Lost structure

задаваться вопросом, почему общая семиология не должна изучать все семиотики, включая

научные (как она в значительной степени и поступает) и коннотативные.

Наконец, Ельмслев полагает, что к коннотативным семиотикам относятся и 'коннотационные' —

connotatori (тоны, регистры, жесты и т. д.), которые потом рассматривает как имеющие отношение

не к форме плана выражения, а к его субстанции и которые традиционно не подпадают под

ведение семиологии, поскольку изучением этих материальных явлений занимается

метасемиология. Таким образом, метасемиология с одной стороны, выступает как

металингвистическая формализация инструментария общесемиологических исследований

(соотносясь в этом смысле с characteristica universalis, о которой речь ниже), а с другой, сближается с дисциплиной, которая во времена Ельмслева еще не сложилась, а именно с

паралингвистикой и ее относительно независимыми ответвлениями кинезикой и проссемикой (см.

гл. 2). Кроме того, предмет метасемиологии как исследования субстанции и

экстралингвистических феноменов частично включает

6 1 fondamenti della teoria del linguaggio, Torino , 1968

387

www.koob.ru

в себя изучение языковых универсалий и психолингвистику, при этом некоторые аспекты (например, коннотационные), изучаемые паралингвистикой и психолингвистикой, должны были рассматриваться

как метасемиологией, так и коннотативной мета-семиотикой. Наконец, Ельмслев полагает, что

частью коннотативной мета-семиотики являются исследования тех экстралингвистических реалий

(социологических, психологических, религиозных и т. д.), которые не поддаются анализу семиологии

как науки о денотативных семиотиках. Между тем сегодня семантические исследования, которые, по

Ельмслеву, должны были быть частью денотативной семиотики, организуют в систему те единицы

значения, которыми как раз и являются психологические, социальные и религиозные факты (как мы

увидим позже, это подтверждается исследованиями моделирующих систем, культурной типологии или

семантических полей в отдельных обществах).

I.4.

Эти замечания не имеют целью выхолостить исторический смысл и оперативный характер

ельмслевской систематизации, имеющей принципиальное значение. Ельмслев был тем, кто, после

Соссюра, отдал себе отчет в том, что 'не сыскать такой не-семиотики, которая не была бы частью

какой-либо семиотики, и в конечном счете нет такого объекта, который не попадал бы в поле зрения

лингвистической теории' (мы бы сказали семиологической); и стало быть, 'лингвистическая теория по

своей внутренней необходимости не только констатирует наличие языковой системы с ее схемой и

узусом, всеобщими и индивидуальными свойствами, но также видит через язык человека и

человеческое сообщество, а равно всю сферу человеческого познания'. И именно Ельмслев является

тем, кто, как замечает Липски, привлек внимание лингвистов и общей семиологии к проблеме

существования и обнаружения смыслоразличителей на уровне плана содержания (с чем и связана

семиологическая проблема коннотативных кодов, которую нам уже неоднократно доводилось

рассматривать). Впрочем, сам Липски отмечает, что разведение плана выражения и плана содержания, непрерывно воспроизводящееся в ходе семиотического коннотирования, пока что прояснило далеко не

все вопросы (почему он приходит к выводу, что пока еще 'план содержания — это скорее область

континуального, нежели дискретного 7).