Русь между Югом, Востоком и Западом

свою экономическую и военную мощь, не нашлось ни одного бескорыстного помощника. И хотя десятилетние переговоры с Римом не дали плодов в борьбе с ордынским владычеством, границу на пути католического ига Даниил Романович держал неприступной до своей смерти». В той ситуации его труды по отстаиванию свободы Руси были настоящим подвигом. Сплотить силы тогда русским не удалось, но князь сделал все, что мог. Правда, рассчитывая на помощь западных союзников в противостоянии Орде, он согласился принять от Папской курии королевский титул (1254 г.), был дан ему Римом и свой митрополит. Но в итоге это не принесло ни спокойствия, ни удовлетворения, ни славы и процветания: Волынь, Прикарпатье, наконец, и часть Подолья все-таки утратили сначала самостоятельность, а затем и свою государственность (1303). Подчеркнем: мы не касаемся достоинств или недостатков религий. Как писал В. Розанов в философско-лирическо-поэти-ческом дневнике «Уединенное» (1912), Русская церковь представляет замечательное явление, но и «лютеранство и католичество во многих отношениях замечательнее». И это так. В основе спора, очевидно, лежали серьезные геополитические притязания сторон. Отринув примат Римской церкви, Москва тем самым (пусть не сразу) обозначила свою роль как объединителя русского народа и православия. Но на те же роли претендовали поляки, литовцы, Рим. И главная угроза, что подтвердится позже, обозначилась именно со стороны Польши.

Осада поляками Смоленска в Смутное время

Поляки – славянское племя, перенявшее у кельтов и галлов не только ряд культурных достижений и обычаев, но и воинственный, «галльский» характер. Поляки и поляне (киевляне) – родственные племена. Историки пишут, что пришедшие из Европы через так называемую Северную Русь на Средний Днепр славяне-руги или «русь» выделялись среди местных племен – полян, древлян, северян – не только именем, но и обычаями, видимо, заимствованными у галлов. Русы до времен князя Святослава в отличие от окружающих славян (или германцев) не отращивали бороды и длинных волос, а выбривали подбородок и голову, носили длинные усы и чуб-хохол, это, скорее, сугубо кельтская прическа. Русы дрались изящными мечами галльско-романского типа, а не теми грубыми мечами германо-скандинавского типа, что были у служивших киевскому князю наемников-норманнов. Они мыли руки в тазу, как галлы и римляне, а не под струей воды, как было принято у славян. Наряду с внешними признаками, были и психологические детали. По словам А. Кемпиньского, для поляков характерны два типа личности – истероиды и психастеники. Польский тип импульсивен и эгоистичен в отличие от русского общинно-коллективистского типа. Польский характер ковался в горниле геополитики. Ранее поляки претендовали на первые места в Европе, но затем Польша лишилась независимости и первый этап выпал на два десятилетия между мировыми войнами. «Второй начался совсем недавно, – пишет Е. Липняцкая, – вот почему ксенофобия стала для поляков защитным механизмом». «Они не выжили бы, если бы не лелеяли с одержимостью свой язык, культуру, традиции». Но ведь и другие народы, включая русских, малороссов, белорусов, стояли перед тем же выбором. Безусловно, поляки – великий народ и давший миру Коперника и Шопена, он заслуживает высоких оценок с точки зрения талантов и способностей личности.

Я. Матейко. Коперник

Надо учесть, что часть славянских племен, создавших Киевскую Русь, были выходцами из западных земель. Нестор-летописец так прямо и говорит о них – племена вятичей и радимичей пришли «от ляхов», т. е. от западных славян. Это означает, что эти племена могли с тем же основанием войти как в состав польского или же польско-литовского государства, так и в состав русско-украинско-белорусской страны. Все зависело от воли племен. А между тем те, кто обитал там, не очень жаждали вливаться в состав Великой Польши. Так, несмотря на многовековые усилия по ассимиляции на землях Галиц-ко-Русского княжества, захваченных Польшей еще в XIV в., Подкарпатской Руси, русское национальное самосознание, как следствие чувства принадлежности к русской культуре, среди галицко-карпат-ских «русинов» дожило до начала нашего столетия. Поляки же были убеждены в своем безусловном первенстве среди славян. Убеждение понятное и даже похвальное, но для его реализации необходимо, помимо этого, предъявить еще веские основания (помимо часто повторяемой легенды о происхождении Руса и Руси от Леха, который, по польской версии, и основал Древнюю Русь). Идея организации восточноевропейских земель под эгидой польского князя вызвала у одних эйфорию, у других – глубокий скепсис. Поляки – люди страсти и власти. Киевская Русь рассматривалась ими как сфера их владения, и не удивительно, что они будут рваться туда, не останавливаясь ни перед чем, мечтая о великой империи. Князь Болеслав в 995 г. утвердился на троне в Польше, изгнав мачеху, вдову властителя Мешка I, и трех ее сыновей, своих братьев. «Ради единоличной власти он, – писал Титмар Мерзебургский, – преступил все законы Божеские и человеческие»: присоединил к владениям Малую Польшу с центром в Кракове (999), установил на время власть над всей Чехией, Моравией и Словакией. Конечно, был он выдающимся человеком, и пределы Польского государства при нем расширились от Эльбы и Балтийского моря до Карпат и Венгрии и от Чехии до Волыни. Польша при нем стала одним из сильнейших государств в Европе.

