Язычество Древней Руси

туловища была женской, а нижняя - змеиной' (Геродот, IV-9). Руки и ноги у фигуры на змеевике переходили в змеиные извивы, завершающиеся драконьими головами. У девы-змеи обозначены груди и живот, что полностью исключает предположение об отрубленной голове горгоны.(См. увеличенную фотографию: Рыбаков Б. А. Русское прикладное искусство…, рис. 124.) Змееногая богиня считалась прародительницей скифов-кочевников. Протянуть прямую линию связи от 'волхвов-хранильников' Киевской Руси к далеким скифам (не предкам славян) затруднительно. К сожалению, нам очень мало известно о византийских филактериях IX - XI вв. со змеиными композициями. Создается впечатление, что подобные композиции (голова со змеями и дева-змея) на территории Руси встречаются чаще, чем в греческих землях. Возможно, что восприятие античного мифа и скифской мифологической традиции происходило при посредстве греческого и славянского населения дунайско-днестровского угла 'Русского моря'.

Змеевики XI - XIII вв. являются прекрасным примером русского двоеверия, спокойно сочетавшего христианские изображения, православную 'трисвятую песнь' во славу Саваофа с античной 'Горгонией' и змееногой скифской Ехидной. Змеевики с их антично-скифскими реминисценциями хорошо согласуются и с мифом об Аиде и Персефоне, и с преданиями об Александре Македонском, пополняя этот комплекс мифом о Персее и рассказом о днепровско-черноморской змееногой деве.

Двоеверие являлось не просто результатом терпимости церкви к языческим суевериям, оно было показателем дальнейшей исторической жизни аристократического язычества, которое и после принятия христианства развивалось, совершенствовалось, вырабатывало новые тонкие методы соперничества с навязанной извне религией.

Глава 13. Языческие обряды и празднества XI - XIII вв.

Драгоценнейшим свидетельством древней календарной регламентации языческих аграрных молений является разобранный выше календарь IV в. н. э. из Киевщины. Отштампованные на сосуде для священной воды знаки этого календаря отмечали дни празднеств и молений о дожде на протяжении всей жизни яровых хлебов на поле:

1. Праздник первых ростков - 2 мая. Постепенно был заменен праздником Бориса и Глеба ('Бориса- Хлебника', 'Боришь-день').

2. Моления о дожде с 20 по 30 мая.

3. Ярилин день - 4 июня.

4. Моления о дожде с 11 по 20 июня.

5. Праздник Купала (позднее Иван Купала) - 24 июня.

6. Моления о дожде с 4 по 6 июля.

7. Отбор жертв для праздника Перуна 12 июля.

8. Моления о дожде с 15 по 18 июля.

9. Праздник Перуна (ильин день) 20 июля. 10. Начало жатвы - 24 июля. Моления о прекращении дождей.

11. 'Зажинки', окончание жатвы - 7 августа. Праздник 'первых плодов' ('Спас' 6 августа).

Составление такого детального и точного календаря, оказавшегося очень устойчивым вплоть до XIX в., было результатом многовековых наблюдений, приведших славянских пахарей Среднего Поднепровья к познанию оптимальных сроков дождей для яровых хлебов. Оформление аграрно-языческого календаря было, несомненно, делом жреческого сословия, тех волхвов-'облакопрогонителей', которые аккумулировали вековые наблюдения над природой и соотносили их с урожайностью своих полей, своей 'жизни'. Проникнуть в общую годичную структуру дохристианского календаря очень трудно, так как подвижность пасхального цикла церковного календаря смещала сроки праздников в диапазоне 35 дней (пасха праздновалась в сроки между 22 марта и 25 апреля). В зависимости от пасхи сдвигалась древняя масленица и другие праздники на 49 дней до пасхи и на 50 дней после пасхи. Судя по тому, что еще в XIX в. бытовал тайный народный календарь, оберегаемый от духовенства, в древности, очевидно, существовали ежемесячные праздники, отмечаемые по пятницам.( Подробнее см.: Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. М., 1981, с. 388-392.)

