головы. К тому же голомордые. Вон, даже торговые люди на какое то время от изумления про торговлишку забыли.
— Кто такие и по какому делу?
Голос не приветливый, в глазах подозрение. От таких любого озорства ждать можно.
Стас ответить не успел. Вперед выехал Войтик.
Глядит с усмешкой сверху вниз так, будто мечом примеряется махнуть, показалось страже.
— Родовой вождь Станислав и принц народа эльфов Бодрен ко князю Предславскому. — Сдерживая голос до шепота, ответил он вместо Стаса, решив что, так будет правильней.
Но голос Войтика очевидно совсем не признавал разговора в такой тональности, а поэтому долетел не только до ушей стражников, но и разлетелся по всему торжищу.
— Куда, зачем и по какому делу?
Вопрос как вопрос. Как того требует порядок.
— Оглох, дубина? — Снова грохнул голос Войтика. — Или не слышал, что родовой вождь Станислав Волк с принцем эльфов в гости в Предслав пожаловал.
Волчовка распахнулась, открыв взору стражи десяток метательных ножей.
А попробуй сообрази, что это сам родовой вождь? Одет так, что и рядовому вою зазорно на люди показаться.
Страж поежился.
За последнее время не мало наслышался о дерзости волчьего племени.
— Въездной…
А из ворот навстречу, чуть не сбив конем стражника, вылетели конязь Зорень, Пивень, воевода Хруст.
— Слав, а почему перед воротами?
Стас улыбнулся краем губ.
— Ты же знаешь, брат, что я человек вежливый, скромный, а где то даже застенчивый. Воспитание не позволяет без стука входить. Вот как раз перед вами Войтик хотел постучаться.
— Башкой этого олуха! — Дружелюбно пророкотал Войтик, ласково поглядывая на, опасливо отодвинувшуюся стражу.
— Как в ворота Казторана?
Хруст не мог пропустить случая, чтобы не вставить словечко.
Вокруг них начал собираться народ. Хотелось рассмотреть волчьего вождя. Грозная слава о немыслимых подвигах волчьего племени и их страшного вождя давно уже летела от города к городу, обгоняя слухи и домыслы. Да и на эльфа тоже. Когда еще доведется взглянуть на такую невидаль?
— А почему в таком виде?
Стас снова застенчиво улыбнулся.
— Так я же говорю, человек я по природе своей скромный. Не хотел выделяться, чтобы не привлекать к себе внимания, людей от дела отвлекать. — Пояснил он, поводя веселым взглядом поверх голов. — К тому же въездное просят, а я кошелек дома на полукамоде оставил.
Войтик снова задушевно улыбнулся.
— Позволь, командир, я заплачу. Казторан доволен остался. Даже приплачивать не пришлось. — Раскатистый рык Войтика обрушился на головы растерявшейся стражи, которые уже с видимым страхом глядели на щедрого гиганта в бабьем платке и на его улыбчивого вождя.
Стас кинул поводья на шею коня и мимо съежившейся стражи, шагнул на встречу Зореню. Обнял, прихлопнул по спине.
— Приглядел для Весты жениха?
— Да, где там? — Со смехом ответил Зорень и через плечо Стаса кивнул эльфам. — Девка разборчивая, привередливая за любого, каждого не пойдет.
— И то верно. Как бы не прогадать. Можно и не торопиться. Пивень, а ты что в сторонке стоишь? Дай кА и тебя обниму.
Пивень, сопя и сморкаясь полез обниматься.
— Уж не мог одеться поприличнее. — Проворчал он, пыхтя в его ухо.
— Ну да, и три венца поверх бонданы. — Расхохотался Стас. — А за мной свита из серых родичей. Могут и обидеться.
По толпе пробежал шумок.
О серых родичах вождя тоже наслышаны были.
— В каганате, сам понимаешь, сейчас бескормица. Боюсь, как бы не отощали серые… А здесь им раздолье!
Пивень что-то смекнул, улыбнулся и подмигнул Хрусту, который забыв о своем высоком воинском чине, донимал расспросами Войтика.
Подошли эльфы, которые не очень уютно чувствовали себя под сотнями любопытных глаз, встали рядом со Стасом.
— Слав, а ведь ты похож на них! — Удивленно проговорил Пивень, широко раскрыв глаза. — И почему я прежде этого не замечал? А сейчас, как только встали рядом, в глаза так и бросилось.
— Сударь мой волхв, у тебя с башкой все ли в порядке? На солнышке не перегрелся? — Язвительно спросил Стас, наклоняясь к волхву. — Где я, а где он? Да я и нашему Лехе чуть повыше плеча был, до подбородка едва дотягивался…
И замолчал, встретив смеющийся взгляд Бодрена.
Их глаза были почти на одном уровне.
— И глаза! У тебя были серые, а в ярости как бы синью отливали, а теперь с зелена, только как бы дымкой подернутые. — Не унимался Пивень. — Вон, хоть у Войтика спроси.
«Свяжись с чертовщиной, сам копытами забрякаешь. — Растерянно подумал он и тронул рукой через волчовку камень. — Твоих рук дело? Хотя откуда у тебя рукам взяться?»
— Не совсем. — Прошелестел в мозгу тихий голос. — Но может быть и так. Ты смешал свою кровь с кровью эльфов. А остальное, как ты говоришь, пошло по нарезу.
Бодрен обнял его за плечи и заглянул, посмеиваясь, в глаза.
— А мой темный братец, случайно, не угощал тебя, Слав, своим вином? — Тихо спросил он.
— Не без того. Откушал и вина. С легонца.
— Так это тебя братец мой и отблагодарил. Что поделаешь, не любит в долгу оставаться. Тоже воспитание не позволяет. Правда, Рэд?
— Этого у него не отнимешь! — Подтвердил Рэдэльф. — Темный принц всегда отличался тонким воспитанием и редким благородством.
— Да, ну вас, ребятки, к черту! С вами не только глаза, сам позеленеешь. — Рассердился Стас и показал Пивню кулак. — Это чтобы ты во мне орка утром не признал. На трезвую голову черт те что несешь, а с похмелья и вовсе зеленые чертики перед глазами запрыгают.
Но Пивень понимал, что вся злость напускная и весело засмеялся.
— Если бы здесь сейчас был Толян…А кстати почему его нет с вами?
— Некогда Толяну по гостям ездить. Груздень его полком наградил. Связал по рукам, по ногам. Гоняет своих подчиненных без всякой жалости. И в хвост и гриву.
— А вон тот безусый юнец уж не Купава ли?
Стас смутился.
— И что за дурацкую привычку ты взял, сударь волхв, кота за хвост тянуть? Ты лучше поясни, что же должен был поведать нам Толян? — Подавляя смущения поторопил волхва.
— Ах да! Так вот, будь здесь Толян, он обязательно бы сказал в ответ на все твои несправедливые обвинения, что у меня есть отмазка.
В душе Стас зашевелились неясные подозрения.
— И что это за отмазка? Колись быстрее.
Но Пивень не торопился с ответом.
Показывая взглядом на толпу, сопровождающую их, он повернулся к Зореню.
— А нас с тобой, конязь Зорень, в воротах никто не встречал и до крыльца никто не провожал. У
