чувствовал себя очень странно, как будто он стал меньше, сжался, а Дамблдор напротив — увеличился. Когда это состояние стало невыносимым, Гарри нарушил молчание:
— Профессор Дамблдор, мне, правда, очень жаль. Мне следовало приложить больше усилий… Я должен был понять, что Вы не просили бы меня, если бы это не было действительно важно.
— Хорошо, что ты сказал это, Гарри, — спокойно произнес Дамблдор. — Так я могу надеяться, что теперь ты будешь уделять больше внимания этому вопросу? После сегодняшнего занятия у нас будет небольшая пауза, пока мы не получим это воспоминание.
— Я сделаю, что Вы просили, сэр, я заполучу его. — ответил он искренне.
— Тогда больше не будем об этом сейчас, — сказал Дамблдор более ласково. — Давай продолжим с нашей историей. Ты помнишь, где мы остановились?
— Да, сэр, — поспешно отозвался Гарри. — Волдеморт убил своего отца, бабушку и дедушку и сделал это так, что все выглядело, будто убийства совершил его дядя Морфин. Потом он вернулся в Хогвартс и спросил… спросил профессора Слухгорно Horcruxes. — Все еще виновато пробормотал Гарри.
— Очень хорошо. Теперь, я надеюсь, ты вспомнишь, в самом начале наших встреч я сказал, что мы затронем область, в которой не все так ясно, где можно только догадываться и предполагать.
— Да, сэр.
— До настоящего момента (я надеюсь, ты со мной согласишься) я показывал тебе достаточно достоверные источники фактов для моих рассуждений о том, что делал Волдеморт до своих семнадцати лет.
Гарри покивал.
— Но сейчас, Гарри, сейчас все станет темным и запутанным. Потому что, если было трудно найти какие-либо свидетельства о мальчике Риддле, то найти кого-либо готового вспоминать Волдеморта практически невозможно. В действительности, я сомневаюсь, что есть хоть одна живая душа, кроме него, которая смогла бы нам рассказать обо всех его похождениях с того момента, как он покинул Хогвартс. Однако, у меня есть два последних воспоминания, которыми я хочу с тобой поделиться. — Дамблдор указал на маленькие хрустальные бутылочки со сверкающей жидкостью стоящие рядом с думоотводом. — Я буду рад сравнить твое мнение со своими выводами.
Мысль о том, что Дамблдор так высоко ценит его мнение, заставила Гарри еще больше стыдится невыполненного задания, и он виновато поерзал на своем месте, в то время как директор рассматривал на свету первую склянку.
— Я надеюсь, ты не утомлен погружениями в чужие воспоминания; эти два особенно любопытны. Первое досталось мне от одного очень старого домашнего эльфа по имени Hokey. Но перед тем, как мы увидим свидетельства Hokey, я должен вкратце рассказать тебе как Лорд Волдеморт покинул Хогвартс.
Он достиг седьмого курса, как ты, наверное, и думал, с высшими баллами по всем экзаменам. Все его однокурсники обсуждали куда они пойдут работать по окончании Хогвартса. Почти все ожидали от Тома Риддла чего-то особенного, естественно — лучший ученик школы, обладатель награды За Особые Услуги Школе. Я знаю, что многие преподаватели, в том числе и профессор Слухгорнсчитали, что ему следует пойти на работу в Министерство Магии, и предлагали свою помощь, используя связи в Министерстве устроить его на работу. Но он отверг все предложения. Нам известно, что местом его работы стала лавка — Боргин и Баркс
— Боргин и Баркс'? — ошеломленно переспросил Гарри.
— Боргин и Баркс, — спокойно повторил Дамблдор. — Я думаю, ты поймешь, какие преимущества дало ему это место, когда мы попадем в память Hokey. Но это был не первый его выбор работы. Едва ли кто-нибудь сейчас об этом знает — к тому же я был одним из немногих, кому доверял прежний директор — но сразу после выпуска Волдеморт подошел к профессору Диппету и попросил разрешения остаться в Хогвартсе в качестве учителя.
— Он хотел остаться здесь? Но почему? — Гарри был еще более поражен.
— Полагаю, у него было несколько причин, хотя ни одну из них он не высказал профессору Диппету. — ответил Дамблдор. — Во-первых, и это очень важно, Волдеморт был очень привязан к школе. Хогвартс был тем местом, где он был счастлив; первым и единственным местом, которое он мог назвать домом.
