- Отменно позабавились, - делились впечатлениями разгоряченные скачкой, запахом свежепролитой крови рыцари, в ушах которых еще стояли совсем человеческие крики получивших смертельную рану зверей, слабых, беззащитных созданий, по сравнению с которыми сам человек, несущий закаленную сталь, казался богом. - Великолепная охота! Удел нашего любезного брата воистину сказочно богат всякой живностью!
- Милорды, - хозяин замка выступил вперед, заставив своих гостей умолкнуть. - Мы славно потешились, а теперь пора воздать должное мастерству моих поваров, которых вы столь старательно снабжаете свежим мясом, - здесь Кайлус, так же, как и прочие, облаченный в охотничий костюм, несколько запыленный и потертый после долгих скитаний по лесу, позволил себе чуть заметно усмехнуться. - А потому прошу всех в трапезную, господа. Столы уже накрыты!
- Пир, - воскликнули рыцари, предвкушая щедрое угощение. - Да здравствует лорд Майлус, самый радушный и щедрый лорд во всем Альфионе!
Гости замка шумной толпой прошли в цитадель, служившую его хозяину и домом, и складом и казармой, где постоянно находились самые преданные, самые надежные воины. А слуги поспешно потащили на кухню оленьи туши и связки дичи, добытой господами во время блуждания по вековым чащам. Спустя совсем недолгое время повара, трудившиеся не покладая рук уже несколько дней, приготовят мясо, изжарив его, начинив овощами, приправив доставленными из дальних краев пряностями, чтобы затем подать на стол, дабы убийцы могли в полной мере насладиться вкусом плоти своих жертв.
Кликнув слуг, рыцари и лорды, те, кто оказался в замке, совсем недавно получив приглашение Кайлуса, успели переодеться, облачившись в более подобающие пышному застолью, которым завершался этот день, в точности как и два предыдущих, парадные одежды. От кафтанов и мантий, богато расшитых древними гербами, мерцания вделанных в массивные перстни самоцветов, тяжелых золотых цепей и широких боевых поясов, подчеркивавших рыцарское достоинство гостей, пестрело в глазах.
Чинно, окидывая суетившихся всюду слуг надменными взглядами, благородные господа, миновав крутые лестницы и озаренные факелами гулкие коридоры, вошли в просторный зал, отведенный для готового начаться пира. У дверей застыли, уставившись остекленевшими глазами в пустоту, воины из личной дружины Кайлуса, рослые молодцы в начищенных до блеска нагрудниках и касках, мертвой хваткой вцепившиеся в древки укороченных алебард.
Стол, как и заверил сам Кайлус, действительно уже был накрыт, буквально треща от обилия яств, поданных расторопными слугами. Здесь было все, и запеченная в тесте дичь, и налитые соком яблоки, и множество кувшинов с хмельным вином. Но главным угощением был жареный вепрь, добытый одним из гостей радушного Кайлуса.
Даже сейчас возлежавший на огромном блюде из чистого золота, ибо сегодня, как и прежде, на столе нельзя было найти даже вилки из менее благородного металла, этот зверь, размером, да и весом тоже, превосходивший годовалого быка, производил неизгладимое впечатление. Торчавшие из-под верхней губы изогнутые, точно сабли, клыки, казалось, могли сокрушить даже рыцарские латы, и тем больше должно было достаться почтения храбрецу, свалившему лесное чудовище в честном поединке всего одним ударом копья.
Охваченные весельем дворяне, хвастаясь друг перед другом собственными подвигами или обсуждая доблесть и мастерство своих братьев-рыцарей, с шумом рассаживались за длинным столом, покрытым настоящим шелком, в северных землях ценившимся, без преувеличения, на вес золота. Каждый из них предвкушал пиршество, сглатывая наполнявшую рот при виде изобилия снеди слюну. Но каждый, хотя и не смел признаться в этом своим товарищам, под маской напускного веселья таил одну и ту же мысль, не позволявшую по-настоящему беззаботно предаваться бесшабашному разгулу.
Те, кто прибыл в замок Кайлуса, получив неожиданное приглашение принять участие в большой охоте, не были вассалами могущественного лорда, точнее, не были все, кроме двух. Также не могли они назвать своих товарищей по застолью не друзьями даже, - тем, кто наделен властью, пусть и малой, не ведомо такое чувство, как дружба, а те, кто считает иначе, не задерживаются на этом свете, став очередной жертвой предательства, - но хотя бы просто союзниками. Все они, как один, уже долгое время терзались мыслью, что заставило владетеля полуденных уделов Альфиона собрать их всех вместе в своем замке, но ни один не набрался достаточно смелости, чтобы поделиться своим беспокойством с товарищами по застолью или напрямую задать вопрос самому лорду.