Ежемесячные праздники 'календы' хорошо известны нам у римлян (calendae, kalendae); русские книжники были знакомы с ними ('каланди суть первии в месяци днье'), но, очевидно, только по переводной литературе. Народная форма у всех славян с другой корневой основой - не 'cal' (архаичное 'kal'), а 'кол', возможно, связанной с понятием 'круга', 'солнца'. Русское: 'колада', 'коляда'; укр. 'колядь', болгарское 'колада', 'коляда', 'коленде', чешское 'koleda'; сербское 'коледа' и т. п. (Соколов Ю. М. Русский фольклор. М., 1941, с. 142.)

Этнографически празднование коляды связано или с рождественским сочельником (24 декабря) или же шире, с зимними святками вообще (25 декабря - 6 января), но и в церковном календаре и в народном ощущаются следы более частого празднования коляды: на пасху и 1 марта ('… коляды … в 1 день марта месяца съвьршаемое тгржьство' (Новг. Кормчая 1280).( Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка. М., 1958, т. I, стлб. 1263. О коляде на пасху - устав 1193 г.)

Крайне интересна связь святочной коляды с днем пятницы, объяснимая только в свете упомянутого выше свидетельства о праздновании 12 пятниц на протяжении года. Одна из рождественских песен-колядок звучит так:

Пятница, Пятница, Все лето-то тепло,

Святая нареченная, Всю зиму холодну,

Мы тебя, Пятницу, Всю осень богату

Ждали-дожидали Едва дождалися.

Неделю всю Глаза охвостали.

Весну-красну

(Русская народная поэзия. Обрядовая поэзия. Л., 1984, с. 56. Записано во Владимирской обл. (с. 469).)

Ознакомление с историей календ и коляды наталкивает на мысль, что в этом обряде отразился весьма архаичный, по всей вероятности, индоевропейский, пласт представлений. Календы были некогда у греков, но настолько давно исчезли, что римляне, заимствовавшие у них эти празднества, в дальнейшем сложили поговорку: 'ad Calendes Graecas', т. е. - никогда. У римлян отсутствовала буква 'к', равнозначная греческой каппе, но слово 'календы' первоначально писалось через каппу: 'kalendae'; всего в латинском языке только четыре заимствованных слова писалось с употреблением греческой буквы 'к'. Император Юстиниан расширил празднование январских календ на все время зимних святок - от рождества до крещения. Так как это время было временем теснейших связей славян с Византией, то реформа могла повлиять на то, что календами-колядой в славянской округе стали преимущественно называть не празднества начала каждого месяца (вероятно, связанные с лунным календарем), а празднование начала нового года.

Обряд колядования очень прост и не нарушает обычного течения жизни: группа колядников ходит по дворам, поет заклинания и пожелания всяческих благ каждому дому и собирает съестные пожертвования в общий 'мех', которые потом коллективно поедаются. Г. Дьяченко высказал гипотезу, что древнее 'кол-яда' означало 'круговую еду', 'братчину', так как этнографическое 'коляда' нередко в славянских языках понималось как 'компания', 'кружок людей', 'складчина'.(Дьяченко Г. Полный церковно- славянский словарь. М., 1900, С. 260.)

В пользу глубокой архаичности обряда говорит и то, что рождественское колядование производилось в ряде мест 'только группами пожилых прихожан во главе с церковным старостой'.(Соколов Ю. М. Русский фольклор, с. 144.)

Соединение этих отрывочных данных со сведениями о двенадцати праздниках в году в честь Пятницы позволяет говорить, во-первых, о существовании у праславян ежемесячных праздников типа древних календ, а, во-вторых, о том, что эти празднества были посвящены женскому божеству, языческой предшественнице Параскевы-Пятнице - Макоши. Быть может, и древний общерусский торговый день -