не чуждые нужд простого народа задумали перебить едва ли не всю тамошнюю знать, лишь чудом тот заговор был раскрыт.
- Да, это похоже на наши любимые забавы, - двусмысленно поглядела на лаконцев повеселевшая от вина Габриэль. - В наших городах то народ затеет заговор против знати, то знать против народа, и всё заканчивается равно плохо.
- Это со стороны так, мы же здесь, в самой гуще наших лаконских событий, понимаем, что борьба за дело народа всегда необходима. Особенно же наши надежды возрастают, когда мы слышим звон римского оружия, направленного друг на друга, вот, мой друг полагает, что встреча известной всем вам троицы римлян в Галлии скрепила их союз надолго, но я в это особо не верю.
- Я был в Италии месяц назад по торговым делам, - сказал Агорократ, - там на эту встречу, что была в галатском городке Лукка, возлагают большие надежды. Три льва разделили мир между собой - Цезарь остался в Галлии, говорили, что войну с варварами там он может затянуть ещё на несколько лет, Помпей укрепился в Риме, словно не желая более обнажать свой меч, Красс же отправился в большой поход на Восток, чтобы овладеть богатствами парфян.
- Да, чтобы стать лидером, нужно совершить победоносный поход, - подхватил Ификл, - всё как у нас.
- Этот поход уже наделал много шума на Востоке, хотя исход ещё не ясен. Надо будет ближайшее время держаться подальше от Сирии, ибо там всё наводнено римлянами, - заметила Зена. - Ну, а что говорят о деяниях Гая Юлия?
- Кого? Не разбираюсь я так хорошо в именах этих римлян, - ответил Агорократ.
- Цезаря, его зовут Гай, он из рода Юлиев.
- Интересно, откуда ты так хорошо знаешь римские имена?
- Была возможность узнать, - сказала воительница, в полутьме она закрыла глаза, и Габриэль знала, что воспоминания бродят вокруг неё. - Так что о Юлии?
- О Цезаре говорил весь Рим, он берёт огромную добычу, покоряя галатов, спонсирует видных римских народных вождей. Одни полагают, что судьба его ещё колеблется, и в любой момент он может потерпеть поражение, ибо война там трудна, другие же верят, что он неизбежно захочет овладеть Римом.
- Хорошо, чертить на песке наши представления о будущем - дело интересное, но сейчас хочется поговорить о вещах важных. Ты прав в том, что я хотела услышать настроения города прежде, чем браться за дело, и вы могли бы донести их до меня, - Зена пила неторопливо вино, не оказывавшее на неё особого действия, за стенами же таверны сгущалась ночь, и светильники разжигали ярче.
- Схватить Каллисто в Лаконике будет очень не легко, - отозвался Ификл, - в нашем бурном водовороте сейчас, со всеми этими спартиатами, неполноправными, мятежными периэками, можно затеряться и обрести союзников. Нет, так просто её не поймаешь, я бы советовал поначалу занять прочное положение в Спарте, найти себе поддержку, тогда уже будет легче.
- Что же может быть прочнее, чем опереться на народные массы? - разгадала его слова Габриэль, подмигнув Зене.
- Ничего. Опора на знать - дело бесперспективное, они даже не могут собрать вокруг себя спартиатов, что победнее, прошёл слух, что грядут какие-то наёмники, это уже настоящая тирания, и выплеск народного гнева неминуем. У нас же, - Ификл ударил себя в грудь, разгорячённый вином, - до десяти тысяч воинов, нужно только оружие.
- Что вы хотите от меня? - спросила воительница.
- Останься в городе со своим отрядом, на первых порах нам нужна организованная военная сила. Поддержи народ, мы овладеем Спартой, потом же вместе искореним разбойников и уладим споры с периэкскими городами.
- Что будем делать с римлянами?
- Они к нам теперь редкие гости, римлянам не нужна сейчас новая война, поэтому у нас есть хорошие шансы удержаться, ну а, если наместник Македонии сунется к нам с отрядом, то он быстро поймёт, что спартиаты ему не по зубам, - уверенно заявил Ификл.
