говорили — не наш это метод…
— А может Рэд еще раз попробует, как с горой.? — Толян с надеждой повернулся к эльфу. — Тогда у него классно получилось. Прихлопнул ладошкой и нет горы…
Рэдэльф виновато опустил голову.
— Гора? — Рассеянно спросил Стас, задумчиво глядя в костер. — Да, гора… может бы. Черноглазые!
Засиделись допоздна. Пока Стас не спохватился и не вспомнил, что всем хоть пару часиков, но надо отдохнуть.
Разбудили его сдержанные голоса.
Воеводы строили свои полки.
Вышел из шатра. Пригоршню воды в лицо, мечи за спину.
На берегу уже стоит Груздень. Тут же Хруст. Принц Бодрен в окружении эльфов. Подошел конязь Зорень.
И река, и противоположный берег затянуты туманом.
А под туманом черная тень ползет, шевелится медленно и тяжко. И не видно не конца, не края этой надвигающейся массы. «Кто может сказать сколько деревьев в лесу» — вспомнил он слова эльфа и помрачнел.
Заработали камнеметы. Огненные шары посыпались в туман. Полетели пылающие стрелы.
— Туман! — Послышался за спиной чей то вздох.
Амулет под волчовкой жег, как раскаленной уголь.
— Возьми мою силу человек-волк! — Прошелестело в мозгу.
— А что будет со мной?
— Я не знаю. Но ты избавишь свой мир от беды…
Заплескалась вода. Тугая волна ударила в берег.
— Груздень… отводи полки. — Глухо распорядился он. глядя на упрятанную под туман, реку.
Груздень ошалело завертел головой.
— Вождь!
— Бегом! Зорень… Вот мои волчата. — Указал глазами на воевод. — Они не подведут. Ребятки, если что… Он вам господин. И друг… Все! Официальная часть закончена.
— А ты?
— Я остаюсь. Еще минута и будет поздно. Уводите полки.
Говорил тихо, но ослушаться было не возможно.
Распахнул волчовку, амулет в левой руке. Правой рукой потянул бондану на глаза.
— Тебе нельзя…
— Значит и мне тоже…
— Я не знаю. Но тебе нельзя закрываться от силы..
Чуть слышный шорох.
Принц Бодрен.
Спорить бесполезно.
Не уйдет не он, не его эльфы.
— Войтик, а тебе какого черта здесь надо?
— Да, ладно, командир…
Леха, Толян, Хруст…
— Завяжите глаза и мордой в землю. И не поднимать!
В мозгу бьются, ломятся в черепную коробку до невозможности корявые слова эльфийского заклинания. Заструились огненные строчки. Вспыхнул алым пламенем замок и на ладонь выкатилось стальное колечко с грубым черным камнем, внутри которого пульсировала крохотная огненная искорка.
Наклонил голову, посмотрел задумчивым взглядом на трепещущий огонек, покосился на эльфов.
— Завяжите глаза, друзья. И в землю.
— А ты?
— Нельзя. Запрещено…
И медленно, как тогда, ночью, одел кольцо на средний палец.
«Словно мерку снимали.» — Как и тогда снова подумал он, усмехнулся и посмотрел на кольцо.
И в лицо ударил ослепительно, нестерпимо яркий свет. Защищаясь от него, перевернул кольцо камнем внутрь ладони и выставил руки перед собой. Огненный ураган бушевал перед глазами, закрыв от него и берег, и реку, и шевелящиеся бесконечные Сумерки.
Хотя, разве это свет?
Клокочет, ворочается, плавится в черном дыму огненный вихрь. Хлещет пламенными языками, слизывая все на своем пути. Дотянулся до него, подхватил. Пожрал, растворил и бросил в ночь…Или это он сам поглотил и бушующее пламя и антрацитовую сверкающую бесконечность. Не дна, не покрышки… Только ночь… Чернота тянет, тащит, волокет.
Ослеп? Околел? Окачурился?
Нет, вот она крохотная искорка, В камне на кольце.
Растет на глазах. Или в глазах?
Плывет навстречу. Почему плывет? Летит…
Вот уже рядом. Рукой подать…
Огонь! Пламя. Бушующее пламя. Так это же он сам клокочет и пенится. Как лава в жерле беснующегося вулкана. И больше ничего, кроме… Прямо в лицо. в глаза. Или лицом в пламя? Густое, вязкое. Выжигает глаза, плывет в мозг раскаленный металл.
— Остановись человек-волк. Не дай силе поглотить себя. Не вернешься. Великий огонь не отпустит.
— Твоя колыбель?
— Да, Великий огонь…
— Может останешься?
— Ты один не вернешься.
Течет тугая огненная масса, сжигает мозг, сжигает его самого, сворачивает в ослепительно яркий шар, сжимает до крохотной искорки. И взрывается с оглушительным треском, разлетаясь во все стороны брызжущим огнем. Швырнуло на землю…Или это он сам со всего размаху, с неведомой высоты вломился в нее. Или ударил грудью? И остался лежать в непроглядной темноте с куском пылающего металла в черепной коробке вместо живого послушного мозга.
Заворочался, завозился, ища опору, чтобы подняться.
Чьи то руки подхватили и бережно поставили его на ноги.
Поднял руку, коснулся лица, провел по лицу, по глазам.
Кровь. Темно.
Принц?
— Да, Слав.
— Поверни лицом к реке. Надо закончить. Не люблю незавершенки.
Теплый шершавый язык слизнул кровь с руки. Лобастый. Старый и верный лобастый привел таки стаю. Стоит рядом, ворчит на своего незадачливого вожака. Погладил по могучему загривку, потрепал за уши…
Поднял руки ладонями вверх и силой бросил их вниз.
Сверкнула огненная искорка. Со страшным грохотом раскололась земля от реки и до реки, от горизонта и до горизонта, Рвануло в небо неистовое пламя. И упало вниз. И сомкнулась с ужасающим грохотом вновь.
— Вот сейчас все. Промыто. Зашито. И продезинфицировано. Чистенько и по домашнему.
Бьется перед глазами крохотная искорка, заслоняя весь мир.
Опустился на землю. Ткнулся лицом в поджатые колени. Закрыл невидящие глаза.
— Сила Великого огня с тобой, человек-волк. Чтобы видеть, не нужны глаза. Не всякий зрячий видит. И не всякий не видящий слеп. Сила Великого огня навсегда с тобой. Научись использовать ее.
