Во втором случае архитектор (известно, насколько эта иллюзия сильна в современной
архитектуре) становится демиургом, творцом истории 38.
Ответ на это уже содержался в выводах, к которым мы пришли в B.3.III 4.
III.2.
Вопрос прояснится, если мы обратимся к прекрасному примеру — Бразилиа.
Рожденная в исключительно благоприятных обстоятельствах с точки зрения архитектурного
проектирования, максимально свободного в принятии решений, Бразилиа была затеяна по
решению политиков буквально с нуля и задумана как город, призванный воплотить новый стиль
жизни и одновременно сделаться посланием человечеству, городом, в котором осуществятся
идеалы демократии, городом-первопроходцем, прокладывающим пути в неведомое, победой наци-
www.koob.ru
онального самосознания молодой страны, пребывающей в поисках своего собственного лица.
Бразилиа должна была стать городом равных, городом будущего.
Спроектированная в форме самолета или птицы, простирающей свои крылья над приютившим ее
плоскогорьем, она сосредоточила в своем фюзеляже, или туловище, все то, что относится к
осуществлению вторичных функций, преобладающих по отношению к первич-
38 Решительно опровергает эту иллюзию Витторио Греготти,
255
ным: расположенные в центральной части административные здания были призваны коннотировать
прежде всего символические ценности, вдохновленные стремлением молодой Бразилии к
самоопределению. Напротив, два крыла, сосредоточившие в себе жилые массивы, должны были
обеспечить преобладание первичных функций над вторичными. Огромные блоки жилых массивов, вдохновленные Ле Корбюзье суперкварталы должны были позволить как министру, так и курьеру
(Бразилиа город чиновников) проживать бок о бок и пользоваться одними и теми же службами, которые каждый блок, состоящий из четырех зданий, предоставлял своим жильцам (от супермаркета
до церкви, школы, клуба, больницы и полицейского участка).
Вокруг этих блоков пролегают автострады Бразилиа, такие, какими их хотел видеть Ле Корбюзье —
без перекрестков с широкими развязками в форме четырехлистника.
Архитекторы тщательно изучили системы функций, потребных образцовому городу будущего (они
согласовали биологические, социологические, политические, эстетические данные, коды узнавания и
ориентации, принципы организации движения транспорта и т. д.), и перевели их в архитектурные коды, изобретя системы означающих, легко укладывающиеся в традиционные представления (избыточные, насколько это допустимо) и все же артикулирующие новые возможности, хотя и в разумных пределах.
Символы, архетипы (птица, обелиск) инкорпорировались в новую образную систему (копьевидные
пилоны и четырехлистники); собор, выстроенный не по традиционным типологическим схемам, все же
чем-то напоминал архаические иконографические кодификации (цветок, раскрывшиеся лепестки, пальцы, сложенные в крестном знамении, и даже фасция как символ единства штатов).
III.3.
И все же архитекторы не избежали ни одной из двух ошибок, упомянутых в начале этого параграфа: они некритически подошли к социологическим выкладкам, означив и коннотировав их так, как это им
было удобно, полагая, что самого факта, что Бразилиа построена именно так, а не иначе, будет
достаточно для того, чтобы история ей покорилась.
Но по отношению к