Зена усиленно толкала подругу ногой под столом и показывала глазами, чтобы та первой напомнила о времени и завтрашних делах, ибо стало уже понятно, что более ничего ценного гости не сообщат. Габриэль скоро поняла намёки и сказала нужные слова, воительница её поддержала, уверив лаконцев, что будет думать об их предложении всю ночь, они же ещё раз просили понять, что выбор неизбежен, и указали, как их можно будет найти. На улице причудливо сочетались синеватые тени и отблески светильников, близ таверны шатались ночные обитатели, но острая после зала свежесть была приятна. Девушка не затевала разговора какое-то время, пока они шли в благоустроенные кварталы, ибо ей казалось, что люди народных вожаков могут за ними следить, потом же сказала:
- Ну, что ты думаешь?
- Они знают слишком много, это может значить только одно - люди Каллисто уже добрались до них, скорее всего, они участвуют в заговоре. Наш приход в Спарту стал для них неприятной неожиданностью, поэтому они хотят как-то нейтрализовать наши силы, временно перетянуть отряд на их сторону или заставить бездействовать. Они не так глупы и понимают, что в долгосрочные союзники я им не гожусь, а фессалийка позволит делать им что угодно, поэтому наша задача сейчас - не допустить выступления.
- Всё вновь сходится на Дамоне, - заметила Габриэль, - лишь он мог бы перехватить народ у этих двоих. Ты не передумала насчёт наших действий?
- Нет, завтра начнём движение по окрестностям, пока будем лояльны к эфорам и членам местного совета...
На следующий день они собрали отряд не слишком рано, ибо торопиться было уже некуда, Зена надеялась более не на внезапность, но на опасения среди рассеянных разбойников быть захваченными, что заставили бы их бежать из поселений и этим выдать себя. Два стоявших севернее города, Пеллена и Селласия, привлекали внимание Зены, поскольку они находились на двух не связанных между собой дорогах, воительница решила разделить своих людей. Однако ничего существенного этот поход не принёс, по свидетельству жителей, немало людей покинули города при приближении отрядов, но преследовать их в горах без помощи местных добровольцев было слишком опасно, а лаконцы не желали идти, ссылаясь на смуту и неопределённость в Спарте. Зена подозревала некоторых горожан в сговоре с разбойниками, но не решилась их допрашивать, опасаясь волнений, поэтому уже глубоким вечером отряды вернулись назад.
Воительница с подругой распустили отряд по квартирам и уже направлялись верхом на конюшни, когда им повстречался верховой лаконец, весь взмыленный, как и его конь. Он легко узнал, кто перед ним, крикнув:
- Постойте, у меня вести для вас! Ты Зена? Да, я так и думал... Дамон послал меня вестником к твоим людям на юге Лаконики. Мне пришлось потрудиться, чтобы найти их, первым я обнаружил одного из твоих командиров, Гекатея. Он написал короткое послание, юного Александра же я застал уже во внутренней части области, близ городка Марий, что стоит восточнее, его письмо гораздо длиннее.
- Давай послания и отправляйся отдыхать, - сказала воительница. - Ты рассказал моим людям, как у меня дела?
- Я сообщил им, что у тебя всё хорошо, - юноша вынул из своего мешочка две таблички и передал женщине.
Зена не стала торопиться с прочтением, ибо освещение на улице было плохим, лишь, когда они вернулись домой, она передала таблички Габриэль и сказала читать. Гекатей коротко нацарапал на простой деревянной дощечке, что продвинулся на юг, не встречая открытого сопротивления, казнил одного киликийца, разогнав остальных по горам, Александр же с частью воинов направился во внутреннюю гористую область. Послание юноши было иным, он использовал покрытую воском табличку и писал нарочито изысканным стилем, примеряя на себя роль полководца. Александр рисовал совсем иную картину, говорил о повсеместном заговоре лаконцев, готовых скоро выступить с оружием против спартанской власти, о следах разбойников, замеченных в разных местах. Близ Мария он обнаружил в горах лагерь разбойников, где засело до двадцати человек. Юноша живо описывал, как пытался совершить внезапную атаку на противников, когда те набирали воду из ручья, но не смог отрезать их от труднодоступной вершины, сам был легко ранен и отчитывался о ранении в бедро одного из своих людей. Александр