Гарри почувствовал себя немного неуютно при этих словах, потому что он испытывал к Хогвартсу те же чувства.
— Во-вторых, замок наполнен древней магией. Несомненно, Волдеморт познал многие его тайны, намного больше чем большинство учеников. Но, возможно, он чувствовал, что остались еще нераскрытые секреты. Ему нужно было время, чтобы все выяснить.
И, в-третьих, в качестве учителя он обладал бы большой властью и влиянием на молодых волшебников и ведьм. Возможно, эту идею ему подал профессор Слухгорн-преподаватель, с которым у него были самые лучшие отношения, и который продемонстрировал, какую роль может сыграть влияние учителя. Я даже не могу представить, что Волдеморт собирался посвятить Хогвартсу всю свою жизнь; но я думаю, что он рассматривал школу как, как место, где он может начать создавать себе армию.
— Но ведь он не получил эту работу, сэр?
— Да, не получил. Профессор Диппет сказал ему, что в свои восемнадцать лет он слишком молод, но пригласил его повторить свою просьбу через несколько лет, если он все еще захочет преподавать.
— Сэр, а что вы тогда думали по этому поводу? — спросил нерешительно Гарри.
— Далеко не легкий вопрос. Я советовал Армандо не брать Тома на работу. Я не называл ему причины, которые называю тебе сейчас, потому что профессор Диппет очень любил Волдеморта и был убежден в его честности. Но я не хотел, чтобы Лорд Волдеморт вернулся с Школу, и тем более на должность наделяющую его властью.
— А на какую должность он хотел, сэр? Какой предмет он хотел вести? — так или иначе, но Гарри уже знал ответ.
— Защиту От Темных Искусств. В то время защиту вел старый профессор Galatea Merrythought, который пребывал в Хогвартсе на протяжении почти пятидесяти лет.
Итак, Волдеморт ушел во и все, кто восхищался им, очень сожалели, что такой молодой талантливый волшебник тратит себя на работу в магазине. Однако, Волдеморт не был простым помощником. Вежливый, умный и обходительный он вскоре получил очень специфическую должность, которая существует только в местах подобных — Боргин и Баркс, — которые, как ты знаешь, Гарри, специализируются на предметах наделенных большой мощью и необычными свойствами. Волдеморта посылали к разным волшебникам, чтобы убедить их продать часть своих сокровищ, и он, нужно отметить, кроме всего прочего был весьма одарен по этой части.
— Готов поспорить, что так и было, — не удержался Гарри.
— Хорошо, — сказал Дамблдор со слабой улыбкой. — А теперь пришло время послушать эльфа Hokey, который работал у очень старой и очень богатой ведьмы по имени Hepzibah Smith. — Дамблдор, направив свою палочку на склянку, извлек пробку и перелил содержимое в думоотвод, а затем произнес, — После тебя, Гарри.
Гарри встал, подошел к думоотводу и нагнулся над слегка колеблющейся серебряной жидкостью. Когда его лицо коснулось поверхности, его закрутило в немыслимом вихре, он полетел через темную пустоту и, наконец, приземлился в гостиной очень старой толстой дамы, на которой были надеты искусно выполненный рыжеволосый парик и искрящиеся розовые одежды, которые развивались вокруг нее, делая ее похожей на тающий ледяной пирог. Она смотрела в небольшое зеркальце, украшенное драгоценными камнями и накладывала румянец на свои и без того уже алые щеки, в то время как самый крошечный и самый старый домашний эльф, которого Гарри когда-либо доводилось видеть, впихивал ее полные ноги в тесные атласные тапочки.
— Поторопись, Hokey, — властно сказала Hepzibah Smith. — Он сказал, что придет в четыре, а это всего лишь через пару минут. Ведь он никогда не опаздывает!
Hepzibah убрала баночку с румянцем, когда ее эльфийка справилась со своей нелегкой задачей. Голова эльфа едва доставала до сидения кресла, ее морщинистая кожи висела на хрупком скелете так же, как оборванная льняная простыня, которую она носила наподобие тоги.
— Как я выгляжу? — спросила Hepzibah, поворачивая голову, чтобы изучить свое отражение под разными углами.
