История рыцарства. Самые знаменитые битвы

В теплые дни осени корабли на Сене оседали под грузом бочек с молодым вином, а купцы спешили привезти перед зимними дождями тюки с тканями и пряностями...» Но не вином – кровью были окроплены руки мамлюка Актая, когда он ворвался в королевский шатер. Тот, кто вырвал сердце своему султану, хотел одного – чтобы Людовик посвятил его в рыцари. Так когда-то император Фридрих II, ничтоже сумняшеся, сделал рыцарем эмира Фахр-эд-Дина... Король ответил: «Актай будет рыцарем, если примет крещение. Язычнику эта честь оказана быть не может».

Впрочем, эмиры все-таки обещали исполнить условия прежнего договора. Как пишет в своей книге «Людовик Святой и его королевство» Альбер Гарро: «...они клялись всем, что у них было святого: не сдержав слова, они будут опозорены подобно тому, кто совершает паломничество в Мекку с непокрытой головой; выгнав жену, принимает ее назад; ест свинину. Они попросили одного вероотступника из христиан составить письменно формулу клятвы, достаточно, по их мнению, убедительную, чтобы ею поклялся Людовик Святой: если король не сдержал бы слова, он лишился бы заступничества 12 апостолов и всех святых. Король охотно согласился дать такую клятву. Но последний пункт клятвы был таков: если он не соблюдет условия соглашения с эмирами, то будет опозорен как христианин, отрекшийся от Христа и Его заповедей, и презрит Господа, плюнет и растопчет распятие. Услыхав сие, король сказал, что такую клятву не принесет... Он предпочитает умереть добрым христианином, нежели жить в ненависти к Господу и Богородице. Патриарх Иерусалимский попал в плен к сарацинам, так как султан, предоставивший ему охранную грамоту, погиб. Когда король отказался от клятвы, эмир решил, что так посоветовал ему патриарх; тогда он повелел отрубить прелату голову. Сарацины схватили старика и привязали его к столбу, связав руки за спиной так крепко, что из-под ногтей брызнула кровь. Патриарх кричал королю: „Сир, Бога ради, клянитесь смело, ибо я возьму на свою душу весь грех клятвы, принесенной вами, ведь вы ее сдержите“...»

Наконец инцидент был урегулирован – Жуанвиль не знает, как именно, – к удовлетворению обеих сторон. Рассказывали, что некоторые сарацины даже подумывали сделать султаном Людовика Святого как самого гордого христианина, какого они когда-либо знали. Король позднее спросил у Жуанвиля, верил ли тот, что он примет такое предложение. Со своим обычным простодушием Жуанвиль ответил, что король поступил бы безрассудно, видя, как «сии сарацины только что убили своего сеньора. Но король ответил, что на самом деле не отказался бы, если бы существовала хоть какая-нибудь надежда обратить в христианство Египет».

6 мая, в день Вознесения Господня, Дамьетта, которую христиане удерживали почти год, окончательно перешла в руки эмиров. Как только перед сарацинами распахнулись тяжелые ворота, они напрочь забыли о том, что дали слово не трогать больных до тех пор, пока король не сможет их забрать. Все были убиты – и, соорудив огромное кострище, неверные сложили в него вместо дров трупы вперемешку с оставшейся от крестоносцев соленой свининой и обломками орудий. И все сожгли. А после этого сровняли город с землей – чтобы больше он никогда не достался крестоносцам.

Нынешний Думьят стоит в дельте Нила, близ ПортСаида. Архитектурных свидетельств Крестовых походов найти в городе практически невозможно. В начале XIX века в этих краях побывал Авраам Сергеевич Норов, участник Отечественной войны 1812 года, министр народного просвещения России. В его книге «Путешествие по Египту и Нубии» есть такие слова: «Я заметил знамение креста, выжженное на их руках».

Это сказано о коптах – христианах, которых в Египте проживает несколько миллионов. Небольшой татуировкой – крестиком на запястье правой руки – они и по сей день отмечают свою принадлежность к вере во Христа. Словно бы в память тех, кто много веков назад проливал кровь на Святой земле...

Ледовое побоище.

«...бе побежая, а не победим»

Это место находится в стороне от больших дорог. Ничто, кроме птичьего пения, не нарушает тишины, которой овеяны древние курганы да дремучие леса. Разве что рыба плеснет хвостом – и уйдет на глубину... Там, на дне озера, хранится немало тайн. Что ж – на то оно и Чудское, чтобы в его окрестностях творились чудеса. А их здесь случается немало. То под лопатой строителей обнаружится загадочное подземелье, то досужий грибник обнаружит в лесу следы «снежного человека», а то по небу пролетит, разливая вокруг таинственный свет, летающая тарелка... Что здесь правда, а что ложь, не нам судить. В конце концов, любая раскрытая тайна становится всего лишь научным фактом – а это уже совсем не так интересно. И все-таки любители тайн и искатели приключений по-прежнему стремятся сюда, чтобы узнать правду о битве, известной нам по учебникам истории как Ледовое побоище... Сражение на Чудском озере оценивают по-разному. В чьем-то представлении оно вырастает до масштабов эйзенштейновской «битвы века» (все наверняка помнят знаменитую черно-белую ленту «Александр Невский»). Кто-то рассматривает ее как ничего не решающую пограничную стычку. Некоторые исследователи и вовсе задаются вопросом: «А был ли мальчик?»

Версия о том, что побоище – всего лишь красивая легенда, действительно существует, несмотря на то что о нем сохранилось достаточно свидетельств. До нас также дошла почти современная сражению запись в Новгородской первой летописи старшего извода. Известно и описание из «Жития Александра Невского»: «И наехаша на полкъ Немци и Чюдь и прошибошася свиньею сквозе полкъ, и бысть сеча ту велика Немцемь и Чюди. Богъ же и святая Софья и святою мученику Бориса и Глеба, еюже ради новгородци кровь свою прольяша, техъ святыхъ великыми молитвами пособи Богъ князю Александру; а Немци ту падоша, а Чюдь даша плеща; и, гоняче, биша ихъ на семи верстъ

Александр Невский

по леду до Суболичьскаго берега; и паде Чюди бещисла, а Немець четыреста, а пятьдесят руками яша и приведоша в Новъгородъ. А бишася месяца априля въ 5, на память святого мученика Клавдия, на похвалу святыя Богородица, в субботу». Псковская летопись добавляет: «...и Чюди много победи, имь же несть числа, а иных вода потопи...»

Для русских летописцев битва на Чудском – почти героический эпос. Свидетелям со стороны «нападения» она видится несколько по-другому. По мнению автора немецкой «Рифмованной хроники», итоги сражения были куда более скромными: «С обеих сторон убитые падали на траву. Те, кто был в войске братьев, оказались в окружении. У русских было такое войско, что, пожалуй, шестьдесят человек одного немца атаковало. Братья упорно сражались. Всё же их одолели. Часть дорпатцев вышла из боя, чтобы спастись. Они вынуждены были отступить. Там двадцать братьев осталось убитыми и шестеро попали