Фридрихъ Шпильгаген
Романъ
Въ дв?надцатомъ часу
Глава первая.
— И труда не стоитъ въ постель ложиться. Можно ли заключать такимъ прозаическимъ кондомъ такую упоительную ночь? Слышишь ли, Свенъ, какъ надъ нашими головами, въ густыхъ вершинахъ каштановъ, птицы соннымъ щебетаньемъ возв?щаютъ приближеніе солнечнаго восхода. Пойдемъ и мы прив?тствовать появленіе небеснаго св?тила. Эта дорога ведетъ на берегъ и ты вспомнишь старые годы, когда мы съ тобой росли, какъ братья, двумя мальчуганами буйнаго нрава.
— Прошу тебя, Бенно, если ты хоть сколько-нибудь дорожишь моимъ обществомъ, не болтай такъ много и такъ громко. Отъ воспоминаній, промелькнувшихъ въ голов? моей въ эту ночь, такъ тихо, такъ...
— Такъ торжественно, такъ полно, какъ-будто разверзается — то-есть тотъ день, когда...
— Прощай, Бенно; завтра, какъ ты проспишься посл? вліянія пунша, спроси обо мн? въ «Золотой Зв?зд?».
— Возлюбленная, родная душа! не скрывайся отъ меня за вратами твоего каравансерая съ прочими одногорбыми и двугорбыми верблюдами и дромадерами! Я буду н?мъ, сд?лаюсь даже глухон?мымъ, если ты того пожелаешь, только не покидай меня теперь и не прим?шивай своимъ ипохондрическимъ упрямствомъ горечи въ сладость нашего свиданія посл? многихъ л?тъ разлуки. Кром? шутокъ, Свенъ, я буду разсудителенъ; восходящее солнце на нын?шній день не озаритъ другого челов?ка такого же разсудительнаго, какъ я.
Молодъ еще былъ, л?тъ двадцати-восьми не бол?е, челов?къ произносившій эти слова и вм?ст? съ т?мъ взявшій подъ руку своего спутника, чтобъ съ дружескимъ насиліемъ увлечь его по дорог?, ведущей къ берегу большой р?ки. Онъ былъ ниже средняго роста; по плотн?е и хорошо сложенъ. Густые волосы, длинныя р?сницы и мягкіе какъ шелкъ усы были блестящаго чернаго цв?та. Черты весьма подвижного лица, не отличаясь красотою, были выразительны и тонки; н?сколько низкій лобъ, блестящіе глаза и ротъ, около котораго постоянно мелькала подвижная игривость, свид?тельствовали о существенной внутренней жизни, въ которой умъ конечно принималъ большее участіе ч?мъ сердце.
Вотъ именно эта черта преимущественно отличала его отъ спутника, благородное и прекрасное лицо котораго прямо и ясно свид?тельствовало о противоположномъ соединеніи душевныхъ свойствъ, особенно въ эту минуту, когда облако меланхоліи или мечтательности ос?няло его высокій лобъ и глубокіе синіе глаза. Онъ былъ строенъ и высокъ ростомъ, почти двумя головами выше своего веселаго, широкоплечаго товарища. По его наружности видно было, что онъ привыкъ жить въ хорошемъ обществ?, и усвоенныя имъ манеры, сд?лавшись его второю натурой, не изм?няли ему даже въ минуты полной непринужденности. Можетъ быть, онъ былъ однихъ л?тъ съ своимъ товарищемъ, хотя поразительная живость посл?дняго, къ тому же возбужденная теперь обильнымъ употребленіемъ вина, д?лала его на видъ н?сколькими годами моложе. Онъ былъ въ томъ же изящномъ и удобномъ дорожномъ костюм?, въ которомъ вчера вечеромъ вышелъ изъ экипажа по прі?зд? въ университетскій городъ. Судя по этому костюму и вообще по всей наружности его, трудно было опред?лить, къ какому званію онъ принадлежалъ; но его словоохотливый товарищъ въ черной потертой одежд? былъ, конечно, молодой, ученый адъюнкт-профессоръ университета или что-нибудь въ этомъ род?.
Рука объ руку спускались они по н?сколько покатой дорог? и какъ-разъ очутились на берегу большой р?ки. Молодой челов?къ въ дорожномъ костюм? снялъ свою соломенную шляпу, низко нагнулся и, почерпнувъ рукою воды, намочилъ себ? лобъ, для того ли только, чтобъ осв?житься посл? ночного кутежа, или можетъ быть въ знакъ благогов?нія къ любимой р?к?, съ которой связано для него столько дорогихъ воспоминаній и которую онъ увид?лъ въ первый разъ посл? многихъ л?тъ от- сутствія. Между т?мъ его товарищъ выбиралъ себ? м?сто, откуда лучше, ч?мъ съ плоскаго берега, можно было вид?ть картину солнечнаго восхода. Нал?во отъ нихъ, на возвышенности у самаго берега стояла дача, посл?дняя изъ длиннаго ряда дачъ, тянувшихся отъ города до самой р?ки. Впереди была пристроена къ ней высокая тераса. Высокая каменная л?стница вела къ ней и замыкалась наверху жел?зными р?шетками. Когда Свенъ выпрямился, то увидалъ, что его товарищъ, въ это время взобравшись уже на крыльцо, пытается перелезть чрезъ не очень высокую р?шетку.
