Словом, предпосылки для победы союзного флота были основательные. Но бой есть бой, точно предсказать его результат мог разве что Господь Бог. Когда закончилось построение, в центре турецкой армады стояли девяносто галер и пять галиотов, ведомые флагманом самого Алипаши. На правом крыле ждали сигнала суда правителя Александрии Мегмета-Сирокко, слева выстроилась почти сотня кораблей, которые все-таки успел привести алжирский король Улуг-Али. Был оставлен и небольшой резерв из тридцати судов...
В часовне галеры дожа Генуи перед образом Божьей Матери Гваделупской шли моления о победе. Дон Хуан выдвинул вперед мощные галеасы с крупной артиллерией и многочисленной командой и сам возглавил центр группировки. Справа встали корабли генуэзца, графа Дории, слева – венецианца, графа Барбариго. Тридцать галер маркиза де Санта Круза остались «в запасе».
Сигнал «к бою» был поднят ровно в полдень. Османский и европейский флоты двинулись навстречу друг другу. Турецкий фронтальный авангард встретили мощные заградительные залпы передовых галеасов союзников. Огонь был таким сокрушительным, что сразу семь галер Али-паши пошли ко дну, многие получили серьезные пробоины и вынуждены были выйти из сражения. Однако правофланговая генуэзская группировка Дории слишком быстро ушла вперед, и оторвалось от центра, а восемь галер сицилийского капитана Кардона, наоборот, отстали. Дон Хуан сразу понял, что их ударные силы могут распылиться. Он отдает приказ снять оковы с гребцов-христиан и вручить им оружие. Спустившись в шлюпку, главнокомандующий направляет ее вдоль линии своих судов. Подняв над головой крест, принц старается поднять моральный дух солдат. От имени папы он обещает им отпущение всех грехов. Не думаю, что такой стимул мог бы подвигнуть на подвиги сегодняшних бойцов. Но в Средние века – кто знает?..
А что же сам Пий V, главный вдохновитель вступившей в сражение коалиции? Он повелевает духовенству всех римских церквей совершать непрестанные моления о победе Христовых воинов. А ночь перед решающей баталией проводит в молитвенном бдении. Он беспрерывно читал так называемую молитву Святого Розария, проводимую по традиционным католическим четкам. Они собраны из заключенных в кольцо разных наборов бусин и креста. По ним чередуются молитвы «Отче наш», «Радуйся», «Мария» и «Слава», с размышлениями о тайнах евангельских событий. Еще не получив никаких донесений, вечером 7 октября, папа внезапно прерывает текущую работу. Он отворяет окно и возводит глаза к небу. Своему казначею Бартоломео понтифик говорит: «Сейчас не время заниматься делами, надо воздать благодарение Богу за то, что наш флот атаковал турок и победил их...»
Это было действительно так. События разворачивались стремительно. После того как галеасы центра дали первый отпор туркам, а корабли графа Дории ушли вперед, внезапно возникла трудная ситуация на левом фланге. Плохое знание акватории адмиралом Барбариго привело к тому, что венецианские суда не сумели прижаться к отмели и позволили османским галерам обойти их с тыла и навязать абордажный бой. Впрочем, это уже была ошибка турецкой стороны. Помните, мы говорили об острой нехватке у них абордажных отрядов. Хорошо вооруженные, превосходящие по численности европейцы просто растерзали мусульман.
В это время вернувшийся на свой корабль дон Хуан вел бой с флагманским судном Али-паши. Хотя в центре у турок было больше сил, результат оказался столь же для них плачевным. Сдались не только десятки галер, но и флагман главнокомандующего. Сам Али-паша погиб в бою. Насаженная на копье его голова и впервые сорванный с мачты зеленый флагманский штандарт окончательно подорвали боевой дух янычар.
