сюда прибыл со своей группой и Батя. Они были предельно измотаны. Партизанам Бати пришлось нелегко. Группа выдержала жестокий бой с карателями у деревни Красавщина.
— Завтра надо направить людей через линию фронта, — устало проговорил Батя. — На связь с Центром пошлем трех опытных разведчиков. Вы, Антон Петрович, проводите их до Московской Горы, а сами отправитесь в Столбецкий лес, в прежние места.
— Слушаю вас, Григорий Матвеевич.
— Возглавите там отряд. Пополните его местными жителями. И будете действовать. Держите под контролем все деревни вокруг, дороги, мосты, создавайте на хуторах боевые группы, подполье. Следите за перебросками войск… Попытайтесь установить связь с Оршей… А я со своим отрядом займусь этим же здесь, в Липовце.
Антон Петрович понял замысел Бати: Григорий Матвеевич хочет всемерно расширить зону партизанской борьбы.
К тому времени отряды Бати действовали уже на границе Витебской и Минской областей, в Лепельском, Чашникском, Червенском, Бегомльском, Холопеничском и других районах. Весной 1942 года под командованием Бати было уже семь отрядов.
И Антону Петровичу еще не раз придется по заданию Бати переходить из одного лесного края в другой, чтобы собирать нужную информацию о противнике, чтобы в новых местах создавать партизанские базы.
А пока… Пока трое разведчиков с донесением о проделанной работе в тылу врага, с наградными листами на партизан, один из которых заполнен и на имя А. П. Бринского — он был представлен к ордену Ленина, — рано утром покинули липовецкий лагерь и двинулись по приказу Бати на восток, чтобы пробраться через линию фронта на Большую землю…
4.
Зима подходила к концу. Все чаще в лесах раздавались птичьи голоса. Партизаны, вылезая из душных, сырых землянок, щурились от яркого солнца и блаженно потягивались. Лица их заметно светлели, а в глазах появлялись озорные искорки. То тут, то там слышались смех, шутки.
За зиму отряды Бати заметно разрослись. Агитационная работа партизан, посланных им по деревням и хуторам, была не напрасной. В партизанские отряды шли новые люди.
Но чтобы стать настоящим партизаном, одного желания мало. Надо хорошо знать оружие, как отечественного производства, так и вражеское, метко стрелять, умело обращаться со взрывчаткой и делать многое другое. Поэтому в Ковалевичском лесу, где размещалась теперь база Бринского, Батя устроил своего рода учебный пункт, который партизаны называли военкоматом.
Здесь вновь прибывших бойцов обучали военному делу, умению драться с врагом в лесных условиях. И только после прохождения этого ускоренного «курса молодого бойца» из новичков формировались группы, отряды, которые и направлялись затем на боевые операции.
Проходили дни. По сводкам Совинформбюро, Бринский знал, что Красная Армия уже не только остановила гитлеровцев под Москвой, но и сама перешла в наступление, освободив от захватчиков многие города и села. Советские войска стояли у Великих Лук, у Ржева, Орла, Гжатска…
В конце марта в глухие места Нешковского заповедника была выброшена группа десантников, которая доставила отряду Бати взрывчатку, мины, автоматы. А главное — десантники помогли Бате установить радиомост с Центром.
Каково же было удивление Бринского, когда среди десантников он узнал Василия Щербину, с которым был знаком еще по Турецкому отряду. Тогда старший лейтенант Щербина был заброшен в тыл врага со спецзаданием и в Гурце присоединился к группе Бринского. После одного из боев он с частью бойцов ушел продолжать борьбу с врагом в Дераженские леса. Оказывается, позднее Щербина со своими партизанами влился в регулярные части Красной Армии, и вот теперь он опять вместе с Антоном Петровичем.
В тот же день Григорий Матвеевич отправил в Центр радиограмму, в которой поблагодарил командование за «гостинцы», доложил о проделанной работе и сообщил о своих дальнейших планах. В ответной радиограмме Центр просил усилить удары по железным дорогам, по которым гитлеровцы снабжают войска, осаждающие Ленинград.
Через два дня отряд под командованием Василия Щербины выступил в район Вилейки, где как раз и проходила крупная железнодорожная магистраль, по которой беспрерывным потоком шли вражеские эшелоны в сторону Ленинграда.
— Ну, Антон Петрович, — подошел к Бринскому Батя, — а вам надо опять возвращаться в Ковалевичский лес и ковать там новые партизанские кадры… Как, говорите, называют вашу базу? Военкоматом?
— Да, партизанским военкоматом.
— Хорошее название. Так ведь оно и есть на самом деле. Сколько уже боевых групп и отрядов подготовили вы в своем военкомате для борьбы с врагом! А сколько еще подготовите! Теперь дела пойдут намного легче. Есть связь с Центром…
— Конечно, теперь будет полегче. Но знаете, Григорий Матвеевич, как-то надоело мне все время торчать в военкомате. Хочется самому пойти на задание. Собственными руками сковырнуть какой-нибудь мост, пустить под откос эшелон. Тем более, у нас теперь вдоволь взрывчатки, мин…
— Да вы что? Вы же и так находитесь на самом ответственном участке работы! И потом, разве вы не участвуете почти во всех операциях? Ведь диверсии устраивают люди, подготовленные вами. Значит, в каждом взорванном мосту, пущенном под откос эшелоне есть доля и вашего труда…
— Ну, это — косвенное участие.
— Ничего себе, косвенное! — Батя улыбнулся и сказал: — Ладно! Раз уж руки чешутся, отправлю вас с отрядом на железную дорогу Борисов — Орша и автостраду Москва — Минск, поработаете там.
— Вот это дело, — сразу приободрился Бринский. — Когда выступать?
— Где-нибудь в середине апреля. А пока подготовьте мне еще один отряд для железнодорожной магистрали Полоцк — Витебск.
Однако поработать под Борисовом и Оршей Бринскому не удалось. Не успела возглавляемая им группа как следует обосноваться в новом районе, как от Бати поступил приказ вернуться на базу.
Батин отряд был теперь хорошо вооружен и оснащен и мог уже наносить по врагу более ощутимые удары. Поэтому с согласия Центра Батя решил увести свой отряд в Западную Белоруссию к важнейшим железнодорожным узлам: Молодечненскому, Минскому, Барановичскому, Брестскому, Лунинецкому и Калинковичскому. Здесь же, в Березинских лесах, получили задание действовать местные отряды.
Переход предстоял нелегкий. Партизанам надо было совершить 600-километровый рейд через болота и глухую лесную чащобу, через районы, забитые гитлеровцами, и в целях безопасности отряд должен был двигаться только ночью. И не просто двигаться. По пути надо было еще вести и боевую работу. Полтора месяца длился этот героический переход. Закончился он лишь в начале июля. Во время рейда был взорван не один десяток вражеских эшелонов, уничтожено несколько мостов.
После перехода Батя со штабом расположился у Червоного озера, в урочище Булевого болота, а Бринский — возле Белого озера. И снова потекли боевые будни.
5.
Лето было в разгаре. Целыми днями немилосердно пекло солнце, и партизаны изнывали от жары. Даже в тени никакой прохлады. Единственное утешение — это чистая, студеная вода Белого озера. А ночью партизан донимали комары. Их было здесь несметное количество. Казалось, слетелись они сюда со всего
