Lost structure

Корбюзье предлагает поднять их 28, так что улица может скорее кодироваться как 'мост', чем как

'улица', он решительно отходит от устоявшейся типологии, и в контексте его идеального города

потребитель прекрасно опознает функцию, обозначаемую знаком 'улица, поднятая на такую-то

высоту'. Это происходит потому, что Ле Корбюзье, прежде чем начать собственно архитектурные

разработки, взялся за рассмотрение насущных требований, предъявляемых архитектору

современной жизнью, уловил скрытые тенденции развития индустриального города, очертил

совокупность требований, которые ему будут предъявлены впоследствии, но вытекают из

наличной ситуации, и на этой основе смог установить новые функции и изобрести новые

архитектурные формы.

Иначе говоря, сначала он закодировал возможные и еще только смутно различаемые

традиционной архитектурой функции и только затем приступил к разработке и кодификации

форм, долженствующих этим функциям соответствовать. Он искал систему отношений, на

основе которой можно было бы разработать код архитектурных означающих, и нашел ее вне

архитектуры. Для того чтобы создать архитектурный язык, он сделался социологом и политиком, знатоком проблем общественной гигиены и этики.

28 LeCorbusier, Urbanistica, Milano, 1967

242

I.4.

Если взять словесный язык, то его означающие принадлежат языковой сфере, тогда как референты

могут относиться к физической природе, пребывающей вне языка. Но, как мы уже убедились, язык не

занимается проблемами взаимоотношений означающих и референтов, но только отношениями

означающих и означаемых, и означаемые при этом принадлежат языковой сфере, будучи феноменами

культуры, учрежденными языком с помощью системы кодов и лексикодов. Именно язык придает

реальности форму.

Напротив, архитектор артикулирует архитектурные означающие, чтобы обозначить функции; функции

суть означаемые архитектурных означающих, однако система функций не принадлежит языку

архитектуры, находясь вне его. Система функций относится к другим сферам культуры, она также

факт культуры, но конституирована другими системами коммуникации, которые придают реальности

форму другими средствами (жесты, пространственные отношения, социальное поведение), изучаемыми культурной антропологией, социологией, кинезикой и проссемикой.

Реальность, облаченная в одеяния словесного языка, это вся реальность. Вполне позволительно думать, что она существует и вне языка, но мы ее знаем и придаем ей форму только через посредство языка.

www.koob.ru

Следовательно, все то, что мы через посредство языка определяем как реальность, подлежит изучению

как продукт языка, формирующийся в процессе непрерывного семиозиса (A.2.I.7.).

Напротив, то, чему придает форму архитектура (системы социальных связей, формы совместного

проживания), собственно архитектуре не принадлежит, потому что все это могло иметь место и как-

то называться, даже если бы не было никакой архитектуры. Система пространственных связей, изучаемая проссемикой, система родственных связей, изучаемая культурной антропологией, находятся

вне архитектуры. Вполне возможно, что они не вне словесного языка, потому что я могу определять

их, называть их и думать о них только в категориях словесного языка (что позволяет Ролану Барту