В тот час, когда голубой экспресс отошел от перрона парижского вокзала Орсе, увозя в Тулузу Девотченко, Степанова и Сюсюкалова, на аэродроме Сото в готовности к взлету стояли два истребителя И- 15. У самолета в брезентовых шезлонгах молча сидели Анатолий Серов, Михаил Якушин и Николай Соболев. Летчиков одолевала усталость. Позади был изнурительный день боев над Брунетским выступом и Мадридом.
Фашистские войска, поддерживаемые танками и авиацией, третьи сутки наступали вдоль обоих берегов Гвадаррамы, упорно пытаясь прорвать фронт республиканцев в районе Кихорны и Вильянуэвы-де- ла-Каньяда.
Утром эскадрилья прикрывала Р-зеты, которые бомбили подходящие к Кихорне с юга резервы противника. Едва Р-зеты легли на боевой курс, как сверху на них бросились «фиаты». Летевшие выше основной группы Серов, Якушин, Шелыганов и Карпов удачным маневром сорвали попытку фашистов нанести внезапный удар, но четверка И-15 оказалась отрезанной от эскадрильи. Республиканским летчикам не впервой было драться с превосходящим по численности противником, но на этот раз их оказалось четверо против двадцати двух.
В этом тяжелом бою погиб Иван Карпов. Самолет Шелыганова был подбит, но летчику удалось перетянуть через линию фронта и сесть на своей территории…
В темном небе сверкали яркие звезды. Было душно, в воздухе стоял горьковатый запах листвы оливковыхдеревьев. В зарослях постепенно смолкали щебетавшие перед наступлением темноты птицы. Летчикам предстояла тревожная, полная опасностей ночь.
В патруль сегодня были назначены Анатолий Серов и Михаил Якушин. Николаю Соболеву и Александру Рыцареву предстояло выпустить их с Сото в воздух.
На этот раз Еременко разрешил ночному патрулю взлетать со своего аэродрома. Взлет с Сото в полной темноте был небезопасен, но командир эскадрильи надеялся на опыт Серова и Якушина. Посадку по окончании патрульного полета в зоне Мадрида они должны были совершить на аэродроме Алькала-де- Энарес.
Анатолий Серов тяжело повернулся в шезлонге:
— Остервенели фашисты. Как они в Ивана стреляли! У него не самолет, а сплошной огонь. А «фиаты» как с цепи сорвались — бьют и бьют по нему.
— Он прыгать над вражеской территорией не захотел, чтобы в лапы фашистам не попасть, — вздохнул Якушин.
— Я им еще Карпова припомню, — глухо отозвался Серов.
— Еременко убивается. Сколько людей потеряли… Эх! — Николай Соболев поднялся, заслышав быстро приближающиеся шаги, — Ну что там?
Подошел Рыцарев.
— Звонили с Алькалы. У них все готово для обеспечения посадки.
Серов посмотрел на часы:
— Полночь уже, — удивленно проговорил он. — Давай, Миша, в кабины сядем. Ночка темная. Возможно, гости собираются к нам…
— Чертовски я устал сегодня, — признался Якушин. Соболев поднялся:
— Я на связь пойду.
— Когда взлетим, не забудь предупредить Алькалу, — напомнил ему Серов.
Механик Хозе помог Якушину надеть парашют и застегнуть привязные ремни.
— Покушайте, командир, соленых оливков. Они сон хорошо прогоняют, — Хозе протянул Якушину небольшой пакет.
— Спасибо, Хозе, — Михаил похлопал механика по плечу.
Хозе был вдвое старше своего летчика, без малогодвадцать лет провел среди крылатых машин, и испанцы в шутку называли его основателем королевской авиации…
Через полчаса прибежал Рыцарев:
— В районе севернее Эскориаль фашисты бомбят передний край!
