Глюкс лишь его заместитель, который временно исполнял его обязанности, пока Эйке командовал дивизией на фронте. Такое положение вещей — идиотизм с точки зрения здравого смысла, но только таким образом Гиммлеру удавалось держать лагеря под своим контролем, ведь формально их по-прежнему возглавлял фанатик Эйке — убийца Рема, любимец фюрера. Теперь, когда Эйке наконец-то здох, мы без проблем подомнем лагеря под себя.
— К чему ты мне это рассказываешь, Генрих? Я все это знаю не хуже тебя. Все это выглядит легко лишь в теории. Дьявол — в деталях!
— Вот о них и поговорим. Глюкс не справляется со своей работой — в лагерях бардак, коррупция и взяточничество. Мои 'политические отделы концлагерей' провели совместно с юристами из других управлений РСХА ряд расследований во всех крупных лагерях. Везде обнаружены случаи хищений, взяточничества и финансовых махинаций. Штурмбаннфюрер Конрад Морган из отдела финансовых преступлений при РСХА, с помощью моих 'политотделов'[36], распутал масштабные махинации в Майданеке и Бухенвальде — дело пахнет смертной казнью для комендантов этих лагерей и еще кое-кого. Дела хоть сейчас можно отправлять в суды СС, доказательства железные — никто не подкопается.
— Интересно. А что Глюкс?
— А у него перманентная депрессия, которую он топит в шнапсе. Называя вещи своими именами, Рихард Глюкс в настоящий момент является натуральным алкоголиком. И доказательств этого у нас предостаточно.
— И они достоверны?
— Вполне. На счет его полной недееспособности это конечно перебор, но пьет он действительно чрезмерно. В общем мы сможем доказать его алкоголизм даже консилиуму врачей, не говоря уж про фюрера и судей СС.
— Замечательно. Что еще?
— Всего подготовлено около 800 дел по факту нарушения сотрудниками концлагерей всех мыслимых и не мыслимых законов, норм и предписаний. Свыше 200 дел уже возбуждено. Так что не думаю, что Гиммлер сможет отбиться на этот раз. В пенитенциарной системе и так был бардак, а теперь, когда появились толпы русских пленных, она может и вовсе рухнуть, если поток пленных не уменьшится в ближайшее же время. Лагеря просто не готовы к такому потоку пленных — все выкладки и расчеты, подтверждающие это, уже подготовлены. Так что с доказательством некомпетентности руководителей инспектората у нас нет никаких проблем.
— Судя по тому, что говорят в 'Вольфшанце', поток пленных в ближайшее время может только возрасти — готовятся новые операции на окружение.
— Тогда в концлагерях начнется хаос. Такое количество пленных не то, что разместить, их даже кормить не смогут.
— И это плохо, Генрих. Как только мы установим контроль над инспекторатом лагерей, надо будет немедленно заняться их расширением и совершенствованием. Систему надо реформировать. И разработкой необходимых для этого мер нужно заняться уже сейчас.
— Ба, с чего такая забота о русских пленных? Чем больше их передохнет в лагерях в ближайшее время, тем проще нам будет отобрать эти лагеря у СС.
— Мне плевать на русских пленных. Пусть передохнут хоть все до единого. Но мне не нравится, что они мрут без всякой пользы! Пусть Эйке был психом и фанатиком, но в одном ему не откажешь — он сумел организовать в концлагерях полезные и нужные работы и производства. Нам нужно взять этот метод на вооружение и поставить его на промышленную основу. Все крупные лагеря должны превратиться в промышленные центры. Война требует расширения производств, глупо в такой ситуации разбрасываться дармовой рабочей силой.
— То есть ты предлагаешь переложить на пленных и прочих заключенных строительство стратегических объектов?
— Почему бы и нет? Фактически мы и так этим занимаемся — все лагеря связаны с различными производствами, в них открыты или готовятся к открытию филиалы многих фирм. Я всего лишь предлагаю перевести это на качественно новый уровень, подключив к участию в работах на регулярной основе миллионы пленных.