Правда, алжирский правитель Улуг-Али попытался изменить ход сражения. Все корабли левого крыла турецкой армады – а это ни много ни мало – более шестидесяти галер и тридцати галиотов – резко развернулись и нанесли удар по правому флангу центральной группировки христиан. Алжирцам даже удалось захватить флагманский корабль Мальтийского Ордена. Преимущество действительно могло перейти на сторону мусульман. Но дон Хуан, расправившись с вражеским флагманом, бросился на помощь терпящим бедствие своим судам. Одновременно он вводит в бой резерв маркиза Круза. Граф Дория тоже, наконец, сориентировался и упорядочил боевое построение венецианских галер. Они начали теснить алжирцев с юга.
Опасаясь попасть в плен, Улуг-Али решил спешно ретироваться с остатками уцелевших судов. Их оказалось тринадцать. Из окружения удалось вырваться еще тридцати пяти турецким галерам. К шестнадцати часам битва при Лепанто завершилась полной победой Священной лиги. Полторы сотни турецких кораблей оказались потоплены, более ста попали в плен, а с ними десять тысяч воинов. Погибла почти половина турецкого войска – тридцать тысяч солдат и командиров.
Зато свободу получили свыше двенадцати тысяч невольников-христиан, отбывавших каторгу на турецких галерах. В рядах союзников тоже пали более восьми тысяч воинов, не считая убитых гребцов. «Победа у Лепанто положила конец реальному комплексу неполноценности христианства и не менее реальному турецкому преимуществу», – напишет французский историк Фернан Бродель. В папском Риме и во всех городах Европы прошли процессии и торжественные благодарственные службы. Христианский мир славил Деву Марию, умилостивленную усердной молитвой Розария самого папы, и ниспославшую им победу. Любопытно, что участники битвы тоже докладывали сенату Венеции: «Non virtus, non arma, non duces, sed Maria Rosarii Victores nos fecit» – «Не сила, не оружие и не командующие, но Мария Розария привела нас к победе...»
Что ж, им, безусловно, виднее.
Победа и в самом деле оказалась скорее моральной – далеко идущих материальных последствий она не имела. Захваченный османами еще до начала битвы при Лепанто Кипр так надолго и остался под владычеством турок. Улуг-Али спокойно дошел до Алжира. Союзники, вместо того чтобы добить врага и отвоевать потерянные ранее территории, никуда, кроме споров о возможных дальнейших действиях, не продвинулись. Напрасно простояв целый месяц, все разошлись по родным портам. Турецкий султан незамедлительно приступил к восстановлению флота. К весне 1572 года в строю уже стояло двести двадцать его галер. Они снова вышли в Средиземное море под командованием Улуг-Али, которого Селим II за решительные действия в битве при Лепанто встретил как героя и произвел в великие адмиралы турецкого флота. Священная лига как-то сама собой распалась. Через год правитель Венеции подписал с Османской империей договор, по которому уже официально уступал Кипр туркам. Де-факто они итак им владели. Кроме того, венецианцам еще пришлось выплачивать немалую контрибуцию. Восток Средиземноморья вновь прогибался под турецким господством...
А что же христианские герои, с которых мы начали рассказ? Мигель де Сервантес с тяжелыми ранениями оказался в госпитале в Мессине. Там он пролежал более шести месяцев и вышел только в конце апреля 1572 года. Несмотря на полную неспособность действовать левой рукой, герой Лепанто ни за что не хотел оставлять военную службу. Его зачисляют в полк Лопе де Фигероа, командира испанской армии, который тоже храбро сражался в битве при Лепанто, а еще во Фландрии и в Португалии, участвовал в войнах против морисков. Примечательно, что испанский классик драматургии Педро Кальдерон вводит Лопе де Фигероа в две свои пьесы. Просто какая-то военно-литературная мистика!
Некоторое время Сервантес вместе с полком проводит на знакомом острове Корфу. А ровно через год после Лепанто участвует в морском сражении при Наварине. По счастью, в этот раз обошлось без ранений. Но беспокойный характер снова приводит его к своему бывшему командиру дону Хуану Австрийскому. В составе экспедиционного корпуса, возглавляемого неутомимым жизнелюбом, Сервантес попадает в