Якушин запустил двигатель. В темноте впереди вспыхнул огненный овал, образованный вырывающимися из выхлопных патрубков мотора языками пламени. Это выруливал Серов. Мелькнуло и растаяло едва различимое очертание истребителя. Теперь была очередь Якушина. Он включил и быстро погасил бортовые огни. Хозе выбил из-под колес колодки. Ревя работающим на полных оборотах двигателем, «чато» устремился в темноту…
Пройдя Фуэнкарраль, Якушин взял курс на северо-запад. Мадрид остался южнее. Слева по курсу полета изгибалась линия фронта. Блеснула нить реки Мансанарес. Летчик внимательно всматривался в темноту. Истребитель подходил к южным отрогам гор Сьерра-де-Гва-даррама. Пора обратно. И тут в лунном свете проплыл какой-то предмет. Может быть, померещилось? Насколько позволили привязные ремни, Михаил приподнялся на сиденье и всмотрелся в темноту: сомнений не было.
Облитый серебристым светом луны, навстречу И-15 шел «юнкерс». Якушин летел метров на семьдесят ниже и теперь отчетливо видел на фоне неба темный силуэт фашистского бомбовоза. «Пропущу, потом зайду с хвоста и…» Летчик до боли в шее повернул голову, следя за самолетом противника. Крутым разворотом он вывел истребитель на попутный с «юнкерсом» курс. Мельком глянул на компас. «К Мадриду, подлец, идет. Ну погоди!»
«Чато» рванулся вперед, и тут его слегка тряхнуло. «Иду в спутной струе моторов», — догадался летчик. Он добавил обороты двигателю. Движением рулей подвернул нос И-15 в направлении стыка правого крыла и фюзеляжа бомбовоза. Теперь обе машины летели почти рядом.
«Не уйдешь, негодяй! Не уйдешь!» Михаил прицелился, нажал гашетки. Четыре пулемета ударили по «юнкерсу». Якушин не отпускал гашетки до тех пор, пока не увидел, как ярким фонтаном брызнул горящий бензин. Из фюзеляжа бомбовоза вырвались длинные языкиоранжевого пламени. Застрочил пулемет стрелка «юнкерса». Но было уже поздно…
«Юнкерс» валился вниз. Огненный крест с длинным оранжево-красным хвостом несся к земле. И вслед за ним спиралью снижался «чато». На крыльях и ветровом козырьке истребителя играли огненные блики.
Когда до земли осталось менее пятисот метров, Михаил выровнял машину. И тут снизу взметнулся ослепительный столб пламени. Стало светло, как днем.
Бортовые часы истребителя показывали 1 час 45 минут среднеевропейского времени. Михаил прошел над местом падения «юнкерса» и развернул истребитель к Алькале.
Впервые за год народно-революционной войны в Испании в ночном воздушном бою истребителем был сбит самолет противника. Это произошло в ночь на 27 июля 1937 года. Сделал это советский летчик- доброволец Михаил Якушин.
В Тулузу экспресс пришел с рассветом. На покрытых замшелой черепицей крышах, нахохлившись, дремали голуби. Моросил дождь. По мокрому перрону прохаживался здоровенный полицейский в черной пелерине. Летчиков никто не встретил.
Такси быстро расхватали немногочисленных пассажиров.
— Аэропорто? — спросил летчиков чернявый шофер в огромной фуражке.
— Да! — ответил Девотченко.
Шурша шинами, серый «рено» помчался через еще не проснувшийся город.
Наступал самый трудный и ответственный этап поездки. Рядом, за Пиренеями, была Испания.
В это же ненастное утро в дальнем конце аэродрома Ла-Бурже под Парижем стартовал потрепанный пассажирский «фарман». На борту частного самолета находились Семен Евтихов, Виктор Кустов, Алексей Горохов, Михаил Котыхов и Григорий Попов. Медленно набирая высоту, «фарман» пошел к Пиренеям.
Внизу, у забрызганного грязью «кадиллака», всматриваясь в удаляющийся самолет, стояла Шура Васильченко…
Через два часа после посадки Якушина на Алькалу приехали Птухин и Кутюрье. Они уже успели побывать на месте падения «юнкерса».
— Герой, ну прямо герой, — пожимая Михаилу руку, довольно говорил генерал Хозе. — Верите, Миша огнем пулеметов убил четырех членов экипажа. Пятый, штурман, спустился на парашюте. Он настолько