Но, какие бы мысли не беспокоили рыцарей, ни один из них не отказался бы хорошо поесть и выпить доброго вина, пусть даже запив его простым элем. А потому все они расселись за столом, чувствуя себя уже совершенно привычно в этом зале, стены которого были украшены щитами с гербом Кайлусов, а также головами медведей, трепетных ланей и гордых лосей, прежними трофеями нынешнего и бывших хозяев этого замка. Весело трещал в огромном камине огонь, который поддерживали внимательные слуги, но его заглушали громкие возгласы дворян, в нетерпении ожидавших, когда же лорд начнет пир.
Юные пажи, облаченные в ливреи с серебряными грифонами, наполнили кубки благородных господ рубиновым вином, так некстати напомнившим кровь, и Кайлус, место которого, как и подобало, было во главе стола, обведя взглядом своих гостей, встал, чтобы произнести хвалебную речь, начав торжественный ужин, которому суждено было закончиться ближе к рассвету.
- Братья рыцари, - лорд Кайлус поднялся, взяв в правую руку высокий золотой кубок, до краев наполненный вином. - Братья рыцари, я искренне рад видеть вас всех под сводами этого замка. Я благодарен за то, что вы откликнулись на мое предложение, и смею надеяться, что вы не напрасно прибыли в мои владения.
Человек, владевший почти всем югом королевства, тот, кто мог вывести на поле боя несколько тысяч воинов, своих, или тех, что сражались под знаменами его многочисленных вассалов, внешне мало напоминал властного правителя. Он был невысок, весьма упитан, хоть и достаточно силен, несмотря на немалый возраст. Даже сменив скромный охотничий костюм на парчовый камзол, расшитый золотом и самоцветами, добытыми в гномьих владениях далеко на юге, Кайлус казался кем-то вроде пытающегося скрыть откровенную нищету за варварским блеском небогатого рыцаря, весь феод которого - одна захудалая деревенька. И, тем не менее, это был один из самых могущественных лордов, знатностью не уступавший былым королям, и намного превосходивший нынешнего государя Эйтора, очутившегося на престоле, в общем-то, по воле случая.
Кайлус был сильным правителем, а потому, стоило ему только произнести первое слово, все, кто собрался в этой ярко освещенной зале, умолкли, обратившись взорами к гостеприимному хозяину. Они вовсе не были его подданными, точнее, здесь присутствовали лишь два вассала Кайлуса. Но никто не осмеливался проявить хоть тень неуважения к лорду, склоняясь перед тем, кто был мудрее и, что скрывать, богаче их всех.
- Я знаю, не всех, кто сидит ныне за этим столом, можно назвать добрыми друзьями, и мысль эта наполняет мое сердце печалью, - продолжил лорд, вызвав некоторое недоумение своих гостей, не ждавших от властного и влиятельного правителя таких речей. - Наше королевство обширно и богато, но слабо, ибо нет в нем единства. Это позор, если уж горстка немытых варваров способна ввергнуть целую страну в ужас.
Лорд говорил проникновенно, голосом не разума, но сердца, и в словах его сквозила неподдельная грусть. И те, кто слушал его, невольно прониклись этой печалью, вспомнив не самые славные поступки, которые они совершали прежде, развязывая очередную усобицу с соседями.
- Но еще есть в Альфионе храбрые воины, готовые защитить наше королевство даже ценой собственной жизни, ибо превыше бренного существования они ставят честь и рыцарское достоинство, - возвысив голос, так, что по залу прокатились отзвуки эха, продолжил лорд Кайлус. - А потому, братья- рыцари, мои дорогие гости, прежде чем восхвалить вашу удаль, я поднимаю эту чашу в память о лорде Фергусе, славном рыцаре, бесстрашном воине, принявшем смерть, достойную того, чтобы ее воспели менестрели. Покойся с миром, доблестный воин, и да не будут забыты деяния твои!
Кубки были опустошены в полном молчании. Как бы не относились к погибшему в неравном бою на берегах далекой северной реки рыцарю съехавшиеся в замок Кайлуса дворяне, они не могли не признать его доблести. Это был действительно преданный королю и королевству воин, для которого честь и долг не были просто словами, а потому гости Кайлуса искренне выражали Фергусу свое почтение.
А кое-кто из прибывших в замок влиятельного лорда рыцарей вдруг ощутил укол стыда, ибо вести с
