1. Верхний ряд (над окном). Два зверя и две птицы, устремленные к Александру. По всей вероятности, это птицы, которые 'еллинским языком свыше зваста' и вернули царя на землю.
2. Второй ряд (над окном). В центре - Александр на грифонах, по правую руку от него - грифон, поймавший зайца, по левую - грифон и лев.
3. Западнее окна. 1. Птица, поймавшая зайца. 2. Птица. 3. Зверь у древа. 4. Зверь и растение. 5. Два древа. 6. Всадник - святой. 7. Два дерева. 8. Лев. 9. Грифон и растение.
4. Восточнее окна. 1. Птица. 2. Птица. 3. Зверь и древо. 4. Зверь и древо. 5. Два древа. 6. Всадник- святой. 7. Лев. 8. Зверь и птица
5. Ниже окна. Прямо под окном - два зверя, а по сторонам - по два древа.
Сюжеты расположены довольно симметрично. К этому нужно добавить рассмотренную нами ранее животно-растительную орнаментику аркатурного пояса, где имеется еще 10 отдельных изображений. 'Слово о твари' бичует три вида нарушений христианского поведения: во-первых, нельзя поклоняться тому, что 'выдолблено', сотворено человеческими руками; во-вторых, нельзя при помощи выдолбленных, осязаемых болванов-статуй изобразить неисповедимый свет, а, в-третьих, нельзя персонифицировать день недели воскресенье ('неделю') как олицетворение солнца и света. Царем-Солнцем был, как известно, Дажьбог. По всей вероятности, его одиозное имя было заменено нейтральным и неопределенным 'Свет', а зрительный образ нашел нейтральное воплощение в 'воздухохождении Александра', в котором порой полностью исчезает сущность македонского царя и остается юноша в одежде, осыпанной цветами с русальскими жезлами в руках. Кстати, и праздник солнца приходился на русалии и летнее солнцестояние. Учитывая все это, 'Слово о твари' можно соотнести с украшением Дмитровского или Георгиевского собора всякими тварями и 'болваном' самого 'Света', который внешне был подобен Александру Македонскому, а по существу для русских люден, воскрешавших в это время свои прадедовские верования, был древним богом солнца и света - Дажьбогом.
Несомненно, что именно как антитеза этого молчаливого утверждения: 'Дажьбог есть Свет', появился в начале XIII в. в той же Владимирской земле эмалевый образок Иисуса Христа с надписью: IC ХС АЗЪ ЕСМЕ СВEТ. (Рис. 116).
Мы рассмотрели две категории древнерусских объектов применения прикладного искусства - женский личный набор украшений княгинь и построенные князьями белокаменные соборы XII - XIII вв. II там и здесь, во вкусах и устремлениях высшего социального слоя древней Руси мы увидели множество языческих сюжетов, глубокую продуманность сакральных тем и преобладание языческой (явной или полускрытой) символики, которая лишь к началу XIII в. существенно дополняется христианской.
Вспышка симпатий к прадедовскому язычеству происходит во второй половине XII в. и, возможно, связана как с разочарованием социальных верхов в поведении православного духовенства, так и с новой политической формой, приблизившей в XII в. местные княжеские династии к земле, к земскому боярству, а отчасти и к населению своих княжеств вообще. Из предшествующего анализа следует вывод о том, что древнее сословие волхвов продолжало существовать и много времени спустя после принятия христианства. Более того, можно думать, что жреческое сословие совершенствовало свои представления о магической связи макрокосма с микрокосмом личного убора, о возможности воздействия на жизненные явления посредством заклинательной символики и языческих апотропеев. Двоеверие было не просто механическим сочетанием старых привычек и верований с новыми, греческими; в ряде случаев это была продуманная система, в которой вполне сознательно сохранялись древние представления. Прекрасным вещественным выражением такого язычески победоносного двоеверия являются вщижские арки из алтаря церкви второй половины XII в.: в этой модели мира нет ни одного христианского изображения, макрокосм дан в динамике, а образец Козьмы Индикоплова, описанный в его 'Христианской топографии', дополнен русским скульптором Константином такими сознательно (и к месту) помещенными языческими персонажами, как семарглы и ящеры.