— Миллионы?
— Да. Всё указывает на то, что количество пленных превысит, то, что было захвачено нами во французской компании.
— Хм, ну и задачку ты мне подсунул — эффективно использовать несколько миллионов русских!
— Ты справишься, Генрих. Ты блестяще провел подготовку нашего наступления на ведомство Эйке, теперь тебе предстоит довести дело до конца. Я окажу тебе любую помощь, но основную работу придется выполнять тебе. И начинать нужно уже сейчас — время не ждет.
* * *
Напряженной работой в последние дни июля была занята и советская Ставка Верховного Главнокомандования, а также недавно созданный Государственный Комитет Обороны — наделенный чрезвычайными полномочиями, высший орган политической, экономической, законодательной и военной власти в стране, созданный на время войны.
'Слишком много катастроф! Слишком много и слишком быстро — ни один довоенный сценарий не предусматривал такого начала войны, при котором через две недели после первых выстрелов на границе придется думать об обороне нижнего течения Днепра! Тем более в последние годы, когда для укрепления обороны страны делалось столь много!' — именно такие мысли витали в головах высших советских государственных деятелей во второй половине июля, после отгремевших сражений под Псковом, Смоленском и Уманью. И тем не менее…
Первый шок был преодолен, и началась упорная борьба. Западный фронт был воссоздан из небытия. Южнее был сформирован новый — Резервный фронт. На стыке Резервного и Юго-Западного фронтов возник Центральный. Действующий в Прибалтике, Северо-Западный фронт получил подкрепления от Северного, а затем и вновь сформированного Ленинградского. Юго-Западный фронт пополнился новыми армиями и сумел, оправившись от уманской катастрофы, сформировать сплошной фронт за Днепром. Для лучшего управления всеми этими новообразованиями были созданы новые командные инстанции — командования направлений, объединяющие действия нескольких фронтов и флотов. Северо-Западное возглавил маршал Ворошилов, Западное — маршал Тимошенко, а Юго-Западное — маршал Буденный.
Причем все эти фронты и армии не были пустым звуком, флажками на штабных картах. Миллионы людей, призванных по мобилизации, с поразительной быстротой были организованны в полки и дивизии, вооружены и экипированы. Вслед за призывниками, в ход пошло и ополчение, из которого формировались целые армии. Правда с техникой дела обстояли значительно хуже — обескровленные в первые недели войны танковые и авиационные части, восстановить с такой же быстротой как пехотные не получалось. Не хватало опытных кадров, а главное — техники. В стране как раз началась и набирала все большие обороты, массовая эвакуация промышленных предприятий. Это заранее организованное и хорошо подготовленное мероприятие давало СССР шанс на успешное продолжение войны, но лишало армию столь необходимых ей вооружений в самый тяжелый для нее час.
И все же постоянный приток свежих резервов, на фоне накапливающейся 'усталости' немецких войск неделя за неделей, ведущих безостановочное наступление с боями, начинал сказываться. Немецкий натиск слабел, а советское сопротивление неуклонно нарастало, постепенно начиная давать зримый эффект. Немецкая группа армий 'Север', фельдмаршала Лееба, завязла в обороне, противостоящих ей советских фронтов, вынужденная раздергать свои силы на несколько не связанных между собой направлений. Наступление на Ленинград — замерло. Группы армий 'Центр' и 'Юг' тоже приостановили свое ураганное продвижение вперед. Первая была вынуждена заняться ликвидацией остатков окруженных 'котлов' и укреплением своих флангов, особенно южного, прилегающего к Полесью, на которые постоянно оказывалось давление. Вторая — подготовкой к планомерному преодолению нижнего Днепра с использованием захваченных плацдармов. С фронта немецкие войска, перешедшие к обороне, регулярно подвергались систематическим, изматывающим атакам, которые, хотя и приводили к тяжелым потерям
