устанавливается в 30 дней.
Белла взяла повестку. Но на следующий день зазвонил телефон, и ее спросили, почему офицер резерва Островский не явился на службу. Тогда Белла ответила, что меня нет в стране.
— Как так может быть? — спросил чиновник. — Он же не получил у нас отсрочку от призыва.
Но я получил. Пусть не от армии. Я сам составил себе документ об отсрочке, поставил печать и вылетел из корзины.
Через пару дней я поехал в Вашингтон и попытался установить контакт с офицерами связи Моссад. Но мне это не удалось. Никто не хотел говорить со мной. А я не рассказывал им, кто я. Затем в Вашингтон прилетела Белла, а наших двух маленьких дочерей мы самолетом отправили в Монреаль. В конце концов, мы все вместе переехали в Омаху.
* * *
Я не уверен, что проблема состояла только в моей критике. Они в любом случае хотели бы использовать меня как козла отпущения. Вот так.
Вы помните палестинца на Кипре, который рассказал мне о трюке с самолетом? Он мне рассказал еще кое-что, куда более шокирующее. Он сказал, что два его друга, арабы, выросшие в Израиле и говорящие на иврите не хуже израильтян, создают в Европе службу безопасности. Они работают там «под флагом» Моссад и вербуют в нее израильтян, чтобы помочь написать учебники о создании секретных агентурных сетей. Все — обман. Им просто нужна информация. Они выдают себя за израильтян, чтобы те другие израильтяне, которых они обрабатывают, говорили с ними открыто, думая, что находятся среди своих. Когда я рассказал об этом нескольким людям в бюро, они сказали, что я сошел с ума, что этого не может быть, что это не сработает. Потому что если это сработает, произойдет катастрофа. Я спросил, о чем вы говорите. Нам нужно просто предупредить людей, думал я. Но они настаивали на своей точке зрения.
Палестинец был со мной так откровенен потому, что уже был поздний вечер перед самой операцией; мы были в баре гостиницы в Ларнаке. Что уже можно было изменить? Кстати, разведчик «Метсада» в аэропорту Триполи не ошибся. Он действительно видел, как руководители ООП садились в самолет. Но он не мог видеть, как за ангаром, где самолет приостановился перед взлетом, они из него вышли.
Они могли бы с моей помощью провести целую операцию с эти арабом. Очевидно, он о чем-то знал. Но мне не дали шанса. Так как я был «катса», в нормальном случае после моего звонка никакие личные моменты, связанные с антипатией ко мне, не должны были играть никакой роли. Если бы было так, мы избежали бы международного скандала и даже смогли бы сами вдвойне обмануть противника.
Это ведь можно было предвидеть. Сами подумайте: эти пять человек испытывают огромный страх перед Моссад. А мы решили, что они все впятером вдруг сели в один самолет. Это ведь люди, привыкшие всегда прятаться. Они умные, опытные, осторожные, подготовленные.
Нам следовало бы догадаться, что все это было трюком. Так что Моссад не нуждался в посреднике на Кипре. Он нуждался в козле отпущения. И, в конце концов, им оказался я.
Мои проблемы начались еще на курсе, когда я был кадетом. Но инструкторы, очевидно, надеялись, что со временем все устроится, и я приспособлюсь к системе. Я был хорош в своем деле, а они вложили в меня немало труда. И не все были настроены против меня, потому прошло некоторое время, пока они пришли к согласию, что от меня больше хлопот, чем пользы. Мои проблемы с Джерри, вероятно, переполнили их чашу терпения. Похоже, что у него был очень сильный «конь», которым он воспользовался для себя. И против меня.
Моссад однозначно не ценит людей, которые сомневаются в существующей системе и в людях, которые этой системой управляют. Он предпочитает тех, кто все воспринимают слепо, так, как оно есть, и спокойно пользуются этим в своих личных целях. Пока они не раскачивают лодку, им незачем волноваться.
Но помимо всего прочего, во время моей длительной учебы и короткой карьеры «катса» я узнал достаточно, чтобы вести дневник и собрать немало сведений о многочисленных операциях Моссад.
Многие лекции и учебные занятия проводились теми разведчиками, которые сами провели различные разведывательные операции. Кадеты изучали эти операции до малейшей детали и проигрывали их, получая объяснение значения каждой детали. Кроме того, у меня был открытый доступ к компьютеру Моссад, откуда я смог получить объемные знания об его организации действиях, о которых — и во многих случаях впервые — вы сможете прочесть в третьей части этой книги.
Часть третья
Пути обмана
Глава 9
«Стрела»
28 ноября 1971 года четыре террориста убили премьер-министра Иордании Васфи Телля, когда он входил в холл отеля «Шератон» в Каире. Телль, прозападный араб, был готов пойти на переговоры с Израилем и потому оказался первой целью новой группировки палестинских террористов-убийц, назвавшей себя «Черный сентябрь» (по-арабски: «Айлуль аль Асвад»). Это имя они избрали по названию месяца 1970 года, в котором иорданский король Хуссейн разгромил палестинские вооруженные формирования в своей стране.
«Черный сентябрь» оказался самой кровавой и экстремистской группой всех «федаин» (так арабы называют боевиков или партизан). За убийством Телля последовало убийство пяти иорданцев, проживавших в Западной Германии, которых заподозрили в шпионаже в пользу Израиля. Затем они попытались уничтожить иорданского посла в Лондоне, взорвали бомбу на фабрике в Гамбурге, выпускавшей электронные компоненты для Израиля, а потом нефтеперерабатывающий завод в итальянском Триесте, который, по мнению террористов, перерабатывал нефть для «про-сионистских» элементов в Германии и в Австрии.
8 мая 1972 года группа из двух мужчин и двух женщин захватила самолет бельгийской авиакомпании «Сабена» с 90 пассажирами и 10 членами экипажа на борту в международном аэропорту Лод в Тель-Авиве. Затем они потребовали освободить 117 «федаин» из израильских тюрем. На следующий день оба мужчины- террориста были застрелены израильскими «коммандос», женщин арестовали и приговорили к пожизненному заключению. 30 мая трое вооруженных автоматами японских радикалов по поручению «федаин» расстреляли насмерть в аэропорту Лод 26 туристов и еще 85 ранили.
Затем, 5 сентября 1972 года в самый разгар Олимпийских игр в Мюнхене, боевики «Черного сентября» ворвались в «Олимпийскую деревню» и убили 11 израильских спортсменов и тренеров. Последовавшая драматическая стычка террористов с немецкой полицией в прямом эфире показывалась по телевидению в прямом эфире по всему миру.
Члены группы еще до этого действовали в Германии. А за неделю до начала Олимпиады несколько членов «Черного сентября» поодиночке съехались в Мюнхен, привезя с собой целый арсенал русских автоматов Калашникова, пистолетов и ручных гранат.
На все эти жестокости Израиль через три дня отреагировал приказом своим 75 бомбардировщикам разбомбить лагеря боевиков — так утверждалось официально — в Сирии и Ливане. Это были самые крупные авианалеты с 1967 года. Результатом их были 66 погибших и огромное количество раненых. Израильские самолеты даже уничтожили над Голанскими высотами три сирийских самолета, а сирийцы сбили два израильских. Израиль послал в Ливан сухопутные части для борьбы с палестинскими террористами, которые проникали в Израиль для минирования дорог. Сирия стянула свои войска к границе с Ливаном, готовясь к будущей войне.
Израильтяне, и так уже взволнованные враждебными действиями против них, осуществлявшимися из-за границы, были в полном шоке, когда 7 декабря Шин Бет, израильская контрразведка, арестовала 46
