Говоря о заслугах князя Владимира, нельзя не сказать и о державном его строительстве. Он активно занимался укреплением границ государства, желая прикрыть их мощной оборонительной полосой со стороны Степи. Стал князь Владимир и инициатором первой судебной реформы на Руси.
Как уверял Иларион в «Слове о законе и благодати», «землю свою пас правдой, мужеством и смыслом», управлял, опираясь на право. Интерес представляет тема морали, в частности, история обращения Владимира, что «бе несыт блуда, приводя к себе мужеския жены и девицы растляя», не ведая границ в наслаждениях. Речи о 800 наложницах легендарны, как притчи о 600 женах Соломона. Вероятно, речь шла о невольницах-военнопленных, которые были к услугам князя и его дружины. Как бы ни было, оказавшись на киевском престоле, он вскоре «побежден был похотью женской». Княжеские «грады» под Киевом он превратил в серали: 300 наложниц обитали в Вышгороде, 300 – в Белгороде, в Берестове – около 200. Одним словом, как сказал Гоголь, «русский отпустит такую штуку. что и римлянин не сделает». «И был не сыт на блуд, – говорится в Начальной летописи, – и приводил к себе мужних жен, и девиц растлевал». Князь увел жену богатыря Данилы Ловчанина, несчастного Данилу сгубил. Монах Иаков вложил в уста князя такую самооценку его недавнего поведения – «акы зверь бях, много зла тво-рях в поганстве и живях яко скоти наго». У Владимира было всего три официальные жены: «чехиня» Алло-гия, полоцкая княжна Рогнеда, «грекиня» Наталия. Практика поведения далека от высоких нравственных критериев веры. Эти бесчисленные, как говорят, внебрачные связи и, главное, дети, порождаемые от них (а князья на Руси и тогда старались всех деток как-то пристроить в «светлицах» русской власти), расплодили такое количество наследников, что вскоре Русь захлебнется во властных и кровавых вожделениях княжеских «бастардов». Морализирование на Руси средь сильных мира сего – почти безнадежное занятие, ибо власть на Руси зачастую находилась над моралью.
Особо большими «моралистами» предстали иностранцы, характеризуя князя как «великого и жестокого распутника». Понятно, что князь не сразу встал на стезю праведности. Но вскоре 30-летний князь заметно изменился, отстав «от своей крайней распущенности». Народ, благосклонный к Владимиру Красное Солнышко, буйство плоти, похоже, ему простил. Вера христианская, бесспорно, повлияла на мораль князя в лучшую сторону. Хотя примеры прямого влияния веры довольно редки: «Правда, все указанные примеры столь успешных нравственных влияний церкви говорят только о редких единицах, а не обо всей массе русского народа, но практически было дорого то, что эти примеры стали для массы конкретными воплощениями новых христианских идеалов, и если вообще exempla trahunt («примеры учат»), то для простых русских людей, не привыкших к отвлеченному мышлению, близкие национальные образцы добродетелей служили нравственно-воспитательными уроками».
Хочется подчеркнуть светлый, оптимистический характер древнерусского христианства, не знавшего ни крайностей аскетизма («Что ешь и пьешь – все во славу Божью», – скажет летописец со ссылкой на апостола Павла), ни воинственного настроя по отношению к инаковерующим, ни костров инквизиции. «Русское православие, – отмечал А.Г. Кузьмин, – не знало военных орденов, а первые костры, которыми Рим веками разогревал Европу, появятся на Руси лишь в конце XV – начале XVI в. не без влияния того же Рима, как бы сопровождавшего Зою – Софью Палеолог в жены овдовевшему Ивану III».