Польский король Болеслав II Смелый

Укрепив тылы и набрав силу, Болеслав вторгся в Русь в 1018 г. Решающее сражение между поляками и русскими, меж Болеславом и Ярославом, произошло у реки Буг. Русское войско потерпело в той битве страшное поражение. Потери были чудовищны. «Тогда пало там бесчисленное множество бегущих». Возможно, сгущая краски, Галл Аноним писал, что «по равнине можно было идти не иначе как по крови или по трупам людей и что вся вода в реке Буг имела больше вид крови, нежели речной воды». Болеслав сражался в гуще войск. Польские хронисты уверяли, что в числе пленных оказался и сам князь Ярослав, схваченный вместе с лучшими людьми, и их вели «на веревке, словно свору собак». Но это не так, князь спасся и бежал в Новгород. Источники говорили, что он даже хотел искать убежища «за морем». Когда Болеслав вошел в Киев, в плену у него оказались супруга Ярослава, многочисленные его сестры, включая Предславу. Словно мстя ей за отказ, он «положил себе на ложе Предславу, дщерь Владимирову, сестру Ярославю». Овладев женщиной силой, он увез ее в Польшу в качестве трофея, где она вскоре умрет, не вынеся позора. О том, как вели себя поляки в Киеве, пишет историк А. Карпов: «Киев славился ведь не только количеством жителей и церквей, но и собранными богатствами, добытыми в походах по белу свету. И таких городов Европа, видимо, в то время не знала. Киев подвергся жесточайшему грабежу, особо пострадали храмы. Болеслав был поражен, нет, буквально потрясен до глубины души, когда в Софийской церкви ему были показаны немыслимые сокровища, большую часть которых он раздал иноземным сторонникам (то есть немцам, венграм, печенегам. – А.К.), а кое-что отправил на родину. Тут были и сокровища, ранее захваченные Владимиром в Корсу-ни, имелись дары правителей других стран, Константинополя и Рима.» Болеслав провел в Киеве несколько месяцев. Взяв Киев, он отдал его «на луп», т. е. на разграбление своему воинству, – поляки тащили все, что было возможно, не только из богатых домов знати, но и из домов простолюдинов и из церквей: все «скарбы, золото, сребро, перла (жемчуга) и иные циоты (киоты)».

Я. Матейко. Прусская дань

Интересно то, что, несмотря на подобное поведение поляков, столичная элита Киева, в том числе и ряд киевских церковных иерархов, тут же поддержала оккупантов. Пусть он разграбил храмы, пусть наложил руку на церковную десятину, но важнее то, что он дал им долю в прибылях. Судя по всему, те «попросту были подкуплены Болеславом». Известно, что поляк приставил к награбленному им в Киеве имуществу «Настаса Десятинного», настоятеля церкви, и тот верой и правдой служил ему. Но даже не эти грабежи в данном случае занимают наше внимание. Ведь также поступали киевляне в захваченных ими и разграбленных городах. Важны последствия этого шага, а они были крайне серьезные. Польский князь решил удержать Киевскую Русь. Он развел свою дружину «по городам» якобы «на прокорм», фактически надеясь удержать землю Киевскую в полной власти и зависимости. Святополк стал при нем всего лишь наместником польского князя. «С этого времени Русь надолго стала данницей Польши», – пишет Галл Аноним о походе поляков. Конечно, все это преувеличение, но в этом, если хотите, историческая мечта Польши – захватить Киевскую Русь любой ценой, пусть даже и опираясь на предателей народа или же на продажных церковных иерархов. «Болеслав. установил границы Польши в Киеве», – так автор «Великопольской хроники» высказал вожделенную мысль польской знати. В том же духе писал автор «Истории архиепископов Гамбургской церкви» (70-е годы XI в.) каноник Адам: «Болеслав, христианнейший король, в союзе с Отгоном III подчинил всю Склаво-нию, Руссию и пруссов». И вот уж Болеслав чеканит