оригиналъ той картины? -Сильно забилось сердце Свена, когда онъ думалъ объ этой возможности. Несмотря на то, онъ ничего не предпринималъ, чтобъ уб?диться въ желанномъ пункт?, и умышленно м?шкалъ собирать св?д?нія о жителяхъ дачи, хотя очень хорошо зналъ, что ему стоило только намекнуть своей словоохотливой хозяйк? мадамъ Шмицъ, и все бы д?ло разъяснилось и онъ узналъ бы все, чего желалъ знать, а можетъ быть и бол?е того.
Глава четвертая.
Прошло уже дней семь посл? прі?зда Свена, когда, возвратившись домой посл? далекой прогулки, онт нашелъ н?сколько писемъ, принесенныхъ съ почты во время его отсутствія, и между ними красиво сложенную записку съ надписью: «Мистеру С. Тиссову, эсквайру». Почеркъ былъ ему совершенно незнакомъ и очевидно принадлежалъ англійской рук?, что н?сколько удивило его. Но удивленіе его увеличилось, когда онъ узналъ содержаніе записки; это было ни бол?е, ни мен?е, какъ в?жливое приглашеніе на англійскомъ язык? пожаловать на чашку чая въ тотъ же вечеръ къ мистеру и мистрисъ Дургамъ. Свенъ не им?лъ ни мал?йшаго понятія о томъ, что могло доставить ему честь приглашенія на вечеръ къ англійскому семейству, фамилію котораго онъ сегодня въ первый разъ слышалъ. Въ первое пребываніе свое въ этомъ город? онъ былъ хорошо принять во многихъ англійскихъ семействахъ. Но изъ нихъ нйкого теперь не было зд?сь и онъ хорошо помнилъ, что никто изъ нихъ не носилъ фамиліи Дургамъ. Притомъ же ему хорошо было изв?стно, съ какой осмотрительностью англичане вообще заводятъ новыя знакомства, не могъ онъ не удивиться такому внезапному приглашенію безъ всякихъ предварительныхъ заявленій съ его стороны. Онъ р?шилъ, что тутъ в?роятно произошло какое-нибудь недоразумініе, и преспокойно с?лъ за столъ, чтобъ отв?чать на другія письма.
Написавъ н?сколько строкъ, онъ опять взялся за записку съ красивымъ, б?глымъ англійскимъ почеркомъ.
— Дургамъ! Дургамъ! прошепталъ онъ: — но я вполн? уб?жденъ, что между моими знакомыми никогда не было этой фамиліи. Тутъ непрем?нно есть недоразум?ніе, а между т?мъ адресъ совершенно в?рно написанъ. Надо однако переспросить мадамъ Шмицъ, можетъ ли ея всев?д?ніе разъяснить и эту загадку.
Какъ будто предчувствуя, что жиледъ въ бельэтаж? нуждается въ ея дружескомъ сов?т?, Шмицъ въ эту минуту постучалась въ дверь и, получивъ позволеніе, вошла въ комнату Свена. Она явилась осв?домиться отъ господина барона — Шмицъ ко вс?хъ своимъ жильцамъ питала высокое уваженіе, и если они не им?ли счастья носить титулъ, смотря но усмотр?нію, она производила ихъ въ графы, бароны и по меньшей м?р? въ доктора — почему ему не понравился нын?шній завтракъ, такъ какъ его снесли на кухню нетронутымъ. Если это случилось по ея вин?, такъ она осм?ливается ув?рить, положа руку на сердце, что никогда не проститъ себ? такой неосмотрительности въ отношеніи своего наилучшаго, наилюбезн?йшаго жильца, какого она давно уже не им?ла въ своемъ дом?; н?тъ, ни теперь и никогда не можетъ и не хочетъ себ? простить.