— Ну, что ты еще тамъ выдумалъ, Бенно? закричалъ Свенъ.
Бенно не отв?чалъ, но окончательно перебравшись, облокотился об?ими руками на перила и улыбаясь смотр?лъ внизъ на своего спутника, потомъ выпрямился и старался всевозможными жестами выразить ему удивленіе, возбужденное въ немъ картиною, которая открывалась предъ нимъ съ возвышенной точки зр?нія.
— Оставь шалости и ступай ко мн?! закричалъ Свенъ.
— Ни за что! возразилъ Бенно: — ты оставь свои размышленія и ступай ко мн?. Зд?сь на верху очарованіе, и клянусь честью, зд?сь мы никому не пом?шаемъ.
— Разв? въ дом? никто не живетъ? -
— Во всякомъ случа? ни жилецъ, ни жилица не пом?шаютъ нашему невинному созерцанію природы. Иди же, Свенъ, право стоить труда; что за превосходный видъ! Чрезъ н?сколько минутъ и солнце взойдетъ.
— Ты все тотъ же старый вертопрахъ и своимъ дурнымъ прим?ромъ только портишь мою нравственность, сказалъ Свенъ, улыбаясь и стараясь приловчиться, какъ бы посл?довать за легкомысленнымъ товарищемъ.
— А ты все по прежнему старый пропов?дникъ нравственныхъ истинъ и в?чно только указываешь на путь доброд?тели во изб?жаніе тернистаго пути порока. Берегись однако, не то твое платье повиснетъ на вышесказанномъ терніи... Признайся же,ну не очарованіе ли зд?сь?
— Д?йствительно такъ, отв?чалъ Свенъ, бросивъ взглядъ съ терасы па ландшафтъ и зат?мъ разсматривая любопытнымъ взоромъ все окружающее.
На терас? въ живописномъ безпорядк? стояли столики и садовые стулья, какъ-будто только что разошлись гости. На одномъ стул? сид?ла кукла, на полу лежали другія игрушки. На стол? разложены н?мецкіе и англійскіе журналы, на другомъ начатая вышивка, шелкъ, нитки, наперстокъ, ножницы и другіе миловидные инструменты искусныхъ женскихъ рукъ. Очевидно что обитатели дачи въ дорогое л?тнее время обратили терасу въ комнату на чистомъ воздух?. Стеклянная дверь изъ терасы въ гостиную была совершенно отворена. Свенъ бросилъ взглядъ на высокую прекрасную комнату, убранную дорогою мебелью, роскошными коврами и занав?сями. Когда онъ, остановившись на порог?, быстрымъ взглядомъ осматривалъ подробности очаровательной внутренности комнаты, вдругъ его глаза остановились на портрет?, вис?вшемъ какъ-разъ около него на прост?нк?; это былъ женскій портретъ во весь ростъ. Въ полусумеркахъ, царствовавшихъ въ комнат?, Свенъ могь ясно разсмотр?ть только очертаніе лица, но то, что онъ увид?лъ, было такъ восхитительно, что онъ невольно сд?лалъ н?сколько шаговъ впередъ, пока остановился у самаго портрета. Это было дивное изображеніе, одно изъ т?хъ лицъ, которыя какъ-будто выглядываютъ на зрителя подъ таинственнымъ покровомъ призрачнаго міра, въ которомъ воплощаются наши мечты, осуществляются таинственн?йшія желанія сердца; одно изъ т?хъ лицъ, взглядъ котораго д?йствуетъ на насъ какимъ-то обаяніемъ и воспоминаніе о которомъ съ той минуты нельзя потерять при вс?хъ превратностяхъ жизни.
Свенъ почувствовалъ себя необыкновенно взволнованнымъ. Онъ вполн? сознавалъ, что такое невыразимое впечатл?ніе произвели на него не роскошные русые волосы, не черные, длинными р?сницами ос?ненные глаза, ни чудный и вс?ми прелестями украшенный ротъ, и главное ни какая-нибудь отд?льная черта — но какое-то особенное выраженіе, которое геніальный художникъ ум?лъ уловить и сосредоточить во взгляд? полузакрытыхъ глазъ и въ едва приподнятыхъ углахъ рта; глубокая, безнадежная тоска, какъ