Видимо, чувствуя за собой вину за былые плотские грехи, князь простил и жену
Рогнеду, которая, не выдержав мук ревности, как-то чуть не зарезала его во сне. Причина этого стара, как мир. Княгиня, как всякая женщина, не могла выдержать обилия окружавших его любовниц. Но ее все же не казнили. Посовещавшись со старейшинами, отправили ее с сыном в ссылку в созданное княжество. Иные его браки, как было принято среди правящей верхушки, преследовали государственные цели. Так было, когда он взял в жены византийскую княжну Анну. Порфироносные особы окружены священным ореолом, их судьбы связывали с судьбами Византийской империи, а потому брак с чужаком запрещался законом и заветами отцов. Говорили, что Константин Великий в IV в. произнес такие слова: «Никогда василевс ромеев да не породнится через брак с народом, приверженным к особым и чуждым обычаям по сравнению с ромейским устроением». Эта акция имела для Владимира политический, не житейский смысл. Женившись на византийской княжне, он тем самым становился вровень с властителями полумира. Ну и что, если у него пять «водимых» жен и несколько сот наложниц (миф). То же было у царя Соломона, а слава о нем живет в веках. Доброго христианина несколькими женами не смутишь! Так думал Владимир. Заупрямилась Анна, не желавшая ехать в Тмутаракань, «к варварам». Тщетно убеждал ее отец-император: «Обратит Бог тобою Русскую землю в покаяние, а Греческую землю избавишь от лютой рати. Видишь, сколько зла сотворила Русь грекам? И ныне, если не пойдешь, то же сотворят и нам». Так гласит летопись. В Повести временных лет сказано, что Анна ни за что не хотела идти в жены: «Словно в полон иду; лучше бы мне здесь умереть!» И все же брак свершился – во славу Русской земли и христианства. Правда, чтобы уломать гордую византийскую княжну, Владимиру пришлось взять штурмом град Херсонес, а затем уж пала, в свою очередь, и княжна. Как видим, не ради очей прекрасной Анны стремился он в брачный союз.
Принятие православия в качестве государственной религии было одной из главных исторических заслуг Владимира перед Русью. Он гениально угадал, вернее, аналитически точно просчитал все моменты, важные для существования Руси, включая и географию ее местоположения, характер и менталитет нашего русского народа. Реформа Владимира ставила целью сплочение государства. Сей момент был определяющим и при выборе Византии как примера государственного строительства для Древней Руси. Не надо забывать, что к тому времени Византийская империя, будучи наследницей Римской империи, оставалась единственным древним государством в Европе или даже в Передней Азии, сохранившим надежный аппарат власти. Тут действовали налоговое и римское право, основы римского судопроизводства.
Академик Б.В. Раушенбах писал: «Здесь нужен был рывок, надо было смело заимствовать в развитых странах их культуру, науку, ремесла, строительную технику, короче говоря, все то, что делало Византию и подобные ей феодальные монархии наиболее развитыми странами своего времени. Было ясно, что заимствовать надо было все необходимое в комплексе, как единое целое, а следовательно, и религию. Если брать в качестве образца Византию, то, как известно, в ней государство и церковь были так тесно связаны, так переплетены, что полностью отделить религиозную деятельность от светской практически было невозможно. Византийский вариант христианства. был именно тем, на базе которого легче всего было объединить Русь.» Владимир, прозванный Святым, расширил власть над тогдашней Древней Русью, включая земли киевскую, новгородскую, ростовскую, смоленскую, древлянскую, полоцкую, галицкую. Конец правления князя Владимира омрачили события 1013 г., когда поляки и печенеги напали на Русь, поддержанные немцами. Почил князь в селе Берестове в 1015 г.
МЕЖДУНАРОДНЫЕ СВЯЗИ ДРЕВНЕЙ РУСИ С ВИЗАНТИЕЙ
Налаживание тесных связей с Византией, крупнейшей державой торгового мира, имело для Руси не только политическое, но и большое экономическое значение. Империя имела большой вес, рынки приносили хорошую прибыль, сопровождение купеческих караванов давало постоянный источник дохода князьям. Это во многом и определило выбор в пользу христианства. На этом акцентирует внимание Владимир в экономической политике. Русь хочет быть на равных с самой могущественной державой тех лет, Византией и требует, говоря нашим языком, предоставления ей «режима наибольшего благоприятствования» в торговле. Хотите поддержки в военных вопросах, в вопросах геополитики, так идите и на серьезные экономические уступки. Сцену переговоров князя с византийскими послами в Киеве описывают так. «И о нашей купле-продаже будем говорить, – продолжал князь Владимир, – купцам Руси надо дозволить ходить в город Константинополь, подобно вашим, что ходят в Киев и прочие города Руси… Вы не пускаете их в город, замыкаете в «Маме», водите в город не более как по пятьдесят человек, устанавливаете на их товары свои
