал, что примерно по такому же сценарию могут пойти дела и если удастся выйти в реальность. Но там хотя бы будет неограниченный запас времени. Начнётся всё точно так же, арестуют обоих, зато можно будет не волноваться, что товарищи контрразведчики не разберутся до полуночи. Пусть хоть до Нового года разбираются! Ничего, обойдётся… если, конечно, Апостол признается в своих грехах и про Сухова правду скажет. А то ведь эта сволочь может в отместку и наврать. Скажет, что они с лейтенантом заодно, и что случайно на военных вышли, а когда сообразили, что засветились, решили спектакль разыграть: Апостола сажают, Сухова отпускают, и лейтенант потом подельнику побег устраивает.
«Запросто может что-нибудь такое наплести, сволочь. Ему же гадости делать, как воздухом дышать. Жизненно необходимо. Короче, незачем менять планы на ходу. Идём к выходу из «петли», а там будет видно».
По расчётам Сухова, если идти в темпе и строго на юг, не закладывая виражи, выйти к воронке ходокам светило через полчаса, не больше. Оставалось только не нарваться на биомехов или местную братву. Впрочем, если верить Апостолу, в северных и центральных кварталах второй вариант ходокам не грозил, значит, опасаться следовало лишь встречи с чугунками.
— На тропе к воронке много железок обычно пасётся? — на всякий случай уточнил Сухов.
— Обычно мало, — Апостол пожал плечами. — Но сегодня обычные правила вряд ли действуют. Я так думаю.
— А ты не думай, — вновь посоветовал Сухов, теперь без былой уверенности. — Смотри по сторонам, это и в твоих интересах тоже.
— Мой интерес в том, чтобы я ошибся насчёт кристалла, — Апостол усмехнулся. — Или чтобы нас обоих грохнули. Тоже вариант. Тогда завтра…
— Тогда завтра вообще все правила нарушу! — пообещал Сухов. — Прямо у воронки тебя завалю. И плакал твой день «Д».
— Так себе перспектива, — Апостол кивнул. — Хотя вряд ли что-то изменится. Послезавтра назначу новый день «Д».
— Снова завалю! А потом снова и снова. И так пока тебе не надоест подыхать!
Апостол почему-то воздержался от новых комментариев, о чём-то задумался. Сухов тоже умолк. Он вдруг окончательно понял, что угрозы, препирательства и разборки, как минимум, бессмысленны. Застрявшим в «петле» людям следовало выработать другие правила игры.
«Когда-нибудь выработаем. Но не сейчас. Не время».
На всём пути к воронке ходокам встретился только один местный — завидев людей в униформе чистильщиков, он проворно юркнул в ближайший подвал и словно растворился в темноте, а ещё — несколько мелких биомехов. «Петля» будто бы взяла передышку.
И непосредственно на краю воронки Сухов ничего не услышал. Вообще. Павлу показалось, что даже дождь приутих, накрапывал лениво и почти бесшумно.
Сухов не отказал себе в удовольствии придать Апостолу ускорение, дав лидеру «СД» коленом под зад. Апостол опасно подался вперёд, но сумел сгруппироваться и по склону воронки съехал не на животе, головой вниз, а на пятой точке. Сухов не стал мудрить и спустился тем же способом, разве что без дополнительного импульса. Притормаживать ни Сухов, ни Апостол не пытались, поэтому съехали прямиком в лужу.
Когда спуск закончился, Сухов встал и, ухватив за шиворот, рывком поставил на ноги и Апостола.
— И что дальше? — враг усмехнулся. — Может, надо какое-нибудь заклинание сказать? Избушка, избушка, встань к лесу задом… Или — сим-сим, откройся.
— Твоя идея, — ответил Сухов. — Что сказочники в барах говорили?
— Таких подробностей никто не озвучивал, — Апостол вдруг сделал шаг вперёд. — А что, если надо в центр встать?
— Стой! — Сухов дёрнул его за ворот. — Вместе пойдём.
Они в ногу, несмотря на то, что проделать это в густой грязи непросто, шагнули к центру лужи, затем сделали ещё один шаг, ещё…