Прекрасным примером христианско-языческого двоеверия являются известные амулеты-змеевики, носившиеся на груди поверх одежды. Они встречены только в больших городах и, несомненно, связаны с княжеско-боярскими кругами, так как делались не только из меди, но и из серебра и из золота (Чернигов, Белгород, Смоленск). Дата их очень расплывчата: появляясь в XI - XII вв., змеевики продолжают бытовать вплоть до XV - XVI вв. Нередко в позднее время они копировали механически более ранние образцы, что свидетельствует о том, что этот вид амулетов высоко ценился.
Исходная форма идет из Византии, так как на змеевиках преобладают греческие надписи с заклинанием от черной немочи ('истеры'), переводимой на тогдашний русский язык словом ДЪН - 'нутро', 'внутренность', 'утроба'. На лицевой стороне обычно изображался тот или иной христианский сюжет: Михаил архангел, богородица, Федор Стратилат, змееборец Федор Тирон, Борис и Глеб, целители Козьма и Дамиан, крещение, распятие и др. Вокруг христианских изображений по внешней окружности змеевика идет надпись (обычно греческая с аббревиатурами), в русском варианте выглядящая так: СТЪ СТЪ СТЪ ГЬ САВАОФ ИСПОЛНЬ НБО И ЗЕМЛЯ СЛАВ ТВО, то есть: 'Свят, свят, свят господь Саваоф; исполнены небо и земля славы твоей!' (
Значительно интереснее оборотная сторона змеевиков, прилегавшая к груди владельца и невидимая для окружающих. Здесь господствуют два восходящих к античности сюжета: отрубленная голова горгоны Медузы со змеями, вырастающими из нее, и змееногая прародительница скифов, тоже окруженная змеями. Голова Медузы как апотропей заимствована из очень древнего мифа о подвигах Персея, отрубившего наводящую ужас голову этого чудища и пугавшего мертвой головой своих врагов. В скифском искусстве охраняющий, магический характер изображения головы Медузы очень выразительно представлен на заклинательной чаше-омфалосе IV в. до н. э. из Куль-Обы (Керчь). Центр орнаментированной выпуклой стороны занимает углубление ('пуп' - 'омфалос', центр земли) ; вокруг него идет кольцо с дельфинами и рыбами, возможно, символизирующее мировой океан. Внешняя окружность чаши занята 12 изображениями головы Медузы, над которыми в местах соприкосновения голов размещены еще 12. Все 24 головы, обращенные во вне, образуют сплошное защитное кольцо со всех сторон. В промежутках между головами чудовища вычеканены 24 головы длиннобородых старцев в особых шапках; по сторонам каждой изображено 6 клыкастых кабаньих рыл; всего на чаше 144 кабаньих головы. Между 'морем' и головами горгон размещены символы Геракла: палица и львиная морда.(
Второй вариант, встречаемый на исподней стороне русских змеевиков, - змееногая богиня - прямо связан со скифской легендой о происхождении скифов (кочевых) от Геракла и змееногой богини. Он тоже хорошо представлен в искусстве царских скифов и, в отличие от мифа о Персее, может считаться скифской спецификой. Рассмотрим в качестве примера самый знаменитый из древнерусских змеевиков - так называемую 'черниговскую гривну'. Этот огромный золотой змеевик принадлежал, по-видимому, Владимиру Мономаху; он был утерян князем во время охоты на речке Беловосе под Черниговом, где Мономах княжил с 1076/78 по 1094 г. Эти годы дают дату змеевика. На лицевой стороне в центре дано изображение архангела Михаила (покровителя Киева), далее идет кольцевая греческая надпись 'Свят, свят, свят…', затем изображена кольцевая волнистая линия (мировой океан?), а по внешнему краю даны символы растительной силы ('крины'), обращенные вовне: 'Пусть все вокруг растет и процветает!' Оборотная сторона содержит обычную надпись заклинания от 'истеры' - дъны и вторую надпись: Г[оспод]И, ПОМОЗИ РАБУ СВОЕМУ ВИСИЛИЮ. АМИН. Василий - крестное имя Владимира Мономаха. Сердцевина оборотной стороны змеевика занята сложной композицией из десяти драконо-змей, окружающих фигуру, у которой 'верхняя часть