Госпожа Шмицъ была маленькая, суетливая женщина л?тъ пятидесяти, всегда ув?шанная роскошными, черными какъ смоль, фальшивыми локонами и украшенная наколкою со множествомъ бантиковъ. Съ-т?хъ- поръ, какъ умеръ Яковъ или, какъ звали его близкіе друзья, Кёбесъ Шмицъ, изв?стный чистильщикъ сапоговъ и одежды и в?рный исполнитель вс?хъ порученій академической молодежи, вдова его осталась совс?мъ одинокою на св?т?. Часто изъ ея ст?сненнаго сердца вырывались тихіе вздохи и жалобы на жестокость судьбы, такъ преждевременно поставившую ее въ такое горестное и, такъ сказать, безпомощное положеніе, а между т?мъ эти жалобы были не совс?мъ основательны, по-крайней- м?р? въ томъ отношеніи, что госпожа Шмицъ съ давнихъ временъ, чуть ли не съ полв?ка, могла отлично постоять сама за себя. На ея н?жныхъ плечахъ лежало все бремя хлопотъ и заботъ объ отличномъ имуществ?, которымъ она теперь влад?ла. Она же всегда напоминала Кёбесу объ обязаннортяхъ его легкаго и прибыльнаго призванія, Кёбесу, очень бойкому, а посл? бес?ды съ бутылкою, что нер?дко случалось, крайне восторженному челов?ку. Она же приводила его къ житейской проз? въ переносномъ и настоящемъ значеніи слова. Она-то и придумала превыгодную спекуляцію: задерживать у себя б?лье, которое студенты поручали ей въ видахъ чистоплотности, и ув?ряла еще, что задерживаетъ въ интересахъ этихъ господъ, до-т?хъ-поръ, пока они не возвращали ей взятыхъ у нея взаймы и часто самыхъ ничтожныхъ суммъ; въ т?хъ же случаяхъ, когда молодые люди не могли обойтись безъ б?лья, первое письменное обязательство зам?нялось другимъ точно такимъ же, съ маленькимъ лишь изм?неніемъ въ цифрахъ. Часто и охотно госпожа Кёбесъ Шмицъ разглагольствовала о доброт? своего сердца и о своемъ слишкомъ мягкомъ характер?, который заставляетъ ее сочувствовать и радостямъ и печалямъ молодежи. Между т?мъ бол?е зоркій наблюдатель могъ зам?тить при этомъ н?которую односторонность и пристрастіе. Правда, что госпожа Шмицъ съ любезнымъ добродушіемъ обсуждала шалости и буйныя выходки платящихъ и состоятельныхъ пос?тителей, но она была неумолимо строгимъ судьею для б?дныхъ гр?шниковъ. У нея всегда были два правила для пос?тителей наготов?. Одно — отъ чего нельзя отказаться, то надо исполнить; другое — чего нельзя исполнить, отъ того надо отказаться. Первое она говорила съ улыбающимся лицомъ заносчивому юному аристократу, ссужая его деньгами для выполненія какой-нибудь сумасбродной прихоти; второе произносила нахмурившись на просьбы какого-нибудь б?дняка, который не могъ въ срокъ выполнить даннаго обязательства.
Посл?довательному прим?ненію этихъ двухъ правилъ к? д?лу госпожа Шмицъ обязана была постояннымъ приращеніемъ своего благосостоянія, которое было уже совершенно обезпечено, когда неумолимая судьба вырвала изъ жизни Кёбеса Шмица во цв?т? л?тъ и, такъ сказать, среди самаго исполненія его призвавія.
Кёбесъ Шмицъ, утомленный трудами на протекаемомъ понрищ?, разъ вечеромъ предавался невинному наслажденію въ бес?дахъ съ друзьями за полуштофомъ вина въ погребк?. Отъ того ли, что въ комнат? было очень жарко, или всл?дствіе внезапно нашедшаго на него вакхическаго вдохнов?нія, зашум?ло у него въ голов?, только вдругъ помутилось въ глазахъ честнаго челов?ка и — увлекаемый слишкомъ живымъ воспоминаніемъ своего ежедневнаго занятія онъ совс?мъ неожиданно сталъ чистить сюртуки своихъ собутыльниковъ тростью, со которою никогда не разставался, не давая имъ ни времени, ни срока принять обыкновенный м?ры предосторожности, то-есть прежде снять верхнюю одежду. Застигнутые врасплохъ, господа товарищи не чувствовали расположенія взглянуть сквозь пальцы на таковую не безвредную для нихъ разс?янность и честный Кёбесъ былъ принесенъ домой съ безошибочными на голов? своей признаками ихъ негодованія, а такъ какъ къ посл?дствіямъ этого вечера присоединилась горячка, которой онъ былъ часто подверженъ, то вскор? онъ испустилъ свой восторженный духъ.
Неут?шна была госпожа Кёбесъ Шмицъ въ столь горькой потер?. Только въ усиленной д?ятельности она могла найти забвеніе своихъ горестей. Ей непрем?нно хот?лось вид?ть вокругъ себя людей, чтобъ ухаживать за ними, заботиться о нихъ, поддерживать ихъ своими сов?тами, а при надобности и деньгами. И вотъ выстроила она большой двухъэтажный домъ, выходящій параднымъ фасадомъ на улицу, а заднимъ на р?ку, и когда все было готово, выставила на окнахъ картонныя, оклеенныя б?лою бумагою дощечки, на которыхъ крупными буквами, полными таинственности для непосвященныхъ въ мистеріи англійскаго языка, значились два слова: «to let!» (въ-наймы).
Судьба благопріятствовала вс?мъ предпріятіямъ госпожи Кёбесъ. Таинственныя объявленія скоро исчезли съ оконъ, а на м?сто объявлёній скоро показались господа съ длинными, б?лыми зубами и жидкими бакенбардами, которые предъ зеркаломъ завязывали свои галстухи, и юныя дамы съ длинными локонами, изъ прелестныхъ, большею частью полуоткрытыхъ устъ которыхъ чаще всего слышались односложны звуки «йесъ» и «но», когда выпадалъ счастливый случай встр?тить ихъ на прогулк?.
Пристрастіе, обнаруженное госпожей Шмицъ на прежнемъ поприщ? общественной д?ятельности, не изм?нило ей и въ новомъ. И нын?шнихъ своихъ пос?тителей разд?ляла она, какъ и прежнихъ, на два класса, а именно на такихъ, которые уплачивали представляемые счеты не читая ихъ, и такихъ, которые им?ли дерзость подвергать спеціальному осмотру итоги подаваемыхъ счетовъ. Первыхъ она любила и уважала, посл?днихъ ненавид?ла и презирала. Для однихъ она могла при надобности приносить себя на жертву, когда они были больны, приготовлять дли нихъ кр?пкій бульонъ и даже ц?лыя ночи просиживать у
