штаба авиации Кутюрье.
— Ну и задали вы взбучку «фиатам», — довольно рассмеялся, здороваясь с экипажем, Кутюрье. И, помолчав, добавил: — А у меня срочный приказ. Вам предстоит вылет на Мальорку.
Сенаторов, которого еще не покинуло напряжение Только что проведенного боя и двух тяжелых вылетов к Бильбао, никак не прореагировал на сообщение.
— Дай отдышаться! — пожимая руку Кутюрье, устало проговорил он.
Они присели на накаленную полуденным солнцем землю невдалеке от самолетов, у которых уже хлопотали Механики и оружейники. Стояла тридцатиградусная жира, и слабый сухой ветерок не мог освежить разгоряченные боем лица. К командиру эскадрильи, штурману и стрелку-радисту протянулись руки с раскрытыми пачками папирос и бутылками охлажденного на льду сидра. Сенаторов закурил и повернулся к Кутюрье:
— Так что же нас ожидает?
— Удар по аэродрому Инка. Всей эскадрильей. Вылет через час.
— Знакомый маршрут, — проговорил штурман Душкин.
Аэродромы Инка и Пальма были хорошо известны экипажам «катюш». С 18 июля 1936 года — начала фашистского мятежа в Испании — остров Мальорка, где находились эти аэродромы, был фактически оккупирован итальянцами и немцами и стал основной базой для кораблей их военно-морского флота и авиации, действовавших в Средиземном море у восточного побережья республиканской Испании…
Чей-то громкий предостерегающий возглас заставил авиаторов оторваться от карт. Повиснув на одном из держателей, под крылом СБ качалась бомба. Все оцепенели. В следующую секунду бомба глухо шлепнулась о каменистую землю. Не успел никто и пошевельнуться, как к упавшей бомбе бросился оружейник Марселино и накрыл ее своим телом.
Когда прошло первое замешательство, к испанцу подбежали Сенаторов и Кутюрье. С большим трудом они оторвали Марселино от бомбы. Его бледное лицо было покрыто мелкими бисеринками пота.
Командир эскадрильи отвел оружейника в сторону:
— Успокойся, Марселино. Зачем ты лег на бомбу?
Испанец, сжав руками виски, молчал. В его широко раскрытых глазах отражалось все, что он пережил за эти мгновения.
— Мой командир! Когда она, проклятая, сорвалась с держателя, у меня свет в глазах померк. А лег я на нее, чтобы не погибли вы и ваши товарищи.
— Спасибо, друг. Но ты еще не успел ввернуть в бомбу взрыватель, — улыбнулся комэск.
— Только когда меня оттащили от нее, я вспомнил об этом.
Летчики окружили Марселино, все улыбались ему, дружески хлопали его по плечу. Эти люди знали цену настоящему мужеству.
И вот, шипя и брызгая огнем, в небо рванулась белая ракета.
— По машинам! Душкин надел парашют.
— Марселино! — позвал он.
— Да, мой штурман.
— А теперь она, проклятая, взорвется? — хитро улыбаясь, спросил штурман.
— Непременно! Все теперь зависит от вас, Иванио. Нужно попасть точно в цель. Тогда бомба докажет, что я не зря сегодня около нее за секунду пережил всю свою жизнь…
Эскадрилья прошла над серыми Каталонскими горами. Впереди в жарком мареве полуденного солнца лежало лазурное Средиземное море. Высоко в небе виднелись редкие белые мазки перистых облаков. Над Таррагоной бомбардировщики пересекли береговую черту с пенистой линией прибоя.
— До Мальорки сто девяносто километров. Мирек, внимательнее смотри за воздухом, — предупредил Душкин.
С пятикилометровой высоты отчетливо была видна вся цепь Балеарских островов. Эскадрилья приближалась к обрамленной коричневыми горами Мальорке.
— Через девять минут будем над целью, — доложил штурман.
Сенаторов посмотрел на бортовые часы. И тут в ровный гул двигателей ворвалась дробная скороговорка пулемета стрелка-радиста.
— Фашисты! Атакуют со стороны солнца, — взволнованно проговорил в переговорное устройство Мирек.
— Справа группа истребителей, — глухо добавил Душкин.
Бомбардировщик увеличил скорость.
«Откуда им тут быть?» — с недоумением подумал командир эскадрильи. На такой высоте ему еще не доводилось встречать истребители противника.
Густой сноп пулеметных трасс рассыпался в воздухе. В стороне мелькнул и пропал внизу среди незнакомых очертаний остроносый самолет.
— Машины у фашистов какие-то новые, — встревожился штурман.
— Внимание! Атака снизу-сзади! — крикнул Мирек.
Тупые удары качнули СБ. Задымил левый мотор. Плеснув остеклением кабины, впереди выскочил истребитель противника. Самолеты разделяло расстояние не более ста метров. Сенаторов успел рассмотреть перечеркнутый крест-накрест черными полосами белый руль попорота, короткие, как бы обрубленные крылья.
Поймав в кольцо пулеметного прицела фашистскую машину, Душкин вонзил в нее длинную очередь. Волоча зa собой клубящийся шлейф дыма, самолет пошел к воде.
Из пробитого двигателя на левое крыло летело горячее масло. Сенаторов ввел в действие бортовой огнетушитель. Краем глаза он увидел внизу кусок голубой бухты и облитый солнцем город.
Как только «катюши» пересекли береговую черту острова, в небе над Мальоркой заметались разрывы зенитных снарядов.
— Командир, подходим к цели. Снижайся до трех тысяч, — спокойно проговорил штурман.
Где-то внизу притаился фашистский аэродром Инка. Но сильно перегревшийся левый мотор уже совсем не тянул.
— Выключаю двигатель. Дойдем на одном, — объявил экипажу Сенаторов.
— Под нами цель! На боевом!
Боевой курс! Несколько секунд летчик должен вести машину по прямой. Он не имеет права отвернуть самолет даже на десятую долю градуса. Скорость и высота полета должны быть неизменны — только тогда штурман метко сбросит бомбы. В эти секунды бомбардировщик — отличная цель для истребителей и зенитных батарей противника.
Сенаторов направил свою машину прямо на взметнувшуюся в небо, узкую, как игла, вершину горы. Он мысленно представил, как медленно к перекрестию бомбоприцела ползет цель и Иван Душкин вносит необходимые поправки.
— Бросаю! — Душкин утопил пальцем боевую кнопку.
Облегченная машина взмыла вверх.
— Разворот вправо. На отходе сбросим остальные, — скороговоркой сказал штурман.
Сенаторов положил СБ на обратный курс. Растянувшаяся в воздухе эскадрилья четко повторила маневр.
— Разрыв в центре цели! Еще… Еще! — радостно восклицал стрелок-радист.
На развороте экипаж увидел опадающие к земле темные султаны взрывов и языки огня над аэродромом Инка.
— Мирек, как остальные? — спросил комэск.
— Муй бьен! Очень хорошо!
Сенаторов усмехнулся. Раз чех ответил по-испански, значит, дела действительно неплохи.
Когда вновь показался горящий аэродром, Душкин сбросил остаток бомб. Теперь — домой.
Но это было еще далеко не все. Вырвавшись из зоны зенитного огня, республиканские бомбардировщики вновь были атакованы истребителями. Основной удар фашисты направили на подбитый самолет Сенаторова. Тогда, снизив скорость, «катюши» Александра Тихомирова, Федора Полушко, Григория Стародумова плотным кольцом окружили израненную машину. Огневая завеса бортовых пулеметов
